Посадили на носилки и понесли в преторианский стан. Воины, подкупленные обещанием подарков, провозгласили Клавдия императором. Сенат, сделав слабую попытку сопротивления, признал его. Римляне уже так привыкли к монархическому правлению, что республиканцев не могло найтись много. От брата Германика ожидали любви к свободе. Таким образом, Клавдий получил престол, благодаря наследственному праву, расположению преторианцев, уму и решимости друга своей молодости, Агриппы, внука Ирода, этот смелый человек действовал вместо нерешительного, робкого Клавдия. Была объявлена амнистия. Из неё был исключен Кассий Херея, убивший Калигулу по личной вражде и потом старавшийся о восстановлении республики, он и некоторые другие республиканцы были казнены по совету придворных. Это было единственной жестокостью нового императора. Человек очень ограниченного ума, но от природы добродушный, Клавдий в начале своего правления выказывал кротость и справедливость, так что римляне очень радовались воцарению его. По своей робости он постоянно имел при себе телохранителей. Эта свита Клавдия показывала римлянам, что они живут под владычеством воинов, но они утешались тем, что были прекращены процессы за оскорбление величества, был казнен грозный доносчик Протоген , находившиеся в темницах были освобождены, изгнанники возвращены, были отменены обременительные и постыдные налоги, были уничтожены грозившие людям погибелью документы, найденные у Калигулы; нравилась народу и любовь, с какой император Клавдий восстановил честь памяти своих родных и в особенности своего брата Германика и его жены, Агриппины Старшей ; нравилось его добродушие: кроме случайных порывов гнева, он был всегда добр.
Бюст императора Клавдия
Личность и характер Клавдия
И однако же начавшееся так милостиво правление императора Клавдия стало не менее бедственно и ужасно, чем были времена Тиберия и Калигулы; причиною тому была не столько злая воля его, сколько слабость ума, делавшая его совершенно неспособным к управление огромным государством, в котором все зависело от личности монарха. Тяжелые болезни, которыми страдал Клавдий в детстве и молодости, помешали и физическому и умственному его развитию. Фигура его была жалкая: на тонких слабых ногах качалось тело, расположенное к тучности; голова тряслась. До того, как Клавдий стал императором, он был предметом презрения и осмеяния всех своих родных. Его мать, Антония, называла его уродом, фигуру которого природа стала делать человеческой, но не доделала. Робкий и неловкий, не умевший держать себя с тактом и приличием, он не был впускаем в придворное общество, ему не давали почетных титулов, с ним поступали как со слабоумным. При Калигуле он был мишенью самых наглых шуток придворных. Но Клавдий был не так слаб умом и не так чужд страстей, как вообще думали; с детства он имел большую любовь к наукам, в особенности к занятиям историей и археологией, и образ его жизни не был невинный: он любил играть в кости, пить, любил женщин. Клавдий с детства был окружен женщинами; он был женат пять раз и постоянно находился под женским влиянием. Его неохотно видели при дворе, и сам Клавдий не имел охоты бывать в кругу придворных, жил вдали от двора, очень усердно занимался греческой и римской литературой и филологией, писал ученые сочинения. Его «Этрусская история», состоявшая из 20 книг, его «История римской республики» с окончания междоусобных войн, его «Автобиография» были не лишены некоторого достоинства. Ими пользовался Тацит , быть может, и Тит Ливий , бывший учителем Клавдия.
Отпущенники-фавориты Клавдия
Отдыхать Клавдий любил в обществе рабов, отпущенников, шутов и женщин. От этого он оставался совершенно чужд практической жизни, не знал ни людей, ни положения дел; круг его понятий был очень узок. Всякая неожиданность расстраивала его; в минуты испуга Клавдий терял весь свой маленький запас рассудительности и становился послушным орудием всякого негодяя. При слабости рассудка и памяти он был постоянно игрушкой своих жен и отпущенников. Их влияние на бесхарактерного, неспособного к самостоятельности императора было тем сильнее, что римская аристократия все еще не хотела отбросить гордости своим прежним могуществом, не решалась сблизиться с двором, принять на себя придворные должности, выказывать преданность императору. Благодаря тому, что знатным фамилии чуждались дворца, там был полный простор ловким придворным, которых император Клавдий выбирал из огромного числа своих образованных и хитрых отпущенников; они коварствами удовлетворяли свою алчность и мстили высшему обществу за презрение к ним. Не думая об интересах государства, они добивались только милости императора, награждавшего преданность их богатством, и извлекали денежные выгоды из своего блестящего, но шаткого положения. Они были притеснителями народа, но преданными слугами и советниками государя. Особенно безгранична была их власть по финансовому ведомству. Все доходы и расходы фиска проходили через их руки. Стаций знакомит нас с одним из таких людей, Клавдием Этруском, который занимал при нескольких императорах выгодные должности, нажил себе миллионы и когда умер 80-летним стариком, то был погребен с изумительным великолепием. Царствование Клавдия было золотым веком для его отпущенников. Устраненный из круга императорской фамилии и её приближенных, Клавдий с детства вращался в обществе невольников, клиентов и отпущенников; они стали всемогущими фаворитами его. Главных между ними было четверо: Каллист докладывал императору просьбы и другие текущие дела, Полибий был его помощником по ученым занятиям Нарцисс его секретарем, Паллант – казначеем. В союзе с Мессалиной, женой императора, бесстыдной развратницей, они управляли им, как хотели.
Сооружения Клавдия
Но и при этом пошлом правительстве Клавдия были возведены громадные сооружения, свидетельствовавшие, что и в дни глубокого унижения еще не угасли предприимчивость и энергия римлян, еще оставалась в них любовь к великим делам; главным из этих сооружений было устройство и укрепление гавани при Остии. Дно гавани в царствование Клавдия было углублено, так что большие морские корабли могли входить в Тибр; были построены верфи, магазины; морская торговля оживилась, был обеспечен правильный подвоз хлеба в Рим, была устранена опасность голода в столице. Заслуживают удивления и сооруженные тогда водопроводы, в особенности тот, который был назван Клавдиевым (Aqua Claudia, освящён в 52 г.). Он, местами под землей, местами по чрезвычайно высоким аркадам, вел с очень дальнего расстояния чистую родниковую воду в Рим и был устроен так, что она поднималась даже в высокие части города; по словам Плиния, эти водопроводы Клавдия были такими сооружениями, колоссальнее которых не существовало нигде на земле. Громадной работой было и проведение при Клавдии канала (emissarius) для спуска воды из Фуцинского озера в реку Лирис. Это был тоннель, прорубленный сквозь скалу; 30,000 человек работали одиннадцать лет над исполинским делом (41-52 гг.); целью его было остановить засорение окрестностей наводнениями озера и доставить большое пространство земледелию. Но цель была не вполне достигнута, потому что дно озера лежит глубже русла реки. Следы этого построенного Клавдием канала еще видны, но озеро, называющееся теперь Челанским (Lago di Celano), оставалось до недавнего времени все еще очень большим.
Внешняя политика Клавдия
Не бедно было царствование Клавдия и военными подвигами. Рейнская и Дунайская границы были защищены и принимались успешные меры для романизации их. На севере и на юге пределы государства были расширены; на юге была сделана римской провинцией Мавритания (43 г.); на севере была покорена часть Британии ; один из походов там был сделан при участии самого императора. В Азии Домиций Корбулон одержал победы, напоминавшие славное время республики, и охранил Армению от завоевания парфянами.
Внутренняя политика Клавдия
Даже во внутреннем управлении были сделаны, наперекор вредному влиянию фаворитов Клавдия и его личной трусости, некоторые хорошие распоряжения. В своих отношениях к сенату император Клавдий старался подражать Августу : увеличил число сенаторов и всадников; возвел некоторые фамилии в сан патрициев; хотел поднять в высших сословиях чувство самоуважения разными почетными отличиями и запрещением участвовать в унизительных играх. Свои обязанности цензора («блюстителя нравов») он исполнял усердно и добросовестно, хотя не всегда с тактом, пониманием дела и последовательностью. Насколько мог, он старался прекратить ужасы и нелепости Калигулы . До нас дошла речь, в которой император Клавдий предлагал сенату дать полное право римского гражданства лицам, занимающим должности в городах области эдуев, и тем открыть для них доступ в сенат и в курульные магистратуры. Целым округам было дано право римского гражданства (48 г.), так что в государстве значительно увеличилось число людей, пользовавшихся этим правом. Должно, впрочем, сказать, что в пожалованы этого права нередко играло главную роль взяточничество фаворитов. За неправильное присвоение себе права римского гражданства иноземцами, отпущенниками или рабами, Клавдий наказывал очень строго. Он старался уменьшить праздношатательство массы простолюдинов города Рима строгим полицейским надзором за гостиницами и лавками, в которых продавалось готовое кушанье, и запрещением продажи лакомств. Те религиозные общества, которые стали опасны для нравственности и государства своими сладострастными или жестокими обрядами, при Клавдии были распущены, и участники их подвергнуты изгнанию. Напротив того, старинные обряды, как например, элевсинские таинства , римские жертвоприношения и гадания, пользовались покровительством Клавдия, любившего старину. Но он уменьшил число праздников, которые слишком часто прерывали заседания трибуналов. Для разбора дел о завещаниях и вообще о наследстве он назначил двух особенных преторов. Клавдий старался, по возможности, охранять провинции от притеснений правителей. По частному праву были изданы им некоторые хорошие законы. После занятия археологией Клавдий всего больше любил юриспруденцию; его слабый ум не всегда мог разбирать запутанные юридические вопросы, но усердие его было полезно развитию юридических наук. Правда, решения по судебным делам составлялись не столько самим императором Клавдием, сколько его советниками, а для того, чтобы приговор был исполнен, надобно было согласие его жены и любимцев, державших его под своим владычеством. При всей его любви к справедливости, по его бесхарактерности и умственной слабости, всегда зависело от случая то, какие результаты будут произведены его распоряжениями и судебными приговорами. Хорошие меры фаворитами Клавдия часто обращались в дурные, а робость императора превращалась в жестокость.
Императрица Мессалина, жена Клавдия
Пока Клавдий сидел над своими учеными трудами, отпущенники продавали гражданские и военные должности, приговоры по судебным делам, право на всяческие грабежи; а императрица Мессалина, внучка триумвира Марка Антония , красивая женщина с необузданным сладострастием, держала себя так, что имя её вошло в поговорку, попирала ногами всякое приличие, безгранично предавалась влечениям своей мстительности, алчности и чувственности. Сенат держал себя раболепно: он постановлял льстивые решения в честь презренных фаворитов, определял воздвигать на общественный счет памятники во славу их, так что Плиний говорит: трудно было сказать, насмешками ли должно считать эти прославления, или доказательствами совершенной бесчестности. По влиянию отпущенников и креатур их, двор Клавдия все больше принимал восточный характер. У входа во дворец стояли привратники и обыскивали входящих, нет ли у них под одеждой спрятанного оружия; были сановники, заведовавшие порядком аудиенций, была введена награда, состоявшая в пожаловании права иметь перстень с изображением императора. Гибельные процессы об оскорблении величества скоро возобновились.
Уже в первые месяцы нового правления, Юлия, дочь Германика, которую Клавдий сначала возвратил из ссылки, была, по внушению завистливой императрицы Мессалины, вновь сослана и потом убита; чтобы её муж Марк Виниций не отмстил за нее, его отравили. Аппий Силан, вельможа, сын которого был помолвлен с Октавией, дочерью императора, был казнен по интриге Мессалины, раздраженной тем, что он отверг её предложение быть её любовником (41 г.); она при помощи своего союзника, отпущенника Нарцисса, убедила императора, что Силан злоумышляет против его жизни. Окружавшее Клавдия, пользуясь слабостью его памяти и трусостью, губили всех честных людей, не хотевших льстить развратной Мессалине и злодеям фаворитам императора. Особенно легко стало для них это, когда на второй год царствования Клавдия (42 г.) был открыт заговор, имевший целью восстановление республики. Он был разрушен преданностью легионов императорскому дому. Были казнены, или сами лишили себя жизни не только заговорщики и люди, знавшие об их замысле, как например Аппий Винициан, Фурий Камилл Скрибониан, но и множество сенаторов, всадников и граждан, посторонних умыслу: они подвергались пытке и осуждались на смерть, как виновные. Цецина Пет, друг Скрибониана, разделявший его убеждения, заколол себя, ободренный на эту решимость примером своей мужественной жены Аррии; она вонзила в грудь себе кинжал и подала ему со словами: «Пет, не больно». Знаменитый философ Анней Сенека был сослан Клавдием на остров Корсику. Ему пришлось прожить там семь лет; льстивое письмо, в котором он излагал утешения Полибию по случаю смерти брата этого фаворита, не сократило ссылки: Полибий или не захотел похлопотать, или получил письмо слишком поздно.
Итак, при дворе императора Клавдия восточная пышность и разврат соединялись с жестокостью; бесстыдная женщина губила благороднейших людей за сопротивление её позорной любви или в удовлетворение своей алчности; бессовестные люди, не имевшие не только заслуг, но и знакомства с делами, раздавали должности, решали процессы по расчетам своей выгоды, император в кругу многочисленных гостей предавался за столом обжорству и пьянству с нарушением всякой благопристойности; – конечно, это должно было подавлять последние остатки нравственного достоинства в народе.
Императрица Мессалина. Картина П. С. Крёйера, 1881
Меж тем, как Клавдий придумывал три новые буквы для обогащения латинского алфавита и старался цензорскими распоряжениями возвратить Рим к старинной добродетели, его слабоумный взгляд не замечал, в какую грязь порока и злодейства погружается его жена, императрица Мессалина. Была назначена (47 г.) особая комиссия, заседавшая в одной из комнат императрицы, для суда над Валерием Азиатиком, сенатором и бывшим консулом, человеком, который славился честностью и прямодушием и был очень богат. Его обвинили в злоумышлении против императора и осудили на смерть, потому что Мессалине хотелось приобрести его сады, которые принадлежали прежде Лукуллу и которые он еще улучшил и великолепно украсил. По особенной милости ему было дано право выбрать себе род смерти; он перерезал себе артерии и умер мужественно. Поппея Сабина, жена богатого сенатора Луция Корнелия Сципиона, женщина легкомысленного образа жизни, но первая красавица своего времени, сделалась жертвою императрицы Мессалины, потому что с ней имел тайные свидания любовник императрицы, пантомим Мнестер. По слабоумию Клавдия, Мессалина была безопасна от всяких его догадок, пока его отпущенники находились в союзе с нею. Он был опутан её сетями, и она все смелее пускалась в необузданное распутство. Говорят, что, переодетая, она ходила ночью под именем Лициски в публичные дома и отдавалась каждому, выбиравшему ее; что она в самом дворце устроила притон разврата, куда собирались замужние женщины на свиданья с любовниками. Наконец, Мессалина страстно влюбилась (48 г.) в Гая Силия, самого красивого молодого человека в Риме, и запутала его своими интригами так, что он развелся с женой и стал её любовником, отчасти из страха, отчасти из честолюбия. Ослепленная страстью, она забыла всякую осторожность. Тацит говорит, что Мессалина посещала дом Силия не тайно, а с большою свитой, являлась вместе с ним в публике, дарила ему имения, давала почести, наполнила его дом рабами, отпущенниками, царской роскошью, как будто жилище её любовника уже становится императорским дворцом. Силий понял, что дело приняло слишком опасный размер, что его погибель неизбежна, если он не свергнет Клавдия и не захватит императорскую власть. Он склонил Мессалину в пользу своего замысла, пообещав жениться на ней; но, чтоб он не мог отступиться от обещания после удачи, она потребовала, чтобы брак был совершен до начала предприятия.
Силий согласился, и Рим увидел небывалое зрелище: воспользовавшись тем, что Клавдия не было в Риме, Силий и императрица Мессалина совершили обряд бракосочетания с соблюдением всех юридических и религиозных формальностей и отпраздновали свой брак великолепным свадебным пиром. Дерзость императрицы проявилась этим делом с отвагой, которая и Нарцисса заставила увидеть, что он сам может быть низвергнут ею, если она уцелеет. Он раскрыл глаза Клавдию. Доверие отпущенников-фаворитов к императрице поколебалось уже раньше, когда она выманила клеветой у Клавдия смертный приговор одному из них, Полибию, бывшему её любовнику. Они увидели, что теперь пришла возможность отмстить Мессалине. Но и помимо мщения они должны были восстать против неё: они знали, что если Клавдий будет низложен, то они утратят свое влияние на дела и самая жизнь их будет в опасности. Потому они решили казнить Мессалину, пока Силий и она еще не успели начать исполнение своего замысла. Нарцисс поспешил в Остию, где был тогда Клавдий, и раскрыл замысел новой супружеской четы. В доме новобрачных шел шумный пир, – это был день праздника сбора винограда, когда римляне шумно веселились. Мессалина с распущенными волосами и Силий с венком из плюща на голове шли вакханальной процессией по ярко освещенным залам, когда разнеслась по дворцу страшная весть: император едет в Рим, его сопровождает Нарцисс. Гости в ужасе разбежались. Мессалина с детьми поехала навстречу императору, но её просьбы и хитрости потеряли прежнюю силу над ним. Ей было велено удалиться; она отправилась в свою виллу в саду Лукулла, отнятом у Валерия Азиатика, а Нарцисс отдавал от имени Клавдия приказания об убийствах. Силий и его приближенные были казнены; скоро и Мессалина была убита центурионами, посланными Нарциссом (48 г.). Он спешил умертвить ее, чтоб она не вымолила прощения себе у императора. Мериваль из некоторых слов Светония выводит предположение, что сам Нарцисс устроил для Мессалины возможность вступить в брак с Силием, склонив Клавдия развестись с ней для формы на несколько времени, чтобы этим отклонить исполнение над ним слов предсказателей, объявивших, что мужу Мессалины угрожает смерть. Клавдию было сообщено о смерти Мессалины, когда он сидел за праздничным обедом. Он продолжал есть, не выказав ни злобы на нее, ни сожаления, ни печали, ни радости; он тогда уже совершенно отупел.
Императрица Агриппина Младшая – вторая жена Клавдия
Клавдий привык быть под властью жены, и оставаться без жены не мог; потому его фавориты стали советоваться между собою, на ком женить его. После довольно долгих рассуждений они согласились женить императора на его собственной племяннице, Агриппине Младшей, дочери брата Клавдия, Германика, женщине умной, очень красивой, но властолюбивой и развратной; она была тогда вдова: первым мужем её был Гней Домиций Агенобарб, грубый развратник. Она прожила с ним 12 лет, их отношения были дурные; теперь ей было тридцать три года. Мысль жениться на ней очень понравилась Клавдию. Сенат и народ попросили его издать закон, разрешающий браки дядей с племянницами, потом, попросили его жениться на Агриппине (49 г.); она внесла во дворец новые пороки и преступления. Агриппина была сладострастна, как Мессалина, но далеко превосходила свою предместницу властолюбием и энергией. Тотчас после брака она стала хлопотать о том, чтоб император, выдал за её сына от первого брака, Луция Домиция Агенобарба, свою дочь Октавию. У Октавии уже был жених, Луций Юний Силан, правнук Августа. По желанию Агриппины, низкий развратник Вителлий обвинил Силана в любовной связи, которая делает его недостойным брака с дочерью императора, и он был объявлен недостойным этого брака. Агриппина стала высокомерно владычествовать над императором Клавдием и двором. Вельможи, казавшиеся ей опасными, и женщины, возбуждавшие зависть её своей красотой, подвергались вымышленным обвинениям и наказывались за мнимые преступления. Так поступила она с Лоллией Паулиной, которая была соперницею ей в кандидатуре на сан императрицы, и с дивной красавицей Кальпурнией. Агриппина заботливее Мессалины соблюдала внешнее приличие; но её коварство, властолюбие, алчность и отвага на всякие злодейства заставили римлян находить, что при Мессалине времена были менее ужасны.
Императрица Агриппина Младшая
Нерон и Сенека
Вскоре после брака, Агриппина получила титул августы, какой имела жена Октавиана Августа, Ливия. Подобно Ливии, она главной целью своих интриг поставила сделать своего сына наследником императора, чтоб обеспечить себе на всю жизнь владычество над государством. Её 12-летний сын был объявлен женихом Октавии, которой было тогда семь лет. Вскоре после того император Клавдий усыновил его. Клавдий Нерон Друз, как стал по усыновлении называться сын Агриппины, сделался соперником сына, которого император имел от Мессалины. Сын Клавдия, получивши по поводу экспедиции отца против британцев имя Британника, был несколькими годами моложе сына Агриппины. Нерону были даны неслыханные почести; Агриппина хотела подготовить этим народ к мысли, что наследником императора будет он. Чтобы народ имел о нем хорошее мнение, Агриппина поручила его воспитание знаменитому философу Луцию Аннею Сенеке , которого возвратила с Корсики, куда сослан был он по обвинению в тайных сношениях с племянницей Клавдия, Ливиллой, а на самом деле за свое письмо к Марции, в котором он высказывал республиканский образ мыслей. Но трудно было дать хорошее направление юноше с горячими страстями, избалованному прежними раболепными воспитателями, в это время уже развратному, уже увлекавшемуся мечтами о своих артистических талантах и совершенно испорченному. Сенека старался внушить своему воспитаннику Нерону хорошие правила изустными уроками и сочинениями, какие писал для него (одно из таких сочинений – рассуждение «О гневе»).
Но природная склонность, лесть окружающих, независимость от учителя, даваемая высоким положением воспитанника, были сильнее всех забот Сенеки; впрочем, та цель, для которой Агриппина возвратила Сенеку в Рим, была достигнута ею. Она поручила воспитание своего сына знаменитому писателю, имевшему репутацию приверженца свободы, подвергавшемуся за любовь к свободе страданиям ссылки, – это давало хорошую славу ей, а он писал сочинения, которыми еще больше прославлял её правление государством. Естественно было, что ученый государственный человек, помогавший Агриппине во всех её личных делах своими советами и услугами, стал близким другом этой умной женщины. Она имела тот расчет, что если он приобретет влияние на её сына, это будет очень полезно упрочению её могущества. Когда Нерону исполнилось пятнадцать лет, был совершён брак его с Октавией (53 г.). В день свадьбы прежний жених её Силан лишил себя жизни. Агриппина стала больше и больше оттеснять сына Клавдия, Британника. Его преднамеренно держали так, чтобы способности его не развивались. Креатуры Агриппины распускали молву, что он страдает падучей болезнью, что он слабоумный; народ привыкал думать о Британнике так; все поклонялись императрице, которая умела губить своих противников, осыпала почестями и богатствами своих друзей. Император Клавдий, совершенно подчинявшийся Агриппине, дал ей такое положение, что она пользовалась одинаковым с ним почетом. Даже на монетах её изображение стояло рядом с его изображением. Льстивые греческие города Малой Азии воздавали ей божеские почести, сооружали памятники, ставили статуи в честь её. По внушению Агриппины, император назначил префектом преторианцев одного из её приверженцев, Афрания Бурра, которому она поручила военное воспитание Нерона. В честь Палланта, бывшего раба, был поставлен памятник на форуме близ статуи Цезаря; эту честь заслужил он тем, что особенно усердно склонял Клавдия жениться на ней.
Смерть императора Клавдия
Но вскоре после свадьбы своего сына, Агриппина заметила, что благосклонность императора к ней уменьшается. Нарцисс начал опасаться её властолюбия и, по его внушению, император стал больше сторониться от неё, высказывал раскаяние, что отдал её сыну предпочтение перед своим, стал выказывать нежность к Британнику; Агриппина рассудила, что надобно отравить Клавдия. Нарцисс занемог и поехал лечиться на воды в Синуэссу. Этим облегчилось исполнение умысла. Знаменитая галльская отравительница Локуста приготовила яд для Клавдия; евнух Галот, который обязан был отведывать кушанья, подаваемые императору, помог делу, и Клавдий съел яд в своем любимом кушанье, грибах. Он умер (октябрь 54 г.) на 64 году жизни, на 14 году своего царствования. Агриппина скрывала смерть его, пока были сделаны все распоряжения, надобные для провозглашения Нерона императором; она притворилась, что поражена горем и нуждается в утешениях; под этим предлогом она задержала при себе Британника и Октавию, а Нерон в сопровождении Бурра отправился в преторианский стан, обещал подарки преторианцам, и они провозгласили его императором. Созванный сенат согласился с решением преторианцев, и все государство признало императором Нерона.
Похороны Клавдия были совершены с величайшим великолепием, и умерший император был возведен в сан бога (получил апофеоз). Нерон произнес на похоронах речь, написанную для него Сенекой. Есть пасквиль на Клавдия, называющийся Apokolokyntosis Divi Claudii («Превращение божественного Клавдия в тыкву»), приписываемый Сенеке. Название этой сатиры основано на комической игре слов: «апофеоз – апоколокинтоз» («обожествление – отыквление»). Если этот памфлет действительно принадлежит Сенеке, то философ вознаградил себя этою пародией похвальной речи за свое участие в апофеозе. Нарцисс был тотчас по смерти императора отведен в темницу и там принужден лишить себя жизни. Не спрашивая согласия нового императора, Агриппина велела отравить проконсула Азии, Марка Юния Силана; это был брат жениха Октавии; Агриппина опасалась, что он провозгласит себя императором и отомстит за смерть погибшего. Он был человек богатый, но ограниченного ума; Калигула называл его золотой овцой; но он был потомок Цезарей, и пользовался расположением народа за свою репутацию безукоризненной честности.
АВГУСТ
31 г. до н.э. - 14 г. н.э.
Август (Гай Октавий) (31 г. до н.э. - 14 г. н.э.) был первым римским принцепсом или императором. При рождении его нарекли Гаем Октавием, а после смерти Цезаря он принял имя Гая Юлия Цезаря. До того как в 27 г. до н.э. ему пожаловали титул Августа, он был известен как Октавиан.
Из Фаюма, Египет. Мрамор. Копия начала I в. н.э. с оригинала 30-17 гг. до н.э.
Октавиан родился в 63 г. до н.э., в состоятельной семье всадников (equites), в городе Велитры, расположенном юго-восточнее Рима. Его отец, Гай Октавий, стал первым в семье сенатором и дослужился до чина претора. После его смерти воспитание сына полностью легло на вдову - Атию. Она была племянницей Юлия Цезаря, и именно Цезарь побудил будущего императора задуматься о политической карьере в Риме. В двенадцать лет юный Октавиан подготовил речь на погребение своей бабки Юлии. Очень рано, в пятнадцать или шестнадцать лет, его назначили жрецом (pontifex). В 45 г. до н.э. на следующий год после участия в триумфе Цезаря, уже ставшего диктатором (то есть единовластным правителем, хотя Цезаря никогда не считали первым императором), молодой человек, несмотря на слабое здоровье, отправился с ним в испанскую кампанию. Вскоре после этого Октавиана вместе с его друзьями Марком Агриппой и Марком Сальвидием Руфусом послали в Апполонию, в Эпир, для завершения академического и военного образования. Именно там в 44 г. до н.э. он узнал об убийстве Цезаря Брутом и Кассием (которые впоследствии бежали на восток).
Когда огласили завещание покойного, оказалось, что он посмертно усыновил Октавиана и сделал его своим главным наследником. Несмотря на юный возраст (ему было всего восемнадцать), Октавий решил - вопреки советам своего отчима и друзей - принять это опасное наследство и отомстить за смерть своего приемного отца. Отправившись в Рим, он попытался убедить (хотя и безуспешно) консула Марка Антония передать ему все документы и деньги покойного диктатора. Он был вынужден раздать гражданам Рима все, что завещал им Цезарь, причем средства для этого ему пришлось добывать из других источников. Он понимал, что должен утвердиться вопреки презрительному отношению Антония. И первым шагом в завоевании народной поддержки было проведение Игр в честь победы Цезаря. Потом, по ходатайству престарелого государственного деятеля и оратора Цицерона (который тогда еще не представлял себе, какими способностями на самом деле наделен этот юноша), сенат присвоил Октавию звание сенатора и пропретора, хоть он и не достиг еще положенных двадцати лет. Тогда Октавий вступил в войну против Антония, который как раз, в 43 г. до н.э., потерпел поражение под Мутиной, в Северной Италии, и был вынужден отступить в Галлию. Поскольку консулы, командовавшие войсками сената, погибли в бою, легионеры Октавия заставили растерявшийся сенат предоставить ему одно из освободившихся мест. Теперь посмертное усыновление получило официальное признание, и приемный сын диктатора смог принять имя Гая Юлия Цезаря 1 .
Но сенат по-прежнему относился к Октавиану с предубеждением. Поэтому он вскоре заключил соглашение с Антонием и привлек на свою сторону еще одного из главных приверженцев Цезаря, Лепида, который принял сан верховного жреца. 27 ноября 43 г. до н.э. эти три человека объявили себя официально назначенными на пятилетний срок «триумвирами по конституции государства», Вторым Триумвиратом (первым, семнадцатью годами ранее, было неофициальное соглашение между Помпеем, Крассом и Цезарем). Это наделило их объединенной, полновесной автократической властью. Когда в начале 42 г. до н.э. Юлия Цезаря признали римским государственным божеством, Октавиан стал «сыном божьим». После этого началась война с Брутом и Кассием, которая завершилась их поражением и смертью в Филиппах, в Македонии. В это время «божьему сыну» из-за своего слабого здоровья пришлось подчиняться Антонию.
В последовавшем разделе Империи за Антонием закрепили восточную часть (вместе с Галлией), а Октавиан вернулся в Италию. В поселении демобилизованных солдат начался бунт, и Августу пришлось выступить против брата Марка Антония - Луция Антония и его честолюбивой жены Марка Фульвии. Это столкновение назвали «Перузийской войной», потому что его кульминацией явилась ужасная осада города Перузия в 41 г. до н.э. Чтобы помириться с еще одним потенциальным противником, Секстом Помпеем, сыном Помпея Великого, который управлял Сицилией и Сардинией, Октавиан женился на родственнице Секста, Скрибонии. Однако вскоре после этого - в октябре 40 г. до н.э. - он заключил с Антонием так называемый Брундизийский договор, по которому он избавлялся от Секста. Это дало Октавиану возможность развестись со Скрибонией и укрепить связи с аристократией, женившись на Ливии Друзилле, которая и оставалась его супругой до самой смерти.
По этому договору Антоний получал восточные земли Империи; Октавиан, уже управлявший Италией, был назначен еще и правителем всех западных провинций, кроме Африки, которая досталась Лепиду. Этот союз был скреплен браком сестры Октавиана, Октавии, и Антония. Однако вскоре после этого Антоний бросил ее и вернулся к Клеопатре VII, египетской царице, чьим любовником был и прежде. Тем не менее Октавиан, занятый войной с Секстом Помпеем, в 37 г. до н.э., в Таренте, подтвердил свое соглашение с Антонием, по которому триумвиры должны были оставаться у власти еще более четырех лет.
В 36 г. до н.э. замечательный флотоводец Агриппа разбил флот Секста Помпея у мыса Навлох на Сицилии. В то же самое время Лепид предпринял попытку ослабить влияние Октавиана на западе, развязав военное столкновение. Однако Октавиан лишил его армии, снял полномочия триумвира и отправил в продолжительное изгнание. Вскоре стало ясно, что Октавиану, который усердно занимался основанием колоний для своих верных солдат, вышедших в отставку, придется вступить в борьбу с Антонием за власть над всей Римской Империей. Именно тогда он начал ставить перед своим именем слово «император», означавшее «не знающий равных военачальник». Между 35 и 33 гг. до н.э. он провел одну за другой три кампании в Иллирие и Далмации. Они были весьма тяжелыми и не слишком успешными, но тем не менее северо-восточные рубежи Италии стали куда безопаснее, чем прежде.
Вместе с Агриппой Октавиан тратил огромные средства на архитектурное украшение Рима. Кроме того, он изо всех сил старался настроить народ против Антония, подарившего часть принадлежавших Империи земель Клеопатре. После ожесточенных споров разрыв между двумя соправителями стал быстро углубляться. В 32 г. до н.э. истек срок, на который был заключен триумвират, и Октавиан заявил, что он якобы не видит в его продлении никакого прока. В свою очередь, Антоний развелся с сестрой своего соперника, Октавией, а ее брат завладел завещанием Антония и публично заявил, что обнаружил, будто Антоний действует во вред Империи, делая слишком щедрые подарки Клеопатре. Каждый из двух правителей принес клятву верности управляемой им части населения. Клятва, которую итальянцы принесли Октавиану, coniuratio Italiae, получила широкую известность. В конце концов Октавиан объявил войну - и не против своего соотечественника Антония, потому что идея гражданской войны была весьма непопулярной, но против иностранки Клеопатры, которая, как он утверждал, нарушила статус римской клиентки.
Антоний и Клеопатра разместили свои морские и сухопутные войска на западном побережье Греции. Но в начале 31г. до н.э., на исходе зимы, Октавиан неожиданно для Антония отправил Агриппу через Ионическое море, чтобы захватить Метон. Потом последовал за ним сам, оставив своего этрусского союзника, Мецената, приглядывать в его отсутствие за Италией. Вскоре флот Антония оказался запертым в заливе Амбракия. В сентябре он попытался вырваться из ловушки. И тогда состоялась битва при Акции. Антоний и Клеопатра с четвертью оставшихся кораблей пробились в открытое море и бежали в Египет. И в следующем году, когда Октавиан вторгся в эту страну, они оба покончили с собой.
Следующим шагом Октавиана было умерщвление сына Клеопатры, Цезариона, отцом которого, как утверждала Клеопатра, был Юлий Цезарь. Потом Октавиан присоединил Египет к Империи и управлял этой страной с помощью наместников. Захват казны Клеопатры дал ему возможность заплатить своим многочисленным солдатам и устроить их поселения в колониях всех римских земель: теперь они были всецело в его руках. Постепенно Октавиан сократил количество своих легионов с шестидесяти до двадцати восьми, в них было сто пятьдесят тысяч солдат (преимущественно итальянцев). Эти силы были увеличены за счет примерно такого же количества вспомогательных войск, набранных в провинциях (так назывались земли Римской Империи за пределами Италии). Все легионы и вспомогательные отряды были расквартированы за пределами полуострова; Октавиан понимал, что держать сосредоточенные в центре резервные войска слишком накладно и слишком соблазнительно для потенциальных врагов. Офицерский состав стал более регулярным, чем когда-либо, и Октавиан сам надзирал над ним. Особое внимание уделялось профессиональным центурионам, которые составляли хребет офицерского состава. К концу правления была основана военная казна, пополнявшаяся из налогов. Из нее выплачивалось выходное пособие солдатам, выходившим в отставку. Реформы не обошли и флот, который располагался на двух главных базах, в Мизенах и в Равенне. Октавиан заменил своих телохранителей-испанцев отрядом германцев. Однако этот отряд служил только добавочным к главному полку преторианцев, который был составлен из телохранителей, набранных еще прежними военачальниками. Он состоял главным образом из солдат, имевших римское гражданство. В этом полку было девять когорт, численностью по пятьсот пехотинцев и по девяносто конников в каждой. Преторианцы, во главе которых были префекты - всаднического, а не сенаторского звания, - назначенные Августом во 2 г. до н.э., стояли как в Риме, так и в других городах Италии. Он также создал три городские когорты, по тысяче человек (а позднее еще больше) каждая; это были полицейские силы столицы под командованием городского префекта (praefectus urbi ).
Реформы армии и службы безопасности были только частью, хоть и очень важной, продолжительной и терпеливой работы по созданию Римского Принципата, которая велась методом проб и ошибок. Сам правитель единовластно распоряжался всей системой, не переставая на словах превозносить достоинства сената, хотя сократил количество членов его с тысячи до восьмисот, а потом и до шестисот человек. Сенат соглашался с Октавианом и приветствовал прекращение гражданских войн и распрей в стране, но император, помня о судьбе Цезаря, прекрасно понимал, что этот бывший правящий орган будет поддерживать его только в том случае, если он хотя бы для вида будет возрождать республиканские традиции. Так, в свое продолжительное (с 31 по 21 г. до н.э.) консульство, а именно в 27 г. до н.э., Октавиан заявил, что он «передал государство в полное распоряжение сената и народа» (весьма лживое заверение, потому что собрание людей, к которому оно было обращено, уже потеряло свою политическую силу). В то же время ему официально поручили на десятилетний срок управление и командование провинцией, включавшей Испанию, Галлию и Сирию, то есть земли, в которых размещался костяк армии и которыми он, следовательно, управлял через своих подчиненных-легатов. Прочими частями Империи, за пределами Италии, должны были управлять проконсулы, назначаемые, как и прежде, сенатом: принцепс понимал, что его влияние будет непоколебимым, пока его желания не идут вразрез с желаниями сенаторов, хотя они избирались в соответствии с его более или менее прямыми указаниями.
Высокое положение императора было подтверждено присвоением ему важного титула auctoritas , исполненного как традиционного, так и религиозного значения. Этимологически связанным с этим словом, как и со словом augur - возвеличивать, относящимся к древнему культовому обычаю определения предзнаменований и проявлений божественной воли, - было присвоенное ему имя «Август», которое завуалировано и без опоры на конституцию указывало на его превосходство, власть над остальными людьми. С помощью выдающихся писателей литературного Золотого века: историка Ливия и поэтических протеже Мецената, Виргилия и Горация, чьи попытки были поддержаны некоторыми патриотическими стихами Проперция и Овидия, - он выказал свое почтение перед древней итальянской религией, воскресив многие из ее античных обрядов, а также восстанавливая ее разрушенные храмы. В погоне за той же целью в 17 г. до н.э. он провел античный обряд так называемых Секулярий (Ludi Saeculares), которыми отмечали переход из одной эпохи или одного столетия в другое. Он также восстановил Алтарь Мира (Ara Pacis), украсив его замечательными барельефами в классическом стиле Августа. По всей Империи было возведено множество других важных зданий, как культовых, так и светских. После смерти Лепида в 12 г. до н.э. Август принял на себя его сан верховного жреца (pontifex maximus ) государственной религии.
За его конституционным решением 27 г. до н.э. последовали решительные меры по расширению границ империи и установлению мира на них: непокорные альпийские племена были усмирены, завоевана Галация (центральная Малая Азия), и сам Август провел часть кампании, призванной завершить покорение Испании. Но его здоровье серьезно пошатнулось. В 23 г. до н.э. он оказался на краю смерти и положил конец своему продолжительному консульству, приняв вместо этого imperium majus , власть, которая возвысила его над проконсулами и освободила от службы и ее повседневных тягот. Ему была также предоставлена власть трибуна или tribunicia potestas . Этот титул наделил его властью созывать сенат. Кроме того, из-за традиционной роли, которую исполняли ежегодно избираемые народные трибуны (откуда и пошло звание tribunicia potestas ) - защищать права граждан, эта власть наделила его своего рода «демократическим» ореолом. Он был нужен Августу в первую очередь потому, что его правление на самом деле опиралось на поддержку высших классов. В 19 г. до н.э. был сделан шаг для дальнейшего укрепления сил Августа - он должен был получить более широкие полномочия в Италии. Есть свидетельства, что в два последующих года предпринимались попытки ввести социальное законодательство (хотя, вероятно, и без особого успеха), призванное придать весомость браку и обуздать разгул нарушений супружеской верности и пристрастий к излишествам.
Еще через несколько лет был создан исполнительный и совещательный комитет, поначалу неофициальный и состоявший из тех, кто считался друзьями Августа (amici principis ), чтобы помочь ему подготовить дела, которые рассматривал сенат. Точно так же он уменьшил свою ношу и увеличил власть, умножив количество своих личных подчиненных: всадников, чья карьера стала куда более привлекательной, и бывших рабов, или вольноотпущенников - чтобы сформировать основы гражданских служб. Тем временем все управление Римом и Империей было коренным образом изменено. Это стало возможным благодаря реформе финансовой структуры. Теперь центральное казначейство стало связанным с казначействами провинций, в частности, провинций Августа - весьма запутанные взаимоотношения, суть которых нам уже не постигнуть. Такая система зиждилась главным образом на двух прямых налогах - подушном и земельном, причем последний был решающим, потому что экономика римского мира все еще опиралась на сельское хозяйство. Мирная обстановка в правление Августа также стимулировала развитие торговли, это облегчалось широким распространением и улучшением качества римских монет, теперь это были не только кусочки золота и серебра, но и отчеканенные в Риме, в Лугдуне и повсюду монеты из желтой и красной меди.
Судя по всем историческим источникам, император использовал каждую мыслимую возможность для того, чтобы предать гласности успехи своего правления; так, например, большое значение придавалось триумфальному договору с парфянами, заключенному в 20 г. до н.э. По этому договору парфяне возвращали знамена легионов, захваченные у триумвира Красса, когда он тридцатью тремя годами ранее был убит в Каррах, и признавали римский протекторат над Арменией. Эта страна отныне стала одним из многочисленных (хотя и ненадежным) государств-клиентов, которыми Август, продолжая дела своих предшественников, окружил Империю. Эти государства-клиенты имели право чеканить свою собственную монету, преимущественно из бронзы, но иногда и из серебра (а в Киммерийском Босфоре даже и из золота). Во многих частях самой Империи местным городским общинам тоже было позволено чеканить свою бронзовую монету. В число этих земель входила Испания (некоторое время), так же, как и большинство восточных территорий, где древние города-государства, с их греческими установлениями и культурой, сохраняли в определенной степени свою автономию под достаточно либеральным надзором провинциальных наместников и их финансовых советников, или прокураторов.
Хотя положение принцепса не было формальной должностью, на которую мог быть назначен преемник, общественное внимание долго было приковано к планам Августа на будущее. Его племянник Марцелл, муж его дочери Юлии, умер в 23 г. до н.э. В том же году Агриппа был отправлен на Восток как представитель Августа, и через четыре года завоевание Испании было закончено. Овдовевшая Юлия была отдана Агриппе в жены, однако сенаторы не хотели признавать его правителем. Поэтому в 17 г. до н.э. Август усыновил Агриппу и детей Юлии, Гая и Луция, которым тогда было соответственно три и один год от роду, признав их собственными сыновьями. В то же время он дал выгодные должности своим приемным детям, Тиберию и Нерону Друзу (Друзу Старшему), завоевавшим Норик и Рецию и в 16-15 гг. до н.э. отодвинувшим границы Империи до Дуная (Данувия).
После смерти Агриппы в 12 г. до н.э. Август заставил его вдову Юлию выйти замуж за Тиберия, хотя оба были против. Тиберий и его брат Нерон Друз провели несколько последующих лет, воюя на севере. Нерон Друз, пройдя до самой Эльбы, погиб в 9 г. до н.э. Через три года Тиберия возвысили для того, чтобы он мог разделить трибунские полномочия своего приемного отца, но тогда он не воспользовался этим и лишь когда Луций и Гай умерли во 2 и 4 гг. н.э. соответственно, он заявил о себе как приемный сын Августа, а стало быть, очевидный наследник. Тиберия немедленно послали в Бойгем, чтобы покорить могущественное западногерманское племенное государство маркоманнов и тем самым укоротить границу Империи. Это задание было прервано, когда в 6 г. н.э. начались мятежи в Паннонии и Иллирике, а потом и в 9 г. н.э. в Германии, где Арминий, вождь восточногерманского племени херусков, разбил Вара с его тремя легионами. Август был устрашен, и завоевание Германии и Центральной Европы было отложено на неопределенное время.
Хотя административные реформы не прекращались, принцепс начал догадываться, что его время подходит к концу, и в 13 г. н.э. уравнял Тиберия с собой во всех конституционных правах. Потом Август поместил свое завещание и другие документы в Жилище Весты в Риме. В этих документах были кратко описаны финансовое и военное положение Империи и утонченное, хотя и совершенно неточное и весьма пристрастное политическое завещание, известное как Деяния Божественного Августа (или Monumentum Ancyranum , поскольку наиболее хорошо сохранившаяся копия находится на стенах храма Ромы и Августа в Анкире, в Галации). В следующем году Тиберия, направлявшегося в Иллирик, отозвали, потому что его приемный отец серьезно занемог. Август скончался 19 августа и был впоследствии обожествлен.
Август был одним из наиболее одаренных, энергичных и умелых правителей в мире. Необыкновенно огромная, преследовавшая отдаленные цели работа по реорганизации и восстановлению, проводимая им в каждой структуре огромной Империи, способствовала созданию нового римского мира, в котором все классы, до самых низших, благоденствовали из-за улучшившихся связей и процветавшей торговли. Автократический режим, установленный в его правление (с учетом ошибок Цезаря), заменил пришедшую в упадок Республику - хоть поначалу и появлялось множество заговорщиков - и был обречен на длительное существование. Он принес стабильность, безопасность и благосостояние беспрецедентно большой части населения на более чем два столетия; он обеспечил выживание и сохранение политического, социального и культурного наследия классического мира, как римского, так и греческого, и создал основу, на которой смогли прорасти семена христианства и иудаизма (во время именно этого правления родился Иисус Христос, а Иудея превратилась из государства-клиента в Римскую провинцию).
Август обладал некоторыми литературными способностями и написал несколько книг: философские наставления, историю своей юности, памфлет против Брута, биографию Нерона Друза и разные стихи. Все эти работы пропали, хотя утонченность его Res Gestae заставляет предположить, что он мог добиться значительного успеха. Что касается его характера, то, говорят, он был жестоким в молодости, но впоследствии стал мягче - хотя это могло случиться только потому, что политическая необходимость в жестокости перестала быть острой, потому что все знали, что он всегда готов быть безжалостным, если это понадобится. Его бытовые запросы были простыми. Хоть он не хранил верности своей супруге, Ливии Друзилле, он оставался глубоко признательным ей. Его общественные нравственные установки были весьма твердыми, и он изгнал своих дочь и внучку, и ту и другую звали Юлиями (а также поэта Овидия, который, вероятно, знал слишком много о похождениях обеих дам), за то, что они пошли наперекор его принципам. Он также отправил в изгнание своего внука Агриппу Постума, славившегося необузданным нравом и непокорностью. Что касается остальных мужчин - членов его семьи, которые помогали ему - он писал им теплые письма, некоторые из них дошли до наших дней. Тем не менее это не мешало ему помыкать ими.
Так же безжалостно он помыкал и самим собой, хотя страдал от непрерывной череды жестоких болезней. Его облик (запечатленный замечательными скульпторами - его современниками в многочисленных портретах императора) описан биографом Светонием:
С виду он был красив и в любом возрасте сохранял привлекательность, хотя и не старался прихорашиваться... Лицо его было спокойным и ясным, говорил ли он или молчал... Глаза у него были светлые и блестящие; он любил, чтобы в них чудилась некая божественная сила, и бывал доволен, когда под его пристальным взглядом собеседник опускал глаза, словно от сияния солнца. Впрочем, к старости он стал хуже видеть левым глазом. Зубы у него были редкие, мелкие, неровные, волосы - рыжеватые и чуть вьющиеся... Росту он был невысокого - впрочем, вольноотпущенник Юлий Марат, который вел его записки, сообщает, что в нем было пять футов и три четверти (около 170 см. - Прим. пер. ), - но это скрывалось соразмерным и стройным сложением и было заметно лишь в сравнении с более рослыми людьми.
ТИБЕРИЙ
14 - 37 гг. н.э
Тиберий (14-37 гг. н.э.), сын аристократа Тиберия Клавдия Нерона и Ливии Друзиллы, родился в 42 г. до н.э. Когда ему исполнилось два года, его отцу пришлось бежать от триумвиров из-за приверженности республиканским взглядам. Еще через два года его родители развелись перед самым рождением Нерона Друза, младшего брата Тиберия, чтобы Ливия могла вступить в брак с Октавианом (который впоследствии стал императором Августом).
С 20 г. до н.э., когда он отправился с Августом на Восток отбивать знамена, отданные парфянам тридцать три года назад, и до 12 г. н.э. - с десятилетним перерывом, к которому мы вкратце еще вернемся - Тиберий посвятил себя усердной и успешной военной карьере. Между 12 и 9 гг. до н.э. он подчинил Империи Паннонию. С 9 г. до н.э. (когда умер Нерон Друз) по 7 г. до н.э. и затем вновь с 4 по 6 гг. н.э. он воевал в Германии. В течение следующих трех лет он подавил крупные восстания в Паннонии и Иллирике, после чего вернулся к восстановлению Рейнской границы, поскольку за время его отсутствия херуск Арминий разбил три легиона Вара (см. Август).
После смерти Агриппы в 12 г. до н.э. Август вынудил Тиберия развестись с Випсанией, матерью Друза Младшего, и жениться на Юлии, дочери Августа и вдовы Агриппы. Этот брак оказался неудачным, и во 2 г. до н.э. последовал разрыв. В 6 г. до н.э. Тиберий получил полномочия трибуна, но вскоре удалился на Родос в смятении и негодовании, поскольку Август стал покровительствовать своим внукам Гаю и Луцию. Однако когда они умерли, Август - по-видимому, неохотно - признал Тиберия своим первым преемником и в 4 г. н.э. усыновил его, на десять лет восстановил в правах трибуна и пожаловал высшую власть на Рейнской границе. Тогда же Август усыновил следующего своего внука, Агриппу Постума (впрочем, впоследствии он изгнал его), а Тиберию повелел усыновить своего восемнадцатилетнего племянника Германика, сына Нерона Друза. Однако именно Тиберий в те годы прибрал к рукам правление, осуществляя не выдающиеся, но полезные преобразования. Его полномочия были возобновлены в 13 г. н.э. формулировкой, уравнивающей его с Августом, и это уже на следующий год после смерти последнего дало Тиберию возможность унаследовать престол.
Из Фаюма, Египет. Копия начала I в. н.э. с оригинала 20-12 гг. до н.э.
Копенгаген. Новая глиптотека КарлсбергаПервыми действиями нового властителя в сенате стали признание Августа, подобно Юлию Цезарю, римским божеством (divus ) и утверждение посмертных наград воинам. Сенату пришлось также официально возвести Тиберия, вопреки его показному сопротивлению, в ранг принцепса , или императора, как теперь стало принято называть властителя Рима.
В самом начале его царствования во всей армии от Данувия в Паннонии до Рейна в Нижней Германии вспыхнуло недовольство, поскольку плата за службу и наградные при увольнении оказались значительно меньше обещанного Августом. Друз Младший, сын Тиберия, умело уладил беспорядки в Паннонии; в то же время Германик, галантный и обходительный племянник императора и его приемный сын, действовал в Германии менее успешно и пошел на уступки, от которых Тиберию впоследствии пришлось отказаться. Затем Германик предпринял три военных кампании, вознамерившись вернуть земли между Рейном и Эльбой, утраченные в результате поражения, нанесенного германцами Вару в 9 г. до н.э. Эти масштабные мероприятия в целом провалились, хотя в Риме Германика встречали бурными приветствиями и удостоили Триумфа.
Шансы Германика и Друза Младшего на наследование престола оставались неопределенными. Друз получил высшую власть в приданувинских землях, а Германику достался такой же пост на востоке. Однако, едва добравшись туда, он оказался вовлеченным в жестокую склоку с наместником Сирии Гнеем Кальпурнием Пизоном, известным наперсником самого Тиберия. Германик умер в Антиохии в 19 г. н.э., и его неугомонная вдова Випсания Агриппина (Агриппина Старшая) морем перевезла его останки в Рим. Гней Пизон после бессмысленной попытки сопротивления назначил себе замену и вернулся в столицу, где ему предъявили обвинение в убийстве Германика, из-за чего он покончил с собой. На самом же деле Германик, по-видимому, умер естественной смертью. Но его популярность окрасила происшедшее в мрачные тона, о чем упоминал историк Тацит, боготворивший Германика. Смерть последнего означала, что отныне сын императора, Друз Младший, получил неоспоримые права на престолонаследие. Но в 25 г. н.э. он тоже умер. Теперь наследниками стали два старших сына Германика и Агриппины Старшей. Нерона Цезаря (названного так, чтобы отличить его от императора Нерона) и Друза Цезаря (названного так, чтобы отличить его от Нерона Друза и Друза Младшего), семнадцати и шестнадцати лет соответственно, император поручил попечению сената.
Стоит подробнее остановиться на отношениях Тиберия и сенаторов. Он действительно защищал традиционное достоинство их звания. Его методы воздействия при выборах на официальные должности оставались благоразумно сдержанными. Он резко выступал против чрезмерной лести в свой адрес. Он выбрал для чеканки на монетах со своим изображением две добродетели: Умеренность и Милосердие. Его попытка превратить сенат в верного своего союзника была предпринята поздно, когда бессилие сената уже стало необратимым. Ходили слухи, что, покидая собрание сенаторов, Тиберий негромко посетовал по-гречески: «О люди, достойные быть рабами».
Величайшая трагедия жизни Тиберия произросла из-за возвышения им Луция Элия Сеяна, который в первые годы его царствования стал помощником своего отца префекта императорской гвардии (преторианцев), а в 15 г. н.э. унаследовал от него эту должность. Очень скоро выяснилось, что он стал и главным советником императора. Сеян (хоть историк Тацит и насмехался над его несенаторским рангом) был связан родственными узами со знатными фамилиями; он снискал себе славу любезника и удачливого соблазнителя модниц высшего света. В 23 г. н.э. последовал шаг, не оставлявший сомнений в его побуждениях и значительно укрепивший его влияние. Девять когорт императорской гвардии, прежде разбросанные по разным итальянским городам, в течение нескольких дней были стянуты в столицу, и император поручил Сеяну расквартировать их в новом едином казарменном комплексе в Риме, величественные стены которого сохранились по сей день. Когда умер Друз Младший, явно недолюбливавший префекта, Сеян остался единственным доверенным другом Тиберия, его «партнером в делах», как объявил император сенату и ассамблее.
На Рим обрушилась лавина судебных дел по обвинениям в измене: Сеян разделял и разжигал страхи Тиберия перед заговорами и мятежами и использовал законы о государственной измене, чтобы избавиться от своих собственных недругов. Тем не менее его власть над своим повелителем оставалась неполной. В 25 г. н.э., например, ему не разрешили вступить в брак с вдовой Друза Младшего Ливиллой (Ливией Юлией) на том основании, что союз простого всадника с женщиной императорского дома будет непопулярным в сенате. Однако в следующем году Сеяну выпал удобный случай упрочить свое влияние, поскольку Тиберий решил покинуть Рим и перенести свою резиденцию на остров Капри, пообещав при этом, что впредь ноги его не будет в этом городе. Говорили, что император спасается от своей деспотичной матери, Ливии Друзиллы, после «удочерения» ее императором Августом известной под именем Юлии Августы. Тиберий бежал также от общества вообще и от требовательных сенаторов, в частности. На Капри ему составили компанию несколько приближенных, главным образом ученые и астрологи. В дальнейшем он принял меры для обеспечения собственной безопасности, которые значительно увеличили привлекательность неприступного острова и превратили его Дворец Юпитера, расположенный на восточной возвышенности Капри, в замечательное убежище.
Отсюда он продолжал править Империей с неизменной добросовестностью, но его уединенное существование неизбежно порождало разного рода опасные сплетни и интриги, включая и изрядную массу слухов о его сексуальных отклонениях. Еще более существенным ущербом обернулось ограничение его связей с сенатом - отныне обстоятельные дискуссии сменились скудной перепиской. Авторитет Сеяна постепенно возрастал. Именно он занял важнейшее место в связях Капри с внешним миром, контролируя доступ к персоне Тиберия и назначая цензоров, просматривавших переписку с Римом.
Сеян внушил императору, что наибольшая опасность его жизни исходит от Агриппины Старшей и ее сыновей Нерона Цезаря и Друза Цезаря, которые унаследовали от своего отца Германика расположение народа. В 26 г. н.э. Тиберий отказал Агриппине в новом замужестве. Три года спустя по обвинению, выдвинутому Сеяном и поддержанному впоследствии самим императором, против нее и обоих юношей было возбуждено судебное дело. Открытое обвинение Нерона Цезаря (в сексуальных отклонениях) и Агриппины (в тайном заговоре) вызвали многолюдные демонстрации в их защиту. Обоих арестовали и выслали на острова. Друз Цезарь также был арестован и препровожден в столичную тюрьму. Возможно, они и в самом деле замышляли заговор, а может быть, и нет. Так или иначе, через четыре года все они умерли, и в живых остался лишь третий сын Германика и Агриппины, юный Гай (Калигула).
Между тем в 31 г. н.э. Сеян, принадлежавший к сословию всадников и, следовательно, не имевший права быть избранным на сенаторскую должность, вопреки этому стал соконсулом Тиберия. Когда в мае они вместе вступали на консульство, он, наверное, испытал тот же восторг обладания абсолютной властью в Империи, что и Тиберий, когда получал ее от Августа. Кроме того, он наконец-то добился разрешения жениться на вдове Друза Младшего Ливилле. Но вскоре за этим последовало его падение, причиной которого стали сведения, переданные императору матерью Ливиллы, Антонией. Сеян, по-видимому, вынашивал планы устранения девятнадцатилетнего Гая, права которого рано или поздно должны были положить конец его могуществу; он предпочитал видеть на месте Гая более молодого и уступчивого наследника - такого, как Тиберий Гемелл, двенадцатилетний сын Друза Младшего. Узнав об этом, император втайне от Сеяна передал командование преторианцами своему другу Макрону. Макрон договорился с одним из консулов и командиром пожарного отряда и арестовал Сеяна во время заседания сената. Сенаторы же незамедлительно вынесли последнему смертный приговор, не дожидаясь распоряжений на этот счет императора.
Вскоре прокатилась новая волна обвинений и казней. Вдова Сеяна, Апиката, наложила на себя руки, но перед этим рассказала Тиберию о том, что его сына Друза Младшего восемь лет назад умертвили ее муж и его любовница Ливилла. Возможно, это не было правдой, но император поверил, и Ливиллу уморили голодом. Тиберий огласил новое завещание, объявив своими наследниками Гая и Гемелла, причем приоритет определенно принадлежал Гаю. Тиберий умер в марте 37 г. н.э. в поместье Лукулла у Мизенского мыса на семьдесят восьмом году жизни. По-видимому, он умер естественной смертью, хотя ходили бесчисленные слухи об обратном.
Биограф императора, Светоний, писал, что Тиберий был крупным крепким мужчиной с исключительно сильной левой рукой, почти до самого конца жизни обладавший отменным здоровьем, хотя время от времени его внешность уродовала отвратительная сыпь. Его очень пугал гром. Просыпаясь среди ночи, он хорошо видел в темноте. «Ходил он, наклонив голову, твердо держа шею, с суровым лицом, обычно молча: даже с окружающими разговаривал лишь изредка, медленно, слегка поигрывая пальцами». Не слишком религиозный, он интересовался мифами и разделял веру астрологов в судьбу, управляющую всем миром. Среди его недостатков весьма существенным было неумение и нежелание общаться с людьми, в отличие от любившего поговорить Августа. Как утверждал историк Дион Кассий, «слова Тиберия свидетельствовали о существовании людей, противостоявших его целям... Он считал плохой политикой поверять подданным свои мысли и говорил, что зачастую это становится причиной крупных неудач, тогда как скрытность приносит значительные успехи». Его отказ разъяснять свои действия (привычка, которой он не изменил и на Капри) стал причиной серьезных затруднений. Более того, все произнесенные или написанные им слова обычно были едкими и оскорбительными. Не лишенный человечности, Тиберий был жесток и мрачен. Он не поддерживал проведение публичных увеселений: например, он и не думал продолжать традиции гладиаторских игр. Тем не менее, когда создавалось неправильное мнение о его действиях, а такое случалось нередко, он очень расстраивался и приходил в ярость. Он был также чрезвычайно подозрителен и боязлив.
Личность Тиберия поражала Тацита, и этот историк написал несколько книг о том, как менялся в худшую сторону стиль его правления. И он был прав по крайней мере в том, что касалось положения правящих классов. В провинциях происходило то же самое, но там обычно придерживались высокого мнения о правительстве, как достойном доверия, и преобладала вялость и медлительность. Как и многие другие писатели древности, Тацит верил, что личность человека не меняется от рождения до смерти, и если действия человека не всегда выявляют эту личность, то только благодаря его способности скрывать ее истинную суть. Так, по его мнению, Тиберий был исключительно скверной личностью (историк не мог обсуждать личность императора Домициана, во времена правления которого жил он сам): многие добрые дела, которые Тиберий объявлял своей целью, оказывались лишь ширмой зловещего лицемерия.
Сложный и умело построенный принципат Августа был очень прочной структурой. Тиберий заявлял: «Я следую его словам и предписаниям, словно они имеют силу закона». Он понимал, что отменить автократическое устройство правления уже невозможно. Его царствование стало мостом между системой единоличной власти Августа и установившейся после него официальной системой императорского правления, периодом постепенного становления новых норм. Тем не менее сам Тиберий постоянно испытывал внутренний дискомфорт, поскольку в душе оставался таким же республиканцем, как и его предки. Он был слишком честным человеком, чтобы сохранять хорошую мину при плохой игре, и чувствовал скрытое недоверие к себе со стороны многих сенаторов, с которыми ему приходилось работать.
В период царствования Тиберия в Галилее (входившей в состав Галилеи-Пиреи, возглавляемой римским клиентом Иродом Антипой) осуществил свою миссию и был распят в Иерусалиме (римская провинция Иудея) Иисус Христос. Когда, согласно Евангелию, Иисус, попросив монету, спросил, чье на ней изображение и что на ней написано, и сказал, что люди должны «отдать кесарево кесарю, а Божие Богу», то речь, вероятно, шла о денарии с портретом и титулами Тиберия.
ГАЙ (КАЛИГУЛА)
37 - 41 гг.
Гай (Гай Юлий Цезарь Германик) (37-41 гг.), третий сын Германика и Агриппины Старшей, родился в 12 г. в Анции. Он жил с родителями близ германской границы (в возрасте от двух до четырех лет), и там ему подарили маленькие солдатские походные сапожки, от названия которых - калиги - произошло его прозвище «Калигула».
Когда ему исполнилось восемнадцать или девятнадцать лет, его мать и обоих старших братьев арестовали, и вскоре они умерли. Сам же Гай в 31 г. получил должность жреца, а в 33 г. - квестора; император Тиберий, с которым он жил на Капри с 32 г., объявил его и Тиберия Гемелла (сына Друза Младшего) равноправными наследниками и указал, что сменить его на троне должен Гай. Однако Гая не обучали административному управлению. Когда в 37 г. Тиберий умер, появились слухи, что именно Гай то ли задушил, то ли утопил, то ли отравил его, но оснований верить этим историям нет, поскольку естественная смерть Тиберия была уже близка.
Опираясь на поддержку префекта преторианцев Макрона, Гай незамедлительно получил от сената признание своего титула принцепса . Более того, сразу по его возвращении в Рим сенаторы предложили ассамблее также проголосовать за него, тем самым объединив всю высшую власть Империи в одних руках. Завещание Тиберия было отменено, и Гай получил всю полноту власти, а Гемелл утратил права на свою долю наследства. В этих событиях важную роль сыграла армия, симпатизировавшая дому Германика, из которого происходил Калигула; к тому же солдатам понравилось, что он воздал честь памяти своих родственников, которым выпала судьба столь печально окончить свои дни. Что же до Тиберия, повинного в этих трагедиях, то Гай подобающим образом организовал его погребение. Однако, поскольку мало кто в открытую скорбел о смерти покойного императора, Гай не только оставил без ответа вопрос о признании Тиберия римским божеством, но и принялся поносить его бранными словами, впрочем, они составляли существенную часть его обиходной речи.
Рим. Мрамор. 37-41 г. н.э.
Копенгаген. Новая глиптотека КарлсбергаАнтония Младшая, вдова Нерона Друза, которая приходилась молодому императору бабушкой и умела обуздывать его буйный нрав, умерла 1 мая. В октябре Гай тяжело заболел. Как писал иудейский философ Филон, относившийся к Калигуле достаточно беспристрастно, симпатии к императору по всей стране были так велики, что известие о его недуге посеяло искреннее горе и тревогу в народе. Он выздоровел, но, по-видимому, Филон был прав, утверждая, что Гай после болезни стал другим человеком. В 38 г. он казнил своего главного приверженца, префекта императорской гвардии Макрона. Та же участь постигла Тиберия Гемелла, потенциального претендента на трон. Кроме того, вынужден был покончить с собой Марк Юлий Силан, отец первой из четырех жен Гая. Эти события всполошили сенат, и тогда в январе 39 г. Калигула объявил им о своем намерении возобновить следствие по обвинениям в измене, о которых после смерти Тиберия сохранились самые тягостные воспоминания; память же о последнем получила официальную реабилитацию.
Вскоре ушей императора достигли слухи о подготовке покушения на него, и тотчас обвиненному в этих грехах наместнику Паннонии было велено совершить самоубийство. Гай задумывал возобновить захватнические походы за Рейн, начатые его отцом, Германиком, но еще до выступления узнал, что очень влиятельный полководец Гней Корнелий Лентул Гетулик собирается убить его по прибытии в Могонциан. Тем не менее в сентябре 39 г. император неожиданно отправился на север. Его сопровождал сильный отряд преторианцев, младшие сестры Юлия Агриппина (Агриппина Младшая) и Юлия Ливилла, а также Марк Эмилий Лепид (вдовец третьей сестры императора, Юлии Друзиллы, который считался его вероятным преемником). Однако вскоре по прибытии в Германию Гай казнил Лепида и Гетулика, отправил в изгнание Агриппину Младшую и Юлию Ливиллу, а их имущество присвоил.
Следующую зиму Гай провел в прирейнских лагерях и в Галлии. Ни его германская кампания, ни задуманное им вторжение в Британию (сохранившую независимость после двух походов Юлия Цезаря) так и не были осуществлены. Рассказывали байки, будто император приказал войскам собирать ракушки на берегу пролива. Нет сомнения лишь в том, что Гай не горел желанием возвращаться в Рим: ему стало известно, что в сенате возникло угрожающее недовольство. Еще до приезда в Италию он начал забрасывать сенаторов посланиями, предписывающими провести судебные расследования в связи с заговором Гетулика. Появившись в столице лишь летом, он постарался проявить к сенаторам всю возможную учтивость. В свою очередь, сенат устроил ему чествования и овацию под предлогом его мнимой победы и заявил, что отныне ему позволено приходить на заседания сената в сопровождении вооруженной охраны и восседать на высокой недосягаемой площадке.
В течение короткого времени произошло по крайней мере три покушения на жизнь императора. Соответствующие меры были приняты по отношению к группе римлян, измену которых объяснили их приверженностью взглядам философской школы стоиков. Более серьезным было подозрение в подготовке покушения, павшее на главного префекта преторианцев Марка Аррецина Клемента и его неизвестного сослуживца. Опасаясь раскрытия этих замыслов, Клемент - возможно, при поддержке одного из военачальников - вовлек часть возмущенных и перепуганных сенаторов в серьезный заговор. Их сообщником, избранным для осуществления плана, стал один из старших офицеров императорской гвардии Кассий Херея, которого Гай высмеивал за женоподобность. 24 января 41 г. в темном нижнем переходе дворца на Палатинском холме он с двумя единомышленниками напал на императора. Несколько германских солдат личной охраны Гая бросились на нападавших, но было слишком поздно. Впоследствии один солдат-преторианец заколол четвертую жену Гая, Цезонию, а другой размозжил голову их дочери ударом о стену.
Концепция управления Империей Гая полностью отличалась от тщательно замаскированной автократии обоих его предшественников. Возможно, по примеру своих восточных друзей, особенно иудейского царя Ирода Агриппы, он не терпел никаких уловок и желал править, не скрывая деспотичности, подобно властителям эллинского мира. Многочисленные монеты, отчеканенные в период его царствования, были посвящены его сестрам Агриппине Младшей, Юлии Друзилле и Юлии Ливилле, изображения которых сопровождались атрибутами божеств, подобно причисленным к лику богов царицам Птолемеев. Первую и последнюю из этого списка впоследствии развенчали, а Юлию Друзиллу, которую Гай особенно любил, после смерти в 38 г. в установленном порядке официально объявили римской богиней. Она стала первой римлянкой, удостоившейся такой чести.
Когда Гай похвалялся своей сдержанностью, это должно было удивлять его слушателей, видевших его импульсивность и знавших горячность его нрава. На самом деле на уме у него была твердая решимость снести псевдо-республиканский фасад Империи. В эффектных представлениях, призванных продемонстрировать величие новой концепции устройства государства, Гай использовал составленный из кораблей мост (длиной две-три мили) через Неаполитанский залив, в чем содержался намек на равенство его Нептуну, которому была покорна водная стихия. В Риме он еще при жизни почти добился признания себя божеством, хотя в чеканке монет это не нашло отражения.
Та же проблема, связанная с обожествлением императоров, породила серьезный кризис на Востоке, среди евреев. В 38 г. в Александрии члены многочисленной еврейской общины оказались вовлеченными в широкую ожесточенную борьбу с греческим большинством города, отвергавшим желание евреев стать равноправными гражданами. Этот конфликт привел к первому известному в истории погрому, в ходе которого отряды язычников, сея смерть, врывались в синагоги с целью установить там статуи императора. В 40 г. обе стороны направили в Рим делегации, чтобы отстаивать свои интересы перед лицом Гая. Возглавлявший иудейскую миссию Филон оставил подробное описание этого события. Евреи старались объяснить императору, что хотя религиозные убеждения не позволяют им совершать жертвоприношения, они всегда рады делать пожертвования в его казну, что постоянно делали и прежде. В ответ Гай заметил, что недостаточное признание его божественности кажется ему не большим преступлением, чем лунатизм. Но вскоре в столицу пришли известия о беспорядках в самой Иудее, в городе Яффа со смешанным греко-еврейским населением. Евреи разрушили алтарь, воздвигнутый греками в честь императора, и это побудило Гая издать указ, в соответствии с которым все храмы этой страны надлежало обратить в святилища культа богов Империи. Публию Петронию, наместнику Сирии, было направлено распоряжение изваять статую Гая в обличии Юпитера (Зевса) и установить ее в Иерусалимском храме. Понимая, что это всколыхнет недовольство населения и вызовет массовые выступления, Петроний начал стягивать легионы для осуществления приказа императора. Тем временем Юлий Агриппа все-таки убедил Гая отменить приказ, а вскоре императора убили.
По утверждению биографа Светония, Гай был очень высоким и крайне бледным человеком с некрасивым телом, тонкой шеей и тощими ногами. У него были впалые глаза и виски, широкий мрачный лоб, редкие волосы не покрывали макушку, хотя все тело было густо покрыто волосами. Говорили, из-за своей плешивости и волосатости он объявил, что посчитает оскорблением, заслуживающим смертную казнь, если кто-то с усмешкой посмотрит на него на улице или в каком-либо контексте употребит в его присутствии слово «козел». Более того, он старался сделать свою от природы непривлекательную внешность еще более отталкивающей, отрабатывая перед зеркалом ужасные гримасы. Он страстно любил цирк и театр (с особым удовольствием наблюдая сцены буйного разгула), ради которых пренебрегал государственными делами, что наносило им огромный ущерб. Слухи о его сексуальной жизни приписывали ему пугающее разнообразие привычек, включая садизм, гомосексуализм и кровосмесительные отношения с сестрами. Светоний сделал вывод о физических и психических недугах императора. Он отмечал, что император сильно страдал от бессонницы, периодически терял контроль над движением конечностей и мыслями, и что душа его разрывалась между внешним пристрастием к шумным толпам и скрытым стремлением к полному одиночеству. Его мог внезапно охватить приступ безудержного гнева. Филон считал, что эти недуги возникли после тяжелой болезни, которую он перенес в самом начале своего царствования, и развились вследствие чрезмерных излишеств и злоупотреблений. Его характеризовали как эпилептика, шизофреника и хронического алкоголика, а окончательно его организм был разрушен безмерным сладострастием, которым его дарила последняя жена Цезония. Однако нет никаких доказательств, неопровержимо подтверждающих какой-либо из этих диагнозов.
Несмотря на неуравновешенный характер, Гай на самом деле обладал замечательными талантами. Его неистовая энергия не была подкреплена старанием или упорством, но, например, его ораторские способности оказались поистине впечатляющими. Многочисленные эпиграммы Калигулы свидетельствовали о едком и скептическом реализме и ясном разуме, а его литературная критика приводила в смущение: Гомер, Виргилий и Ливий стали жертвами его язвительного языка. Поэтому философ Сенека Младший, охарактеризованный Гаем как «не более, чем песок бесплодный», после смерти императора отплатил ему, изобразив его в самом худшем свете.
КЛАВДИЙ
41 - 54 гг.
Клавдий (Тиберий Клавдий Нерон Германик) (41-54 гг.) родился в 10 г. до н.э. в Лугдуне. Он был младшим сыном Нерона Друза (брата императора Тиберия) и Антонии Младшей (дочери триумвира Марка Антония и Октавии). Слабый здоровьем, неуравновешенный, что казалось плодом недоразвитого ума, он во времена Августа не добился общественного признания и не получил государственной должности при Тиберии. Его племянник, Гай, став императором, в 37 г. провозгласил его своим соконсулом, но не испытывал к нему ни малейшего уважения.
Узнав об убийстве Гая, Клавдий сбежал в дворцовые покои и спрятался за занавеской балкона. Там его обнаружил стражник-преторианец и препроводил в лагерь императорской гвардии, где его приветствовали как императора (очевидно, по наущению старших офицеров гвардии, один из которых был причастен к убийству Гая). А сенаторы все еще совещались по поводу дальнейших своих шагов; в ходе дискуссии даже прозвучало неосуществимое предложение восстановить республику. В конце концов, сенату пришлось присоединиться к инициативе преторианцев и наделить Клавдия всей полнотой императорской власти. Он так и не простил сенаторам их первоначальные колебания, а они со своей стороны не могли забыть, что он фактически лишил их возможности принять независимое решение. Это был первый из многих случаев, когда пренебрегли их правом назначить нового владельца трона.
Клавдий стал первым императором, щедро одарившим преторианцев за провозглашение его преемником, создав на будущее зловещий прецедент. Более того, проявив невероятную даже для его последователей откровенность, он выпустил золотые и серебряные монеты, определенно заявив, что делает это в честь солдат-преторианцев и их офицеров, которым он обязан престолом. Выпуск первых монет был посвящен клятве в верности, данной ему солдатом («Принятие присяги преторианцев»), а выпуск вторых - его первому появлению в их лагере («Встреча императора»). И все-таки, как и два его предшественника, Клавдий не решился уподобить себя Августу и сделать титул «император» неотъемлемой первой частью своего имени. Несмотря на полное отсутствие у Клавдия опыта в военных делах, армия с готовностью приветствовала его, поскольку он приходился братом всеми любимому Германику (умершему в 19 г. н.э.), имя которого он прибавил к своему.
Благоприятную атмосферу начала царствования нарушил мятеж наместника Верхнего Иллирика (Далмация), Марка Фурия Камилла Скрибониана. Хотя мятеж был быстро подавлен, его инициаторы поддерживали тесные связи с влиятельными знатными гражданами столицы. Напуганный этим, Клавдий принял жесткие меры безопасности, которыми отчасти объясняются провалы не менее шести заговоров, организованных в течение следующих двенадцати лет его правления. Пресечение этих заговоров, согласно дошедшим до нас сведениям, стоило жизни тридцати пяти сенаторам и двумстам - тремстам представителям сословия всадников. Поэтому вряд ли удивительно, что показное уважение императора к сенату не производило на его членов большого впечатления. Напротив, часто высказываемое им желание видеть сенат независимым и влиятельным попросту пропускали мимо ушей, поскольку он контролировал настроения в сенате более жестко, чем кто-либо из его предшественников, а в августе 47 г. восстановил цензорскую службу и лично возглавил ее.
Чтобы отвлечь внимание общественности от неприятных последствий восстания Скрибониана, Клавдий решил воплотить в жизнь не осуществленную Гаем идею покорения Британии. В период с 43 по 47 г. Южная и Центральная Англия были завоеваны римскими войсками под командованием Авла Плавтия и стали римской провинцией Британникой с границей вдоль Фосской дороги, протянувшейся от Линда почти до Иски Думнониора. Клавдий лично прибыл в Британию для завершающего штурма Камулодуна - столицы разгромленных белгов. Кроме того, он покорил два королевства - клиента во Фракии, и преобразовал их в новую провинцию. Захваченные территории стали значительным источником для дополнительного набора войск, состоянию которых Клавдий уделял много внимания. К его времени относятся обнаруженные бронзовые «дипломы», свидетельствующие о присвоении римского гражданства добровольцам, демобилизованным после двадцати пяти лет службы; их женам и сыновьям были дарованы такие же права. По-видимому, эту практику ввели предшественники Клавдия, но именно он официально превратил ее в систему. Клавдий также значительно усовершенствовал структуру офицерской карьеры, ввел новые почетные знаки отличия для сословия всадников. Еще одним его достижением стала реорганизация имперского флота. В Италии базу военного флота в Путеолах дополнил огромный новый порт (Порт Августа) в Остии. Кроме того, были предприняты шаги по созданию флотилий в гаванях Британии и Понта.
Клавдий отказался рассматривать Империю как исключительно итальянский институт, выразив намерение заполнить вакансии в сенате не только гражданами из Италии и романизированной Южной Галлии, но и из менее освоенных регионов Галлии. Сохранилась запись его обращения к сенату на эту тему. Предупреждая возражения по поводу революционных нововведений, он отмечал, что восприимчивость к преобразованиям всегда была свойственна постоянно развивающемуся Римскому государству и что предложенный им шаг является не отходом от традиций, а их логическим продолжением. «Вы спросите меня, разве сенатор-итальянец не предпочтительнее провинциала? - рассуждал он. - Думаю, провинциалы не должны быть исключены, поскольку могут обеспечить сенату большее влияние». Однако его речь, несмотря на широту изложенных в ней взглядов, оставляла в силе условие главенства Италии. Поэтому не произошло никаких сенсационных перемен, и число сенаторов-неитальянцев оставалось ничтожно малым на протяжении еще нескольких десятилетий. Тем не менее предложения императора подняли бурю негодования по отношению к иностранцам и вызвали много резких насмешек по поводу его пристрастия к иноземцам.
Отношение Клавдия к неитальянцам проявилось в эдикте, касающемся проблемы, вставшей перед ним в самом начале царствования. Речь идет об ожесточенном, кровопролитном и затянувшемся конфликте между греками и евреями Александрии (см. Гай). Обе стороны направили к нему делегации сразу после его восхождения на трон. Ответом стало грозное и беспристрастное предупреждение:
«Что касается вопроса о виновниках беспорядков и вражды (если говорить откровенно - войны) против евреев, я не намерен учинять строгое расследование, поскольку, по моему мнению, вынесение обвинительного решения в отношении какой-либо из сторон возобновит конфликт. Я объявляю раз и навсегда, что если вы не прекратите эту разорительную вражду друг с другом, мне придется показать, каким может стать в праведном гневе великодушный принцепс».
Тем временем сам он вплотную занялся делами столицы. В частности, Клавдий уделял гораздо больше внимания своим судейским обязанностям, чем кто-либо из императоров до него. Одно из отличий римских властителей от нынешних руководителей правительств состоит в том, что первые должны были регулярно исполнять судейские функции, причем не только присутствовать на трибуналах, которыми ведал сенат, но и руководить своим императорским судом. Клавдий относился к своим обязанностям с великим усердием, уделяя особое внимание собственному суду. Этот суд рассматривал, например, дела об измене - эти дела предшественники Клавдия зачастую перепоручали суду сената. Словом, роль императорского суда существенно возросла. Негодование сенаторов по этому поводу несомненно способствовало появлению большого числа анекдотов, представлявших Клавдия-судью в обличии эксцентричного глупца. И все же очевидна польза проведения реформ в сфере юстиции, которые способствовали ускорению процедур, установлению недельного срока содержания под следствием и стремлению придерживаться прежде всего не буквы, а духа закона. Огромное усердие, с которым император исполнял свои обязанности, подтверждается девизом Клавдия, отчеканенным на монетах его царствования: «CONSTANTIA AVGVSTI» - настойчивость императора.
Копенгаген. Новая глиптотека Карлсберга
Он не мог одолеть все дела один; подстерегающие его, как и других обладателей царского пурпура, опасности заставляли искать верных друзей. Наиболее влиятельным из них (несмотря на недоверие к нему со стороны сенаторов) стал Луций Вителлий, отец будущего императора. Не будучи сыном сенатора - его отец был всадником из Луцерии - он оказался самым ловким и легко приспосабливающимся политиком своего времени и добился быстрого продвижения по служебной лестнице еще при Тиберии; он получил редчайшее назначение на пост третьего консула при Клавдии, который сделал его также своим напарником в делах цензуры. Бремя забот императора требовало привлечения и других верных помощников, и Клавдий значительно расширил полномочия и круг обязанностей некоторых своих друзей-вольноотпущенников, по большей части людей ближневосточного происхождения. Сам он теперь в основном только определял общее направление, поэтому при таком режиме могли возникнуть три-четыре фигуры с исключительно сильным влиянием. Враждебно настроенные писатели, ненавидевшие этих восточных выскочек несенаторского происхождения, изображали императора безвольно подчинившимся их возмутительным прихотям. Однако до самых последних лет жизни, когда его контроль над событиями стал ослабевать, Клавдий сам принимал все жизненно важные решения. И все-таки близость вольноотпущенников к Клавдию давала им чрезвычайно благоприятную возможность приобрести покровительство и богатство.
Один из них - Полибий, министр a studiis , ведавший повышением по службе и назначением на соответствующие посты отмеченных императором людей, вследствие чего его приемная всегда была заполнена влиятельными гражданами. Каллисту, министру a libellis , поручалось разбирать прошения, присланные со всех концов Империи. Но наиболее влиятельным из этих государственных секретарей на раннем этапе царствования Клавдия был Нарцисс, ab epistulis , то есть министр переписки, который помогал императору вести его обширную переписку и знал все его тайны. Это он в 48 г. предпринял необходимые меры, когда разразился скандал. Дело касалось двадцатитрехлетней жены Клавдия, Валерии Мессалины (внучки сестры Августа Октавии), в длинном списке любовников которой очередным стал назначенный на следующий год консулом богатый и знатный Гай Силий (сын известного в Германии военачальника). Когда импетор уехал по делам в порт Остию, любовники попытались совершить переворот, по-видимому, вознамерившись посадить на трон семилетнего сына императора, Британника, чтобы самим получить регентство. Клавдий был совершенно обескуражен и растерялся от неожиданности - он впервые утратил контроль над ситуацией. Нарцисс же действовал решительно, арестовав и казнив Силия и заставив Мессалину покончить жизнь самоубийством.
Парадоксально, но энергичное вмешательство Нарцисса ускорило его собственное падение, так как приходившаяся императору племянницей четвертая жена Клавдия, Агриппина Младшая (Юлия Агриппина, дочь Германика и Агриппины Старшей), на которой Клавдий женился в 49 г., стала союзницей его соперника вольноотпущенника Палланта. Паллант был a rationibus , то есть министром финансов, сенат осыпал его почестями. Агриппина получила титул Августы - честь, которой при жизни не удостаивалась ни одна супруга царствующего императора. Теперь, когда Клавдий стал ее мужем, она захотела, чтобы ее двенадцатилетний сын от первого брака (впоследствии - император Нерон) сменил в качестве наследника престола родного сына Клавдия, Британника. Для этого она устроила обручение Нерона с дочерью Клавдия, Октавией, и через год император официально усыновил его.
Клавдий умер в октябре 54 г. на шестьдесят четвертом году жизни. Имеются противоречивые объяснения его смерти, но наиболее признанная версия предполагает, что его убила Агриппина, накормив мужа, вероятно, ядовитыми грибами. Действительно, в Италии отравление грибами не редкость. На первый взгляд не совсем понятно, зачем Агриппине понадобилось идти на такой шаг, если ее сын Нерон к тому времени официально стал наследником трона. Но ему уже исполнилось семнадцать лет, и, возможно, его матери не хотелось ждать, пока он станет достаточно взрослым, в результате чего она лишилась бы права на регентство.
Как сообщает нам биограф Светоний, Клавдий был исключительно гетеросексуален - редкий феномен среди римских правителей. Он был высок и хорошо сложен, имел выразительное лицо и прекрасные светлые волосы. Однако он заикался, страдал избыточным слюноотделением, сильным хроническим насморком, постоянным нервным тиком и часто ел и пил до отвала. Он плохо спал по ночам, а днем нередко дремал даже на заседаниях суда. Плиний Старший добавлял, что уголки его глаз, прикрытые нависающими тяжелыми веками, были испещрены мелкими жилками и иногда наливались кровью.
В детские годы он был источником огорчения своей бабушки, Антонии; она отзывалась о нем как об уродце, которого природа начала создавать, но не довела свою работу до конца. Позже Клавдия так мучили боли в животе, что он подумывал о самоубийстве, хотя в других отношениях его здоровье с возрастом улучшилось. Словом, с ним всерьез творилось что-то неладное. Его жалобы позднее историки объясняли разными хворями: полиомиелитом, внутриутробным энцефалитом, множественными склерозами и врожденным церебральным параличом. Пожалуй, у него действительно была та или иная форма паралича, которая в ранние годы причиняла ему огромные страдания неприятными внешними проявлениями.
Что касается положительных черт и изъянов его характера, то трудно подвести им однозначный итог. Так, сенаторы яростно отстаивали традиции, а Клавдий, подобно Августу, которого очень чтил, старался совместить традиции с нововведениями. Его стремление придерживаться такого сочетания порождало ужасную смесь прогрессивных преобразований и заскорузлого педантизма. Разум Клавдия бурлил полезными идеями, но он не умел облечь их в четко определенную форму и легко поддавался подозрительности, апатии и страху, присущими его характеру. Однако что было самым замечательным в Клавдии, кроме своеобразной внешности и манер, так это высокий уровень эрудиции. Плиний Старший, чрезвычайно просвещенный человек, причислял его к сотне выдающихся ученых той эпохи. В юные годы Ливий увидел в нем будущего историка и посоветовал юноше посвятить себя написанию истории современного Рима; Клавдий создал двадцать книг об этрусках, восемь книг по истории Карфагена и еще восемь книг автобиографичеких мемуаров, к сожалению, все они утрачены. Он также написал исторический труд о романском алфавите, к которому добавил три буквы, хотя вскоре они были вновь упразднены.
Клавдий был женат четыре раза. Первая жена, Плавтия Ургуланилла, по-видимому, вдохновила его интерес к истории этрусков, поскольку сама была этруской. После развода с ней он короткое время был женат на Элии Петине, прежде чем в 39 г. вступил в брак с четырнадцатилетней Валерией Мессалиной, а еще десять лет спустя женился на Агриппине Младшей, которой в то время было тридцать четыре года.
НЕРОН
54 - 68 гг.
Нерон (54-68 гг.) родился в декабре 37 г. в Анции и изначально носил имя Луций Домиций Агенобарб. Его отец, Гней Домиций Агенобарб, принадлежал к чрезвычайно знатному и древнему роду, а матерью была Агриппина Младшая, дочь Германика и Агриппины Старшей. Когда ему исполнилось два года, его мать отправил в изгнание Гай Калигула, который унаследовал трон на следующий год после смерти отца мальчика.
При Клавдии Агриппина Младшая (племянница Клавдия) вернулась из изгнания и обеспечила своему сыну хорошее образование. После заключения ее брака с императором Клавдием в 49 г. наставником юноши стал знаменитый философ-стоик Луций Анней Сенека (Сенека Младший). Вскоре Нерон обручился с дочерью Клавдия, Октавией, и через четыре года женился на ней. В 50 г. Агриппина уговорила мужа усыновить Нерона, вследствие чего он перехватил право первенства у Британника, родного сына императора от брака с покойной Мессалиной. Теперь он принял имя Нерон Клавдий Друз Германик. После смерти императора Клавдия в октябре 54 г. претензии Британника были отклонены, и Агриппина, опираясь на поддержку префекта преторианцев Секста Афрания Бурра, сохранила трон для Нерона.
Поскольку ему еще не исполнилось семнадцати - он был моложе, чем любой из его предшественников при восшествии на престол, - императорская власть сначала перешла к Агриппине, сестре и жене двух предыдущих императоров и матери третьего. Этот беспрецедентный период женского правления отмечен выпуском монет, на которых были изображены обращенные друг к другу лица Нерона и Агриппины, причем ее профиль занимал доминирующее положение. Рассказывали, что она присутствовала на заседаниях императорского совета (consilium principis), укрывшись за занавеской. Агриппина использовала полученную власть для устранения возможных соперников сына, особенно Марка Юния Силана, который (как и Нерон) был праправнуком Августа.
Но ее владычество продолжалось очень короткое время: на монетах 55 г. чеканили лишь изображение ее сына, а ее имя и портрет с тех пор не появлялись. В начале того же года в столовой дворца умер Британник - убийство приписывается Нерону, хотя доказать это невозможно. Говорили, что с того дня Агриппина сникла, поскольку хотела сохранить младшего наследника на тот случай, если Нерон проявит строптивость. Все это остается предположением, известно, что она утратила прежнее влияние, когда молодой император переселил ее в отдельную резиденцию, тем самым положив конец пышным приемам на Палатине.
Теперь Империя вошла в период умелого управления под руководством Сенеки и Бурра. Покойного Клавдия причислили к пантеону римских богов (со времени Августа он стал первым императором, удостоенным этой почести, что породило едкие шутки), а Нерон обещал взять за образец своего предка Августа. Он также польстил сенату и консулам, выразив веру в их способность осуществлять функции власти, как в древние времена. Правительство предприняло меры для наведения общественного порядка, для борьбы против фальшивомонетчиков и реформы методов формирования казны; наместники провинций и их правительства были освобождены от сбора с населения огромных денежных сумм на проведение гладиаторских представлений. Сам Нерон, повзрослев, серьезно занялся государственными делами, особенно своими судейскими обязанностями, при осуществлении которых внедрял полезные процедурные идеи.
Он также содействовал прогрессивной свободе выражения чувств. Так, например, он старался устранить незаконные поборы во всей Империи, убрать посты преторианской стражи из цирков и театров, запретить убийство гладиаторов и осуждал преступность, чинимую во время публичных зрелищ. Все эти идеи оказались нереалистичными. Первая вызвала значительное увеличение официальных сборов; вторая привела к тому, что шумные ссоры на аренах вскоре стали нестерпимыми, третья не получила общественной поддержки. Так или иначе, подобные планы, даже если они оставались лишь планами, доказывали, что, несмотря на вспышки ярости при возникновении угрозы его собственной жизни, Нерон, по сути, был гуманным человеком. Например, как и его учитель Сенека, он отличался неприятием убийства, в том числе смертной казни в качестве наказания. Так, император был очень раздосадован, когда городского префекта, Луция Педания Секунда, убил собственный раб последнего, и Нерону, следуя существовавшим законам, пришлось осудить на смерть четыре сотни его рабов, несмотря на мощное общественное выступление в их защиту.
Ок. 60 г. н.э. Из базилики Юлия.
Археологический музей Древнего КоринфаНеудачи такого рода значительно умерили пыл, с которым Нерон прежде занимался административными делами, и привели к тому, что он все больше и больше посвящал себя развлечениям: скачкам, пению, театру, танцам, поэзии и сексуальным забавам (если верить сплетням) поистине безграничного разнообразия. Сенека и Бурр старались подать утехи императора так, чтобы они не вызвали скандалов; например, узнав о его намерении вступить в брак с бывшей рабыней Актой, они предприняли меры, чтобы в обществе этот брак считали неофициальным. Агриппина же не смирилась с появлением во дворце другой женщины. Кроме того, она порицала антиримские пристрастия Нерона в искусстве, не говоря уже о его привычке облачаться в женоподобные греческие одеяния. В 59 г., услышав из уст матери злобные высказывания в свой адрес, Нерон организовал ее убийство на берегу Кумского (Неаполитанского) залива. Историк Тацит посвятил этому событию одно из величайших своих сочинений, в котором описывал, как развалился предоставленный ей корабль и как ей удалось доплыть до берега лишь для того, чтобы встретить свой конец на твердой земле. Повествование содержит элементы мелодрамы, их можно и опустить. Тем не менее соответствует истине тот факт, что Нерон убил собственную мать. Он заявил сенату, что Агриппина замышляла покушение на его жизнь и он был вынужден сделать это. Для потомков убийство матери Нероном осталось воплощением ужаса. Но в те времена сенаторы, ненавидевшие Агриппину за попрание законов и оскорбительную надменность, не сожалели по поводу ее кончины, да и отношение к этому событию населения и преторианцев не многим отличалось от мнения сенаторов, хоть она и была дочерью великого Германика. В 62 г. начался новый этап царствования: Сенека и Бурр ушли с политической сцены. Сначала Бурр умер от нарыва или опухоли горла. На посту префекта преторианцев его сменили напарники Фений Руф и гораздо более зловещий Гай Софоний Тигеллин, сицилиец, поощрявший безумства императора, ставший его злым гением. Сенека не мог ужиться с Тигеллином и своевольным императором, поэтому он ушел в отставку, сколотив к тому времени огромное состояние. Вскоре после этого Нерон стал демонстрировать свою неограниченную власть частой сменой жен. Он развелся с Октавией, которая, несмотря на ее безобидность, была изгнана и убита в 62 г. Ее место заняла Поппея Сабина (жена или любовница его друга Отона), прекрасная молодая женщина с янтарными волосами, по слухам, она купалась в молоке ослиц.
Но Тигеллин, потворствовавший всем этим событиям, возможно, недооценил недовольство сенаторов действиями Нерона в различных сферах, особенно - в искусстве. Поначалу император ограничивал свои появления на сцене частным театром, но в 64 г. вышел за эти рамки и устроил себе дебют перед публикой Неаполя. Там, к удовольствию страстного эллинофила Нерона, его зрителями были греки. А на следующий год он провел в столице вторые Игры Нерона, организованные по греческому образцу, и впервые выступил перед римскими зрителями. Тацит дает живописное и язвительное описание этого действа, а также проведенных впоследствии Юношеских Игр, сопровождавшихся всеми мыслимыми формами разнузданной безнравственности, в которых Нерон принимал непосредственное участие, появляясь повсюду в сопровождении клакеров (восхвалителей) из числа всадников-августианцев. Он также писал стихи, используя - если верить историку - подсказки своей пьяной компании. Светоний отзывается о нем не столь нелестно и цитирует дневники очевидцев, утверждавших, что в действительности Нерон писал стихи самостоятельно. Кроме того, он проявлял интерес знатока к живописи и скульптуре.
Однако эти «отклонения» (так воспринимали происходящее сенаторы) в целом не поколебали ни мир, ни процветание, ни правительство Империи. Лишь в дальних уголках происходили отдельные приграничные стычки. В Британии расширение римских владений обозначилось падением друидской крепости Мона, захваченной Гаем Светонием Павлином, но этот успех был омрачен восстанием иценов в восточной части Британии. Мятеж спровоцировали поборы римлян и нежелание британцев оплачивать разорительно дорогостоящие запросы Сенеки. В 60 г. женщина-вождь племени, Боудикка, изгнала римских колонистов из Камулодуна, Лондиния и Веруламия, предав мечу семьдесят тысяч римлян и их союзников, прежде чем удалось нанести ей решающее поражение при Атерстоне. В то же время на противоположном краю Империи величайший полководец того времени, Гней Домиций Корбулон получил приказ отобрать у парфян Армению. Он почти выполнил эту задачу, когда в 62 г. в Восточной Турции близ Элазига потерпел серьезное поражение его коллега Цезенний Пэт. На следующий год, однако, Корбулон восстановил военное превосходство Рима и заключил с парфянами соглашение, согласно которому их протеже на армянском троне, Тиридат I принял покровительство Империи. В 66 г. Тиридат посетил Рим в качестве гостя Нерона, приглашенного на грандиозные празднества.
В те годы монетные дворы в столице и Лугдуне (в Галлии) выпускали самые красивые из всех отчеканенных в римском мире медные и бронзовые монеты. Крупные причудливые изображения императора на этих монетах являют собой интригующее соединение вычурности и реализма, а широкий спектр рисунков и надписей оборотной стороны монет позволяет судить о благодеяниях, которыми Нерон предполагал осыпать римлян и народы Империи. Вдобавок некоторые из выпущенных денежных знаков были посвящены увлечению императора театром и лошадьми - пристрастия, которые традиционно сопровождались изображениями играющего на лире Аполлона и кавалерийских маневров.
Однако ситуация в Риме ухудшилась. Трагическим событием стал великий пожар 64 г., лишивший крова многие семьи и вызвавший открытое недовольство. Известное сочинение Тацита гласит, что Нерон пытался возложить вину за пожар на маленькую христианскую общину (ее сочли еврейской сектой), многих членов которой сожгли заживо; к событиям того периода принято относить мученичество святого Петра и святого Павла. Упорно ходили слухи, что правитель не только нараспев читал свою поэму «Крушение Трои», наслаждаясь огненным зрелищем, но и сам организовал поджог, чтобы использовать освободившиеся земли для возведения своего Золотого Дворца.
В предшествующие годы Нерон построил для себя поражающий воображение дворец. А вскоре это сооружение, получившее название Domus Transitoria, стало всего лишь прихожей нового, гораздо более просторного Золотого дворца, который вместе с садами раскинулся на значительной части территории Рима, прежде плотно заселенной горожанами. Никогда ни до, ни после этого ни один европейский монарх не занимал под личную резиденцию столь огромное пространство в самом сердце своей столицы. Созданный архитекторами Севером и Целером, Золотой дворец представлял собой собрание отдельных изящных павильонов и просторных площадей, позволявших созерцать очаровательно составленный ландшафт с большим искусственным озером, куда запустили множество видов рыб и животных. Теперь трудно составить описание главного здания на Эсквилинском холме, поскольку впоследствии его перестраивали, а ныне он находится глубоко под землей. Следует отметить, что его увенчанный куполом восьмиугольный зал, в который свет попадал через круглый проем в центре, являл собой древнейший пример кирпичной постройки, возведенной с использованием цемента. Здание было оборудовано всеми видами тогдашних технических новшеств: это и бани с серной и минеральной водой, и крупнейший в мире гидравлический орган, и движущиеся панели, посыпавшие обедающих цветами и источавшие благовония, и механически вращающийся купол главного трапезного зала, венчавший здание и воспроизводивший движение небесных светил. Когда строительство Золотого дворца завершилось, император воскликнул: «Замечательно, наконец-то я смогу жить по-человечески!»
Тем временем его отношения с сенаторским сословием резко ухудшились. Одним из первых шагов Тигеллина стало возобновление ненавистного закона об измене и уничтожение подозреваемых в оппозиции императору. В 65 г. произошло событие, которое рассматривали как серьезный заговор, известный под названием Пизонского. Его вдохновителем и руководителем, согласно одному из мнений, был некто Гай Кальпурний Пизон - красивый, но недалекий знатный римлянин. По другой версии, предводителями считали Фения Руфа - старшего префекта преторианцев, возмущенного тем, что его влияние подорвано Тигеллином, и удалившегося в отставку Сенеку. Мы уже не узнаем, что произошло в действительности; итогом же заговора стали девятнадцать казней и самоубийств и тринадцать изгнаний. Пизон, Фений и Сенека были в числе умерщвленных; то же случилось и с племянником Сенеки Луканом, близким другом Нерона; еще одной жертвой была дочь покойного императора Клавдия.
В дальнейшем правительство продолжало карать подозреваемых. Строгий философ Тразея Пэт стал одним из них. Знаменитый полководец Корбулон и командующие Нижней и Верхней Германий также встретили свою смерть. Их уничтожили по личному приказу Нерона. Сам император отправился в Грецию, дабы блистать там своими артистическими талантами, побеждать на Играх (его объявили победителем в скачках олимпийцев, хотя он вывалился из колесницы), пополнять коллекцию произведений искусства, устроить торжественное открытие Коринфского канала (так и не достроенного) и провозгласить «освобождение» дорогих его сердцу эллинов. В Риме же на фоне продолжавшихся преследований нехватка продовольствия вызвала серьезные трудности и ситуация настолько обострилась, что вольноотпущенник Гелий, которого Нерон назначил главой города, вынужден был отправиться морем в Грецию, чтобы упросить императора немедленно вернуться.
Действительно, в январе 68 г. Нерон устроил театрализованное возвращение в столицу. Но в марте наместник Центральной Галлии, Гай Юлий Виндекс, поднял против него восстание; для той же цели в Испании употребил весь свой авторитет Гальба; Луций Клодий Макр возглавил мятеж на севере Африки. Даже рейнские легионы, хотя и разгромили Виндекса в битве при Визонтионе, вышли из повиновения Нерону. Император мог бы преодолеть кризис, если бы действовал с достаточной решимостью. Но Нерон, казалось, был способен только мечтать о фантастических актах возмездия или чудесном изменении в настроении взбунтовавшихся войск под воздействием его драматичных стенаний. Тигеллин серьезно заболел и потому бессилен был помочь, а тогдашний префект преторианцев, Нимфидий Сабин, внушил своим подчиненным намерение изменить присяге. 9 июня Нерон узнал, что сенат тоже выступил против него и вынес ему смертный приговор, и решил покончить с собой: секретарь пронзил Нерону горло кинжалом. Его последними словами были «Qualis artifex pereo» - «Какой великий артист погибает!»
Светоний так описывает его внешность и манеры:
«Росту он был приблизительно среднего, тело - в пятнах и с дурным запахом, волосы рыжеватые, лицо скорее красивое, чем приятное, глаза серые и слегка близорукие, шея толстая, живот выпирающий, ноги очень тонкие. Здоровьем он пользовался отличным: несмотря на безмерные излишества, за четырнадцать лет болел только три раза, да и то не отказывался ни от вина ни от прочих своих привычек. Вид и одеяния его были совершенно непристойны: волосы он всегда завивал рядами, а во время греческой поездки даже отпускал их на затылке, одевался он в застольное шелковое платье, шею повязывал платком и так выходил к народу, распоясанный и необутый.
1 Со вступлением в другой род, род Юлиев, фамилия «Октавий» изменилась на «Октавиан», в знак того, что Август вышел из этого рода. - Прим. пер.
Клавдий (Тиверий Клавдий Нерон Германик, как римский император Тиверий Клавдий Цезарь Август Германик) - младший сын Нерона К. Друза , пасынка Августа; род. в Лионе в 10 г. до Р. Х. Болезненный и слабохарактерный от природы, он получил небрежное воспитание, в среде женщин и вольноотпущенников. Репутация человека слабоумного и безвредного спасла ему жизнь при вступлении на престол Калигулы. К. ревностно занимался науками, преимущественно историей; написал много обширных греческих и латинских сочинений (между прочим, о времени после гражданских войн и о Карфагене), которые все утрачены. Во время убийства Калигулы (41 г. после Р. Х.) К. спрятался в отдаленный угол дворца. Преторианцы вытащили его оттуда и провозгласили императором; сенат, несколько дней мечтавший о восстановлении республики, принужден был признать его. Щедро одарив стражу, которой он был обязан возвышением, К. положил этим начало пагубному обычаю. Мягкость нового императора, его уважение к сенату и магистратам, обещали, по-видимому, счастливое царствование. Когда, однако, в 42 г. был открыт заговор на жизнь императора, К. всецело поддался влиянию своей жены, порочной Мессалины, и ее любовников из вольноотпущенников, особенно Каллиста, Палласа и Нарцисса, которые потворствовали ее своеволию, алчности и жестокости. Сам К. предался возраставшей неумеренности в еде и питье, но оставался верен своим научным работам и неутомимо занимался государственными, особенно судебными делами, отличаясь при этом крайней мелочностью. В царствование К., по его личному почину, был введен целый ряд полезных мероприятий, например постановление, что больной раб, покинутый господином, становится вольным; ограничение безмерного повторения праздничных игр; возвращение государственной казны в управление квесторов; определение максимума гонорара адвокатам; дарование полного права гражданства (с правом вступления в сенат) внеитальянским общинам, о чем свидетельствует не только Тацит, но и остаток бронзовой таблицы в Лионе, на которой сохранилась часть речи, произнесенной по этому поводу К. в 48 г. перед сенатом. Огромные суммы были употреблены им на постройки - огромный акведук (Aqua Claudia), шлюз для отвода воды из Фуцинского озера, гавань в Остии и др. Мавритания была обращена в римскую провинцию; положено было начало завоеванию Британии, куда отправлялся сам К.; в Германии успешно действовал Кай Домиций Корбул; на Востоке также были достигнуты, на время, хорошие результаты. После казни Мессалины, совершенной по приказу Нарцисса от имени, но без ведома императора, женой К. стала не менее порочная, но еще более жестокая Агриппина (49 г.). Боясь, чтобы К. не лишил престола ее сына Нерона, в пользу своего сына Британника, и чтобы самой не подвергнуться участи Мессалины, она отравила императора (54 г.). Признание К. богом подало повод философу Сенеке написать сатиру "Apocolocyntosis".
См. Lehmann, "Claudius" (Гота, 1858).
Клавдий стал императором Римского государства в 41 г. н.э. после убийства Калигулы. Клавдий приходился дядей покойному императору. Император Клавдий был слабовольным человеком, страдал одиночеством, в отличие от отца и брата был некрасив. В обществе он небывал, и все его считали глупцом. Но на самом деле, всё обстояло несколько по-другому. Клавдий занимался историческими исследованиями, написал несколько трактатов, изучал жизнь древних народов. Но римляне считали себя нацией воинов. И молодые люди занимались только войной и развлечениями. Среди этой массы Клавдий, конечно, выделялся. Никто не мог предположить, что такой человек станет владыкой Рима, но обстоятельства сложились иначе.
В то время, когда разъярённые легионеры ворвались во дворец, рядом с императором (Яном Калигулой) был его дядя, Тиберий Клавдий Друз Нерон Германик, Пока солдаты рыскали по дворцу, слепо убивая каждого, кого могли найти, опасаясь, что их застигнут на месте преступления, Клавдий в страхе прятался за занавеской. Как только легионеры немного успокоились, они обнаружили перепуганного историка и вытащили его из укрытия. Он на коленях молил убийц сжалиться, хотя те вовсе не собирались причинить ему вред. Солдаты отлично понимала, что стране нужен будет новый император, а человек, который пресмыкался перед ними, как-никак был членом знатного рода. Преторианцы вовсе не хотели смерти Клавдия; напротив, они попросили его стать новым императором Рима.
Возможно, что Клавдий вовсе не хотел принимать этот пост, но у него не было ни малейшей возможности спорить с вооруженными солдатам. Поэтому он не только согласился принять императорские регалии, но и пообещал после своего утверждения вознаградить преторианцев, создав при этом весьма плохой прецедент. Солдаты поняли, что могут торговаться и получать плату за то, что возведут на трон нового императора, и впоследствии цена за такую услугу неизменно возрастала.
Сенаторы осознали, что их надежды на восстановление республиканской формы правления канули в Лету. Не видя другого выхода, они согласились на требование преторианцев и признали Клавдия императором Рима.
К тому времени дяде прежнего властителя уже исполнилось пятьдесят лет. Всю свою жизнь он занимался учеными исследованиями и не был приспособлен для того, чтобы действовать или принимать серьезные решения. Собственно говоря, это был боязливый и слабовольный человек, никак не подходивший на роль правителя. Однако, раз уж так сложилась судьба, Клавдий сделал все возможное для того, чтобы править как можно лучше. Он продолжал перестраивать. Рим, расширил сеть дорог, связавших воедино все части Империи, и приказал вырыть озера, которые повысили урожайность пахотных земель. Естественно, ни о каких божественных почестях императору, так сильно задевших горожан, больше не было и речи. Клавдий поддерживал хорошие отношения с сенатом и во время всего своего правления оставался просто «первым среди равных» гражданином империи в лучших традициях августовской эпохи. Казалось бы, теперь все складывалось хорошо. Несмотря на мирный нрав Клавдия, границы Империи за время его правления сильно расширились. Он продолжал использовать политику своего предшественника, присоединяя к римским владениям сопредельные земли, которые почему-либо остались без надежного . К примеру, с тех пор как Калигула казнил Птолемея, правителя Мавритании, там так никто и не взошел на трон. Местные жители противились плохо организованным попыткам молодого императора сделать эту страну очередной римской провинцией, но Клавдию удалось подавить восстание и в 42 г. н. э. добиться того, что не удалось его предшественнику.
В 43 г. н. э. за Мавританией последовала Ликия, государство на юго-западе Малой Азии, а в 46 г. н. э. к Империи присоединилась Фракия, лежавшая к северу от Эгейского моря. Таким образом, всего одно-два государства поблизости от имперских владений смогли на некоторое время сохранить независимость. К примеру, под властью своего собственного правителя ещё в течение целого поколения оставалась Коммагена, крошечное государство на востоке Малой Азии, которую Калигула по какому-то странному капризу решил снова отделить от Империи после того, как она уже стала римской провинцией.
В семейной жизни Клавдия терзали собственные проблемы. Так уж получилось, что тихий и мирный по характеру император был полностью под каблуком у своей жены. Третьей супругой Клавдия, на которой он женился тогда же, когда стал императором, была Валерия Мессалина, мать Британника. Позднее историки сенаторского толка так ярко живописали ее пороки, что это имя стало синонимом распущенной и порочной женщины. Вероятно, император и сам подозревал, что Мессалина мечтает убить его и посадить на трон одного из своих любовников, и в 48 г. н. э. он приказал её казнить.
После этого император женился на Агриппине, сестре Калигулы, собственной племяннице. От первого брака у нее остался сын Домиций, который после того, как его мать стала императрицей, принял имя Нерон Клавдий Цезарь Домиций Германик. В истории этот человек, внук Германика и праправнук , известен как Нерон.
Агриппина мечтала увидеть своего сына на троне Империи. Она уговорила Клавдия усыновить его и сделать своим наследником вместо родного сына, Британника, который был моложе. В 53 г. н. э. Нерон женился на дочери императора, Октавии, несмотря на то что оба были ещё молоды (жениху было пятнадцать, а невесте одиннадцать), и ещё больше укрепил свои позиции.
После того как её сын стал признанным наследником императора, Агриппина перестала нуждаться в Клавдии. По свидетельству историков, в 53 г. н. э. она отравила мужа, заручившись обещанием преторианской гвардии объявить Нерона новым правителем и пообещав им за это большую награду. В то время если солдаты говорили «да», то сенаторы уже не смели ответить отказом. Таким образом, Нерон стал пятым императором Рима.
Клавдий был младшим ребёнком в семье, родился в Лугдуне (совр. Лион , Франция), во время встречи между Августом, Тиберием и Друзом в августе 10 до н. э. Там же в то время находилась жена Друза, Антония, которая и родила там мальчика. Мальчик родился слабый и болезненный. После смерти отца жил и воспитывался под надзором Антонии, которая не любила его и отзывалась о нём весьма нелестно:
Человек, которого природа только начала создавать, но не закончила.
К концу своего правления Август полностью убедился, что Клавдия нельзя рассматривать в качестве политического деятеля, хотя отмечал, что периодически в нём проявляются задатки хорошего оратора и учёного , о чём писал в нескольких письмах к Ливии:
Хоть убей, я сам изумлён, дорогая Ливия, что декламация твоего внука Тиберия мне понравилась. Понять не могу, как он мог, декламируя, говорить всё, что нужно, и так связно, когда обычно говорит столь бессвязно.
Ученый
Первые свои научные работы Клавдий начал писать ещё при Августе. Однако в его «Истории гражданских войн» он весьма критически отзывался о действиях Августа и слишком хорошо - о республиканцах и своем деде, Марке Антонии. Антония и Ливия не позволили молодому Клавдию дальше заниматься историей гражданских войн .
Тогда внимание Клавдия переключилось на другие темы, более отдаленные по времени и менее опасные. Основными его работами были обширная «История этрусков » в двадцати книгах, к которой он составил словарь этрусского языка, уже тогда практически забытого в Риме, и «История Карфагена » в восьми книгах. Также им было написано полушуточное наставление по игре в кости, которую он очень любил .
Ни один из его трудов до нашего времени не сохранился. Все впечатление о них можно составить лишь по небольшим цитатам, встречающимся у Плиния в его «Естественной истории» .
Также Клавдием была предпринята попытка изменения латинского алфавита. Им были внесены в алфавит три новые буквы, которые получили название «Клавдиевых букв ». В широкое употребление они не вошли. Формы знаков, вероятно, были выбраны так, чтобы было понятно их значение; они строились по образцу существовавших букв. Буквы использовались только во время правления Клавдия, а после его смерти от них отказались .
Племянник императора
Во время правления Тиберия, как и Август считавшего Клавдия совершенно никчемным, он старался держаться как можно дальше от политики. Большую часть времени Клавдий проводил на своей вилле под Римом, или же в Кампании. В римском его доме жила Антония, с которой у него сохранялись весьма холодные отношения, и появлялся он там редко.
После низвержения Сеяна Клавдий был вновь избран главой посольства всадников к консулам, приносил поздравления Тиберию. Несмотря на отношение к нему императора, пользовался уважением Сената и всадников - при его появлении последние всегда вставали, а сенаторы причислили его к жрецам Августа сверх установленного числа жрецов. Также Сенат пытался приравнять его в правах к консулярам , однако Тиберий отменил это постановление .
Умирая, Тиберий причислил Клавдия к наследникам третьей очереди, но при этом оставил ему два миллиона сестерциев и особо указал на него войскам, сенату и народу римскому , тем самым признав его за члена императорского семейства, хотя Клавдий и не был официально усыновлен в род Юлиев .
«Дядюшка Клавдий»
В том же году, или в начале 38 года, Калигула женил Клавдия на Мессалине , дочери Марка Валерия Мессалы Барбата , консула 20 года , происходившего из патрицианского рода Валериев, и Домиции Лепиды Младшей , дочери Луция Домиция Агенобарба (консула 16 до н. э.) и Антонии Старшей .
Имя Мессалины, благодаря античным историкам, стало нарицательным в описании развратных и сексуально-озабоченных женщин. В основном, её поведение характеризуют как оскорбительное и постыдное, а саму её как жестокую, скупую и глупую нимфоманку . Наиболее часто её упоминают Тацит и Светоний в своих работах.
Развратных женщин история знала немало, и распутным поведением в Риме никого было не удивить в то время, но ненасытный сексуальный аппетит Мессалины поражал даже видавшую виды римскую общественность. Обывателей больше всего возмущало, что Мессалина, потерявшая невинность в возрасте тринадцати лет, выставляла свое беспутство напоказ, безмерно гордясь им.
Около 40 года Мессалина родила ему дочь, Клавдию Октавию, а в 41 году - сына и наследника, которому Клавдий дал когномен Британик в честь своего планируемого в то время похода в Британию .
Вскоре Калигула показал свой истинный характер. Клавдий не мог уже удалиться в Кампанию, поскольку Калигула удерживал его при себе, а при дворе часто становился целью злых шуток, необоснованных обвинений и травли. Более того, жизнь его не раз висела на волоске, особенно после раскрытия заговора Лепида . Клавдий выехал из Рима с поздравлениями императору, однако тот разгневался, что Сенат прислал к нему дядюшку, словно к мальчишке, и скинул Клавдия в одежде в реку .
Клавдий сопровождал Калигулу в его Германском походе. По возвращении император предложил Клавдию купить должность жреца при своем культе то ли за 8 , то ли за 10 миллионов сестерциев под залог имущества. Естественно, что заложенное имущество выкупить обратно не удалось.
С этих пор у Клавдия остался лишь небольшой дом в Риме. Калигула продолжал держать его при себе, в основном - для унижений. Даже в Сенате ему позволялось голосовать последним, после вновь введенных в сенат членов. Находясь в постоянном страхе, Клавдий много болел, и стал плохо выглядеть .
Январь 41 года
Пробегая по дворцу, солдат по имени Грат обнаружил его за занавеской и, припав к его ногам, приветствовал его титулом императора и отвел к своим сослуживцам, которые, свершив свой план, не знали, что делать далее.
Преторианцы отнесли Клавдия в свой лагерь, противопоставив его фигуру Сенату, желавшему провозгласить республику. Сенаторы собрались на Капитолии , народ толпился на форуме. К Клавдию сенат направил трибунов Верания и Брокха: они призывали его подчиниться воле сената и грозили ему участью Калигулы; но, увидев массу войска, окружавшего Клавдия, стали просить его хотя бы принять власть из рук сената .
Утром, увидев, что в Сенате начались споры за власть между Валерием Азиатиком и Марком Виницием , народ, в тревоге перед засильем аристократии, начал требовать единовластного императора. Кассий Херея, возглавивший в ту ночь когорты городской стражи, не смог удержать их от перехода на сторону преторианцев .
Узнав об этом, Клавдий принял присягу от преторианцев, для верности пообещав им по 15 000 сестерциев , и став, таким образом, первым из цезарей, купивших власть за деньги . Сенату ничего не оставалось, как подтвердить полномочия нового императора.
Приход к власти
Клавдия никто и никогда не готовил к исполнению им обязанностей правителя. Однако его занятия историей и риторикой в детстве и юности, общение с выдающимися умами того времени и исторические примеры правителей, о которых он был прекрасно осведомлен, сделали из него императора, который пришёл к власти случайно, но за время своего правления полностью сосредоточил её в своих руках, выиграл несколько военных кампаний, весьма существенно расширил границы Римской империи, и стал вторым, со времен Августа, правителем, который после смерти был обожествлен.
Правление свое он начал с казни заговорщиков, непосредственно принимавших участие в убийстве Калигулы - Хереи , Лупа и Сабина . После этого он повелел предать забвению все, что было сказано и сделано в дни переворота, и сам следовал этому правилу неукоснительно.
Также Клавдий воздал божественные почести Ливии Друзилле, равные тем, какие были у Августа. Всех остальных незаслуженно позабытых и оболганных в правление Калигулы родственников, живых и мертвых, он реабилитировал и назначил им различные почести. Те, кто отбывали наказания, были вызволены из тюрем и возвращены из ссылок. Все указы Калигулы были отменены, однако день своего прихода к власти Клавдий считал днем гибели своего предшественника, и празднования в этот день запретил .
Централизация власти
Секретариат
В первые годы своего правления Клавдий организовал императорский секретариат, в котором создал четыре коллегии, во главе которых поставил преданных ему вольноотпущенников. Это было вызвано отношениями между императором и нобилитетом, в том числе и Сенатом. Клавдий просто не мог доверять выходцам из высшего римского света .
Коллегии возглавили: Тиберий Клавдий Нарцисс получил пост секретаря (ответственного за корреспонденцию); Марк Антоний Паллас занял пост казначея; Гай Юлий Каллист возглавил коллегию науки и юстиции; а за всё остальное отвечал Гай Юлий Полибий. Как видно по именам , лишь Нарцисс был вольноотпущенником самого Клавдия , Каллист и Полибий обрели свободу во время правления Калигулы , а Паллас принадлежал Антонии Младшей и был освобождён ещё во времена Тиберия .
Это решение позволило Клавдию в короткое время достаточно укрепить свою власть, несмотря на противодействие Сенаторов, недовольных таким положением вещей. В руках преданных императору людей оказались деньги, юриспруденция, законотворчество, армия. Именно они советовали Клавдию тех или иных людей в качестве легатов легионов, именно им Клавдий обязан идее победоносного Британского похода, значительно увеличившего его популярность и укрепившего его положение .
Естественно, что получив такую власть, все четверо использовали её не только во благо государства, но и для личного обогащения. Согласно Плинию, некоторые из них были богаче самого Красса , богатейшего из римлян, жившего во времена Юлия Цезаря .
Сенат
Изображение Клавдия на монете с сайта www.coin-gold.com
Поскольку, фактически, Клавдий получил власть в обход Сената, в первые годы своего правления он старался создать видимость того, что основным управляющим органом в государстве является Сенат, а он лишь «первый среди равных». Клавдий отказался от всех титулов и должностей, кроме принцепса Сената и трибунской власти - основных для принципата . Остальные титулы, в том числе императора и Отца Отечества, он принимал в течение своего правления .
Однако это не оградило его от многочисленных заговоров и покушений, в которые были вовлечены также и сенаторы. Кроме того, почувствовав относительную свободу, Сенат затягивал обсуждение и принятие различных законов и актов. Это сподвигло императора на проведение глубоких реформ в сенате.
Это вызвало вполне понятное сопротивление Сената, в связи с чем, в 48 году , Клавдию пришлось резко уменьшить власть сенаторов. К тому моменту уже функционировал секретариат, и император смог сосредоточить власть в своих руках. Сенат ограничили в принятии финансовых решений и чеканке денег, передав это в соответствующую коллегию, отобрали также управление основным портом в Остии , направив туда императорского прокуратора. С этого момента любые попытки сенаторов противодействовать воле императора жестоко подавлялись, что привело к немалым жертвам среди нобилитета. За правление Клавдия было казнено 35 сенаторов и более 300 представителей всаднического сословия .
Расширение границ империи. Британский поход
Клавдий уже через два года после прихода к власти отошёл от тех принципов внешней политики, которые в своем правлении исповедовал Тиберий, навоевавшийся ещё при Августе, и запланировал военную кампанию, которая существенно расширила границы империи. Кампания эта заключалась в высадке римских войск в Британии и превращении её в римскую провинцию.
Попытки завоевать Британию предпринимались ещё Цезарем , в 50-е годы I века до н. э. , однако, несмотря на локальные успехи, не привели к порабощению бриттов. Август и Тиберий были заняты более насущными проблемами, чем остров на краю земли. В 40 году Калигула предпринял попытку похода на Британию, но проведена она была в его неподражаемой манере: войска были построены в боевые порядки на галльском берегу перед Ла-Маншем , после чего им было приказано атаковать воду. После атаки легионерам было велено собрать на берегу ракушки, которые и были выставлены на Капитолии в виде военной добычи .
Победоносная война несомненно укрепила бы все ещё непрочное положение Клавдия. Скорее всего именно это обстоятельство заставило императора вновь вспомнить о Британии . Поводом для войны послужило изгнание атребатами , являвшимися клиентами Рима, своего царя, Верики .
Клавдий сформировал армию общей численностью около 40 000 человек, в которую входили четыре легиона и ещё примерно столько же дополнительных войск. Во главе армии был поставлен Авл Плавтий, а одним из легионов , командовал молодой легат по имени Веспасиан .
Плавтий организовал преследования и разбил разрозненные силы бритов. Через несколько дней, в Камулодуне (совр. Колчестер), Клавдий принял капитуляцию 11 британских царей. Тогодумн к тому моменту был уже мертв, а Каратак сбежал. Позже, в 50 году , он был пойман и прощен Клавдием . Весь Британский поход занял 16 дней. Британия была захвачена и стала римской провинцией, Клавдий был удостоен триумфа и когномена Британник, от которого он отказался .
Таким образом, к 48 году, когда Клавдий провел перепись населения, первую после смерти Августа, Рим насчитывал 5 984 072 гражданина, что на миллион больше, чем было в год смерти Августа. Количество же жителей выросло более чем на треть .
Административная деятельность
Законотворчество и юриспруденция
Во время своего правления император уделял большое внимание судебной системе. Он председательствовал на многих судебных заседаниях, и, часто, вынося решения, не всегда следовал букве закона . Для улучшения работы судебной системы, для того, чтобы уменьшить очередь ожидавших рассмотрение дел, Клавдий увеличил время летних и зимних сессий, во время которых работали суды. Также он выпустил законы, запрещавшие истцам покидать город во время рассмотрения их дел. Это дало эффект - суды заработали быстрее. В качестве меры, повышающей авторитет судов, император увеличил возрастной ценз судей до 25 лет .
Своим вмешательством император прекратил многие застаревшие конфликты, которые тлели в римских провинциях. Так, в самом начале своего правления, он разрешил противостояние между греками и евреями в Александрии , которые довели дело до резни и восстания, подавленного римлянами. Сразу после восстания к императору были отправлены два посольства, по одному от каждого землячества. Результатом было знаменитое «Письмо к Александрийцам», которое подтвердило права евреев в городе, однако ограничило получение александрийского гражданства для вновь прибывающих . Следующим указом Клавдий установил права евреев на территории всего государства .
Также Клавдий лично принимал участие в делах, касавшихся римского гражданства. Он жестоко карал тех, кто посмел незаконно присвоить себе его. Однако, когда его следователи выяснили, что большая группа жителей Тренто , которые считались гражданами, таковыми не являются, повелел оставить все как есть, указав, что лишение их статуса гражданина и последующее наказание повлечет гораздо большие проблемы, чем признание Римом их права на гражданство. В то же время вольноотпущенников, незаконно приписавших себя к всадникам, безжалостно продавали в рабство заново .
Ворота «Porta Maggiore», где сходились «Аква Клавдия» и «Анио Новус»
За время своего правления Клавдий издал большое количество работ, касавшихся практически всех сторон жизни римского общества - от наставлений по морали до медицинских советов. Некоторые из них приобрели статус императорских эдиктов , как, например, указ, который освобождал тех рабов, которые были оставлены хозяевами умирать в храме Эскулапа , и там были вылечены. Ранее хозява могли потребовать излечившегося раба обратно. Более того, тех хозяев, которые отказывали рабу в медицинской помощи, теперь обвиняли в убийстве .
Среди медицинских изысканий Клавдия наиболее забавными являются советы принимать сок тисового дерева от укусов ядовитых змей, а также умозаключение о том, что публичное испускание газов укрепляет здоровье .
Хозяйственная деятельность
Остатки акведука «Аква Клавдия»
За время правления Клавдий не пренебрегал хозяйственной деятельностью, стараясь улучшить положение жителей, как в самом Риме, так и в провинциях.
По его указанию были построены два новых акведука , строительство которых было начато ещё при Калигуле, но потом приостановлено. Первый получил наименование «Аква Клавдия », а второй - «Анио Новус ». Общая протяженность акведуков была более 96 миль, а ежесуточный расход воды, перекачиваемый по ним - более 250 000 м³. Также был восстановлен пришедший в упадок «Аква Вирго », дававший ещё 100 000 м³ в сутки . Последний акведук работает в Риме до сих пор, питая его фонтаны, в том числе фонтан Треви .
Серьёзное внимание Клавдий уделял сообщению в империи. Во время его правления был построен канал, связавший Рейн с морем, а также дорога из Германии в Италию . Также им был построен новый город-порт, который позволил избежать нехватки зерна, приходившего морем из Египта , поскольку порт в Остии уже не справлялся. Город получил имя Порт и находился в 2,5 км к северу от Остии. От него был построен канал к Остии, чтобы суда могли беспрепятственно в любое время подниматься по нему в новый порт. Также, чтобы повысить интерес у торговцев в перевозке зерна, были уменьшены налоги на торговлю зерном, наложенные Калигулой и введены некоторые привилегии для купцов, в том числе, получение римского гражданства .
Ещё одна область, который император уделил большое внимание - это попытка увеличения в Италии площадей орошаемых земель, годных для возделывания. Во время правления Клавдия была предпринята первая попытка осушения Фуцинского озера . Для его осушения был прорыт тоннель через холмы Монте Сальвиано. Тоннель строили 11 лет, однако спуск воды был неудачным. Тоннель был слишком мал, вода, хлынувшая из озера, затопила прилегавшие земли и смыла участников игр, которые должны были ознаменовать столь значимое событие. Клавдию, как и остальным участникам, пришлось спасаться бегством . В дальнейшем попытки осушить озеро повторялись Траяном и Адрианом в античное время, Фридрихом II в Средние века, и окончательно оно было осушено князем Алессандро Торлониа в 1875 году .
Современный вид на долину бывшего Фуцинского озера
Мятежи и заговоры
Первая половина правления
Практически все правление императора, несмотря на любовь к нему простого народа, было отмечено выступлениями против него представителей римского нобилитета. Однако существуют предположения, что большая часть раскрытых заговоров против него были инсценированы его двумя последними женами: до 48 года - Мессалиной, пытавшейся всеми правдами и неправдами оградить Британика от возможных конкурентов, а после - Агриппиной , властной интриганкой, при помощи страха сохранявшей полный контроль над императором .
Среди всех этих, возможно - вымышленных, попыток заговоров, в 42 году произошла попытка поднять восстание против императора. Легат пропретор Далмации , консул 32 года , Луций Аррунций Скрибониан, по наущению легата расположенного в Далмации V легиона Луция Анния Винициана, поднял в своей провинции открытый мятеж против императора, целью которого объявил восстановление республики .
Восстание закончилось через 4 дня, когда легион отказался повиноваться восставшим. Винициан, скорее всего, был убит легионерами, а Скрибониан бежал на Иссу , где либо покончил с собой , либо был убит .
Заговор Мессалины
Камея, изображающая Мессалину с детьми, Британником и Октавией
В 48 году, желая полностью получить власть в свои руки, Мессалина задумывает сделать императором своего любовника, Гая Силия. Вызвано это было тем, что позиции Агриппины и Нерона сильно укрепились с тех пор, как её стали поддерживать влиятельные римляне. Так на Терентинских играх 47 года, во время представления, показывающего осаду Трои , Мессалина и Британик получили гораздо меньшее внимание толпы, чем присутствовавшие там же Агриппина и Нерон. Мессалина отнеслась к этому, как первому проявлению того, что её авторитет падает.
В начале 48 года она принуждает своего любовника Гая Силия развестись с женой Юнией Силаной. Когда Клавдий уехал в Остию , Мессалина, официально продолжая состоять в браке с императором, делает первый шаг планируемого ею заговора - она в присутствии свидетелей заключает брачный контракт и выходит замуж за Силия.
Тиберий Клавдий Нарцисс донес об этом императору. Тот, будучи человеком мягким и податливым, колебался в принятии решения, и Нарцисс сам, от имени императора, отдал преторианцам команду о захвате Мессалины и Силия.
Мессалину схватили в Остии, куда она выехала для того, чтобы увидеть Клавдия. Однако император к тому времени уже покинул город. Мессалину вернули в Рим и поместили в Сады Лукулла, под надзор её матери, Домиции Лепиды .
Домиция никогда не одобряла стиль жизни Мессалины, однако не отказалась быть со своей дочерью в её последние минуты. Они вместе подготовили прошение к Клавдию о помиловании, однако оно не возымело никакого действия. Мессалина была сломлена и все время плакала, только теперь осознав, в какое положение она сама себя поставила.
Свидетелями смерти Мессалины были трое - посланник императора, один из его вольноотпущенников и её мать. Когда императорский легат и вольноотпущенник появились, Лепида сказала дочери: «Твоя жизнь кончена. Все что осталось - сделать её конец достойным» .
Мессалине было предложено самой наложить на себя руки, однако она не смогла этого сделать, и тогда легат заколол её кинжалом. При этом взятый в свидетели вольноотпущенник все время оскорблял её. Тело Мессалины было оставлено матери.
Клавдий никак не отреагировал на известие о смерти жены. В то время, когда ему доложили об этом, он ужинал. Единственной реакцией была просьба налить ему больше вина. Через несколько дней после смерти Сенат приговорил её имя к забвению (лат. Damnatio memoriae ) .
Агриппина
Сначала Клавдий колебался. Однако уговоры Палласа, а также страсть, напор и красота Агриппины сделали свое дело. К тому моменту Агриппине только исполнилось 33 года. Плиний Старший пишет, что она была красивой и уважаемой женщиной, однако безжалостной, амбициозной, деспотичной и властной. Также он говорит о том, что у неё были волчьи клыки, что являлось знаком удачи.
Император согласился со словами: «Соглашаюсь, поскольку это моя дочь, воспитанная мною, рожденная и взращенная на моих коленях…». 1 января 49 года Клавдий и Агриппина поженились .
Агриппина, женив на себе Клавдия, продолжила действовать также, как и его предыдущая жена. Она старалась при помощи запугивания получить полный контроль над императором, дабы иметь возможность после его смерти безболезненно передать власть своему сыну - Нерону .
Из-за её интриг были казнены или изгнаны и доведены до самоубийства братья Луций Юний Силан Торкват и Марк Юний Силан Торкват , а также их сестра Юния Кальвина, бывшая жена Калигулы Лоллия Паулина , воспитатель Британника Сосебий. Сам Британник был отстранен от двора .
В 50 году Агриппина получает титул Авгу́сты, в том же году Клавдий усыновил Нерона. В 51, по её указанию, Клавдий назначает префектом преторианцев преданного ей и Нерону Афрания Бурра . Вскоре все нити власти переходят в руки Агриппины. Однако император начинает разочаровываться в браке с Агриппиной. Он вновь приближает к себе Британника и начинает готовить его к власти, все прохладнее относясь к Нерону и Агриппине. Видя это, Агриппина поняла, что единственный шанс Нерона прийти к власти - это сделать это как можно быстрее. 13 октября 54 года Клавдий умирает, съев тарелку поднесённых Агриппиной грибов . Однако некоторые античные историки говорят, что Клавдий умер естественной смертью .
Смерть. Обожествление
Большинство древнеримских источников утверждает, что Клавдий скончался в первые часы 13 октября 54 года от отравления грибами. Также почти все сходятся в том, что инициатором этого отравления была Агриппина, которая старалась сохранить власть для назначенного наследником Нерона, поскольку Клавдий вновь приблизил к себе Британика. Однако дальше начинаются расхождения. Светоний утверждает, что Клавдий умер в Риме , тогда как согласно Тациту местом смерти императора была Синуесса (в районе современного Мондрагоне , Италия).
Исполнителем считают либо Халота, в чьи обязанности входило пробовать императорскую пищу, либо его врача Ксенофона, а также Локусту , которой была заказана его смерть . Но тот же Тацит, и некоторые современные ученые считают, что отравление Клавдия - вымысел, и он скончался от старости .
Позже, несмотря на обожествление Клавдия, Нерон отменил многие из его законов и эдиктов под предлогом их глупости. Храм Клавдия, заложенный сразу после его смерти, достроен не был. Позже Нерон вовсе разрушил его, начав строить на его месте свой Золотой дом .
После того, как Флавии крепко утвердились у власти, память о Клавдии постепенно стала сходить на нет. Уже во втором веке его книги были утеряны, а о нём вспоминали как о слабоумном. После прихода к власти Пертинакса , чей день рождения совпадал с днём рождения Клавдия, он был практически забыт .
Примечания
- Светоний . Жизнь двенадцати цезарей . - Божественный Клавдий, 1-4.
- Светоний . Божественный Клавдий, 4.
- Светоний . Божественный Клавдий, 4 (6).
- Светоний . Божественный Клавдий, 5-6.
- Scramuzza, Vincent . The Emperor Claudius Harvard University Press. - Cambridge, 1940.
- Momigliano, Arnaldo . Claudius: the Emperor and His Achievement Trans. W.D. Hogarth. W. Heffer and Sons. - Cambridge, 1934.
- Плиний Старший . Естественная история, VII, 35.
- Светоний . Божественный Клавдий, 41.
- Светоний . Божественный Клавдий, 26-27.
- Leon, E.F. «The Imbecillitas of the Emperor Claudius», Transactions and Proceedings of the American Philological Association, 79 (1948), 79-86.
- Тацит . Анналы, I, 54.
- Светоний . Божественный Клавдий, 6 (7).
- Гаспаров М. Л. , Штаерман Е. М. Комментарии к изданию «Жизнь 12 Цезарей». Комментарий 25 к книге «Божественный Клавдий». - М .: Издательство «Наука», 1993.
- Светоний . Божественный Клавдий, 7.
- Дион Кассий
- Публий Корнелий Тацит . Анналы, XI, 1, 2, 12, 26-38.
- Светоний . Божественный Клавдий, 17, 26, 27, 29, 36, 37, 39; Нерон, 6; Вителлий, 2.
- Иосиф Флавий
- Светоний . Божественный Клавдий, 9 (1).
- Светоний . Божественный Клавдий, 9 (2).
- Дион Кассий Римская история, LX, 2.
- Светоний . Божественный Клавдий, 10 (1).
- Примечание 32 к «Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Божественный Клавдий». - М .: Издательство «Наука», 1993.
- Иосиф Флавий . Иудейские древности, XIX, 3-4.
- Гаспаров М. Л., Штаерман Е. М. Примечание 35 к «Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Божественный Клавдий». - М .: «Наука», 1993.
- Светоний . Божественный Клавдий, 10 (3).
- Иосиф Флавий . Иудейские древности, XIX, 4-5.
- Светоний . Божественный Клавдий, 11.
- Тацит . Анналы, XII, 65.
- H H Scullard (1982), From the Gracchi to Nero (fifth edition).
- Плиний Старший . Естественная история, XXXVI, 60.
- Oost, S.V. The Career of M. Antonius Pallas. - American Journal of Philology 79 (1958). - P. 113-139.
- Светоний . Божественный Клавдий, 28.
- Плиний Старший . Естественная история, 134.
- Светоний . Божественный Клавдий, 12.
- Светоний . Божественный Клавдий, 12, 2.
- Тацит . Анналы, XI.
- Светоний . Божественный Клавдий, 29.
- Дион Кассий . Римская история, LIX, 25.
- Scramuzza, Vincent . The Emperor Claudius Harvard University Press. - Cambridge, 1940. - Chap. 9.
- Дион Кассий . Римская история, LX, 19.
- Евтропий . Бревиарий от основания Города / Пер. с лат. Д. В. Кареева, Л. А. Самуткиной. - СПб. , 2001. - 7:13. - ISBN 5-89329-345-2 .
- Светоний . Божественный Клавдий, 17.
- Тацит . Анналы, XII, 33-38.
- Плиний Старший . Естественная история, V, 1-2.
- Scramuzza, Vincent . The Emperor Claudius Harvard University Press. - Cambridge, 1940. - Chap. 7.
- Дион Кассий . Римская история, LXI, 33.
- Scramuzza, Vincent . The Emperor Claudius Harvard University Press. - Cambridge, 1940. - Chap. 6.
- Письмо к Александрийцам . (англ.)
- Иосиф Флавий . Иудейские древности, XIX, 287.
- The Historical Library of Diodorus Siculus. - Book V. - Ch. II.
- Светоний . Божественный Клавдий, 51.
- Светоний . Божественный Клавдий, 32.
- Секст Юлий Фронтиний . Акведуки города Рима.
- Katherine Rinne . «Fluid Precision: Giacomo della Porta and the Acqua Vergine fountains of Rome», in Landscapes of Memory and Experience, ed. Jan Birksted. - London, 2000. - P. 183-201.
- Тацит . Анналы, XII.
- Тацит . Анналы, XII, 57.
- Antony A. Barret . Agrippina. Sex, Power And Politics In The Early Empire. - Yale University Press, New Haven and London, 1996. - ISBN 0-300-07856-0 .
- Дион Кассий . Римская история, LX, 14-18, 27-31.
- Светоний . Отон, 2.
- Дион Кассий . Римская история, II, 75.
- Тацит . Анналы, XII, 5.
- Плиний Старший . Естественная история, III, 16, 9.
- Тацит . Анналы, XI, 26-38.
- Иосиф Флавий . Иудейские древности, XX, 8.
- Плиний Старший . Естественная история, II 92, XI 189, XXII 92.
- Светоний . Божественный Клавдий, 44.
- Тацит . Анналы, XII, 64, 66-67.
- Тацит . Анналы, XII, 66.
- Светоний . Божественный Клавдий, 43, 44.
- Иосиф Флавий . Иудейские древности, XX, 148, 151.
- Дион Кассий . История Рима, LX, 34.
- Плиний Старший . Естественная история, II, 92, XI, 189, XXII, 92.
- Scramuzza, Vincent . The Emperor Claudius Harvard University Press. - Cambridge, 1940. - P. 92-93.
- Levick, Barbara . Claudius. - 1990. - P. 76-77.
- Светоний . Нерон, 9.
- Светоний . Нерон, 13.
- Амфитеатров А. В. Зверь из бездны. - М .: «Алгоритм», 1996. - С. 324. - ISBN 5-7287-0091-8 .
- Levick, Barbara . Claudius. - 1990.
Литература
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
