Издевательства и пытки сексуального характера в тюремном ведомстве РФ отличаются системным характером. Женщин-заключенных могут унижать, избивать (наносить удары и по половым органам), вступать с ними в изощренные половые акты.
За подобными обычно стоят сотрудники либо руководители колонии. Иногда пытки снимают на телефон, а затем рассылают близким с целью получения взятки. Сегодня численность изнасилований уменьшилась, что свидетельствует о пересмотре системы.
Тема сексуальных издевательств в женских колониях является табу для СМИ. Правозащитники неохотно делятся фактами, а Интернет содержит лишь малый процент подробной информации.
Как живут в местах заключения?
Женщинам-заключенным не зазорно жаловаться и писать доносы на сокамерниц, если над ними издеваются (в дни приема оперативников к сотрудникам колонии выстраиваются очереди). Порядки и правила проживания устанавливает администрация учреждения, тюремщики также самостоятельно назначают старших .
В женских камерах нет общей кассы (общака). Психологические особенности женского характера отличаются более ярким проявлением чувств – конфликты между ними всегда глубже и длительнее, а во время драки в ход идут ногти и зубы.
Статус в камере определяется на основе прошлой жизни . Если женщина практиковала анальный секс, она автоматически попадает в касту «опущенных» (про касту «опущенных» на мужской зоне можно прочитать ). Из-за длительного отсутствия контакта с мужчинами узницы начинают искать суррогат – практиковать лесбийскую любовь.
Виды насилия и пыток
Сексуальные издевательства приветствовали надзиратели или сотрудники управления колонии . Факт изнасилования в женской колонии редко можно доказать, а еще реже – вынести за пределы зоны. Подобные унижения направлены на уничтожение личности и нанесения психологической травмы.
В числе частых сексуальных пыток:
- «полет ласточки» — руки и ноги приковывали наручниками к кровати;
- подвешивание и связывание рук за спиной (анальный контакт);
- преднамеренное удушение (БДСМ-элемент).
Ранее узниц насиловали в карцерах, а в случае беременности – самостоятельно делали аборт. Также были распространены групповые оргии, сегодня произвол надзирателей постепенно прекращается.
Порядки в колониях
Среди заключенных-женщин практически нет той категории, которую будут целенаправленно гнобить и прессовать . Отношение зависит только от личностных качеств и силы характера. Изгоев на женской зоне просто сторонятся. Чаще всего презирают героинщиц – наркоманок с большим стажем. Расплачиваются за совершенный проступок также детоубийцы – это изначально изгои, которые подвергаются регулярным избиениям.
В список презираемых также:
- осужденные с диагнозом ВИЧ;
- женщины с венерическими или онкологическими патологиями.
В камерах поселения женщины стараются жить «семьями» — завести подруг по несчастью и сформировать собственную группировку. Это не является предпосылками лесбиянства – «семьей» легче выживать в условиях зоны.
Если женщина не выполняет план производства (не умеет шить, не успевает выполнить норму), в конце рабочего дня ее ждут побои от сокамерниц и конвоя.
Администрация колоний не вмешивается в дела заключенных и не принимает никаких мер по предотвращению драк между узницами. А женщины, которые совершили экономические преступления, часто пытаются «развести на деньги» сами сотрудники .
Как вести себя в первый раз?
Основное правило поведения – вести себя естественно, «не быковать» и не нарываться на неприятности.
В женской колонии особо ценится сила духа, стойкость, умение общаться и строить взаимоотношения.
Если вы не знаете, куда присесть – обязательно спрашивайте. Передвигать или трогать чужие вещи категорически запрещается. Не стоит замыкаться в себе и отгораживаться от коллектива – это грозит драками.
Распахивать душу и делиться со всеми проблемами нельзя. Золотое правило зоны – меньше говори, больше слушай. Темы на сексуальную тематику лучше не затрагивать (оральный секс может стать поводом для изгнания из коллектива). Важно не забывать о гигиене: мыло в женской колонии ценится больше чая и сигарет в мужской (об особенностях выживания новичку в мужской тюрьме рассказывалось ).
Как проходит досмотр?
Досмотр (или шмон) предполагает выявление тюремщиками запрещенных вещей и их дальнейшее изымание. В женских колониях эта процедура происходит со значительной долей унижения: узницу могут заставить раздеться догола, искать во рту и в волосах. Каждый шок одежды прощупывается шмонщиком. Подразделяется досмотр на:
- легкий (проход через рамку, проверка карманов);
- глубокий (полное раздевание);
- плановый (2-3 раза в месяц);
- внеплановый (в любой момент).
Чаще всего досмотр устраивают по приходу с прогулки (или со смены), перед встречей со следователем или адвокатом.
Условия в камерах
Живут узницы в постоянных камерах – это своеобразный «дом» на весь период отбывания срока. То, как она выглядит внутри, зависит от руководства и его намерения создать минимальные комфортные условия. Пригодной и отвечающей стандартам можно назвать следующую камеру:
- спальные места на каждую проживающую узницу;
- отдельное место для приема пищи;
- действующий санузел (туалет, место для умывания).
Численность проживающих в 1 камере варьируется от 10 до 40 человек (на 1 человека 4 кв.м.). Женские камеры на 40 и больше узниц имеют отдельную душевую и кухню. Дежурства и уборка проводится 2 раза в сутки (не принимают участие те, кто сидит больше года).
Женская тюрьма – особое место, где законы и правила свободной жизни теряют смысл и проявляются в другом контексте. Побои и сексуальные издевательства – девушки чаще подвергаются пыткам со стороны сотрудников лагеря в тюремной жизни в России. Чаще всего сексуальные изощрения остаются безнаказанными.
Пообщалась с бывшими заключёнными американской тюрьмы Лоуэлл. Они рассказали о царящем в этом исправительном заведении насилии.
По словам недавно освободившейся Кристал Харпер, если бы ей пришлось вернуться в тюрьму, для неё это было бы хуже смерти.
«Там царит узаконенная проституция. Служащий тюрьмы схватил меня за ягодицы и сказал: «Это теперь моё». Это был первый день моего заключения. Либо ты принимаешь местные правила, либо тебя просто насилуют», - рассказала она.
Кристал решила не сопротивляться - как она пояснила, чтобы выжить. Каждый день в течение пяти лет она вынуждена была соглашаться на непристойные предложения в обмен на возможность получить необходимые вещи и защиту.
«Ты постоянно слышишь: «Что возьмёшь за м***ет?», «Что тебе дать, чтобы ты от***ала?», «За что тебя можно т***нуть?» Ты приучаешься отключаться - отключаешь и мозг, и тело. Если бы в тюрьме я целыми днями думала об этом, я бы давно покончила с собой. Только когда лежишь на койке глубокой ночью, начинаешь осознавать, что тебе приходилось делать сегодня, вчера, неделю назад...» - призналась Кристал.
Она была первой, кто во всеуслышание рассказал о преступлениях надзирателей в женской Лоуэлл. Затем последовали откровения других бывших заключённых, одно ужаснее другого.
«По ночам к двери подходил лейтенант и подносил к окошку блокнот, на листе которого было написано: «Разденься», «Встань по-собачьи», «Встань на четвереньки» и так далее. И он там не один такой. Это происходило очень часто», - рассказала бывшая заключённая этого исправительного учреждения Никола Круз.
Женщины утверждают, что вся исправительная система коррумпирована и просить помощи не у кого.
«Я просто хочу, чтобы тюрьма была тем местом, где заключённые получают возможность понять, что нужно изменить в себе, а затем, после отбытия назначенного срока, вернуться к нормальной жизни. Осуждённые женщины не должны терпеть сексуальное и физическое насилие, моральные унижения, издевательства, словесные оскорбления. Знаете, всё это сильно превышает ту меру наказания, которую назначает судья», - пояснила Кристал.
Съёмочная группа RT встретились с Кристал в Техасе. Она уехала из Флориды после того, как её стал преследовать неизвестный мужчина. Кто-то даже проник в её дом. Кристал стала бояться за свою жизнь.
«Я не знаю, причастны ли к этому власти штата. Понятия не имею, кто это был. Но мне в голову пришла одна мысль: «Кристал, ты выступаешь против штата Флорида и при этом всё ещё живёшь в этом штате». Действительно, почему бы им не попытаться причинить мне вред или даже убить меня?» - поделилась своими опасениями Кристал.
Однако сексуальное насилие - не единственное обвинение, которое отбывавшие заключение женщины предъявляют властям штата.
Бывшая заключённая исправительного учреждения Лоуэлл Танья Йелвингтон показала следы проведённой в тюремной больнице онкологической операции. «Мне должны были сделать двойную мастэктомию. Вот что я получила благодаря Управлению исправительных учреждений. Как будто поработал мясник! Эту часть оставили, и теперь рак может вернуться», - рассказала она.
Танья считает, что операции вообще можно было бы избежать, если бы ей дали возможность вовремя пройти обследование. Её сестра 16 месяцев пыталась этого добиться. За это время рак успел нанести организму серьёзный вред.
«Волнует ли это Управление исправительных учреждений? Посмотрите на меня и сами ответьте на этот вопрос. Нет, не волнует! Я каждый день вижу в зеркале, что они со мной сделали. Как можно не испытывать ненависти к этим зверям?» - с негодованием говорит Танья.
Администрация тюрьмы обещает в ближайшее время исправить ситуацию в учреждении, но Танья не верит: ведь за 16 лет её срока ничего не изменилось.
«Они всеми силами будут экономить деньги штата, хоть ты там умри. Пенитенциарная система во Флориде - это миллиардный бизнес. Главное - это деньги, а не безопасность на улицах городов», - пояснила Танья.
RT связался с представителем тюрьмы, но нам дали согласие только на интервью по телефону.
«Напоминаю, что в наши задачи не входит наказание, этим занимается . Наша работа - обеспечить безопасность заключённых и помочь им после выхода на свободу занять лучшее положение в обществе, чем до заключения», - рассказала Анджела Гордон, надзиратель исправительного учреждения Лоуэлл.
Эти женщины подали в федеральный суд иск против штата Флорида. Их адвокат говорит, что каждый подобный случай свидетельствует о полной безнаказанности американских властей.
«На юге США власти давно уже игнорируют гражданские права человека. Представители Управления исправительных учреждений по-прежнему уверены, что они могут безнаказанно творить всё, что захотят. Служащие тюрем пользуются бесправным положением заключённых, поскольку знают, что Управление не будет проводить полноценных расследований. Кроме того, они уверены, что заключённым всё равно никто не поверит», - рассказал адвокат Дэвид А. Фрэнкел.
Дэвид полагает, что на это дело уйдёт несколько лет, но в результате пострадавшие его выиграют. Однако неизвестно, изменятся ли после этого условия содержания других заключённых.
Исправительное учреждение Лоуэлл - первая во Флориде женская тюрьма. С 2015 года она является самой большой в Америке. Инциденты, о которых узнал RT, произошли именно в этом заведении. В беседе с корреспондентом канала женщины рассказали: страдания заключённых здесь не прекращаются ни днём, ни ночью.
Изгои в женских колониях есть, как и в мужских, однако отношение к ним, скорее, брезгливое, а не агрессивное. За одним исключением: детоубийц там категорически не любят и устраивают им «темные» при первой возможности. Поэтому для этих дам приготовлены отдельные камеры с осужденными по таким же статьям. С презрением относятся к наркоманам с большим стажем, героинщицам – считается, что они продадут любую за сигарету или щепотку чая.
Сторонятся женщин с диагнозом вирусного иммунодефицита человека, больных венерическими заболеваниями, онкологией. Не терпят, как ни странно, лентяек – ведь от выработки нормы на производстве зависит весь коллектив камеры и наказание заслужат все. Поэтому совсем отказаться от работы не получится.
Подробнее об опущенных читайте .
Что происходит в колониях?
Правозащитники бьют тревогу: несмотря на, казалось бы, строгий контроль и призывы к введению «прозрачности» по делам заключенных, в отдельных продолжают применяться варварские методы по поддержанию порядка и удержанию в «узде» большой массы людей. Причем женщины страдают не меньше, чем мужчины.
Самые распространенные пытки и издевательства над женщинами — заключенными в современной России следующие.
Истории из жизни
Яна Л.:
«Да, это была моя большая ошибка. Не нужно нам было трогать ту женщину. Мы выпили перед нападением – каждый по нескольку бокалов алкогольного коктейля – а после увидели ее: в меховой шубе, расфуфыренную, и захотели позабавиться. Вырезали по паре лоскутов из шубы.»
Но суд посчитал действия компании не шуткой, а грабежом, и Яна на 9 месяцев попала сначала в СИЗО, а после – в колонию на долгих 15. Колония в Калужской области была открыта совсем недавно и контингент там был, в основном, московский.
Многие – , получившиеся сроки за распространение наркотиков, кражи и убийства. И условия содержания отличались от многих других: два рабочих дня через два выходных, доступный душ и всегда есть горячая вода. Но постепенно перед девушкой открылось другое: узкий мирок озлобленности и недоверия.
Но бывали и там отдушины. По выходным в местный клуб приезжал психолог: проводил беседы, показывал фильмы.За хорошее поведение позволялось заниматься в спортзале.
В нашем отряде было много людей с деньгами, блатных. Они подмазывались к ментам: покупали то планшеты начальникам, то диваны в колонию. Выносить мусор и мыть туалеты заставляли остальных, и это считалось унизительным.
Попробуй заплачь – посчитают слабой и начнут гнобить, а то и шпынять исподтишка. Нужно было не молчать, а грубить в ответ, огрызаться. Но жестоких избиений я не видела – больше на словах «посылали».
Кстати говоря: раньше тех, кто отказывался от хозяйственных работ, уважали и всячески превозносили. Сейчас к ним такое же отношение. Выйти по УДО всем хочется, а единственная дорога к этому – примерное поведение. Или же деньги.
Ходили слухи, что один год стоит миллион рублей. Насобираешь – дело в шляпе. Но я свой срок отсидела полностью. Что еще могу сказать? Хорошие люди не работают в администрации колоний.»
Марина Ч.:
«Я попалась на «контрольной закупке». Давний друг, с которым мы иногда баловались наркотиками, предложил товар за очень маленькие деньги. Я приехала, заплатила, а на улице меня скрутили, показали документы и увезли.»
Поначалу Марину встретили в камере как свою, с улыбками и, казалось бы, искренним сочувствием. А потом все карты раскрылись. Весь коллектив разбит на группы – так легче выживать.
Одиночкой быть сложно. Постоянно драки, выяснения отношений на повышенных тонах, мелкие пакости друг другу. Взрослые, опытные женщины умеют надавить на самую больную точку, если поймут, что ты поддаешься.
Вообще уровень жизни там – примитивный, детский какой-то. Забываешь все громкие цитаты и лозунги, в голове одно – это моя миска с едой, это моя шмотка. Сокамерницы провоцируют ссоры, придираются по каждой мелочи. Но особенно унижают по статьям, например, детоубийц просто ненавидят. С ними отказываются есть за одним столом и стоять рядом на проверке.
В хозотрядах было тяжело – работы и на пекарне, и в изоляторах, и на участках всегда хватало. Но это была единственная возможность хоть бы на время отстраниться от гнетущих мыслей. После перевода в Мордовию Марина с головой ушла в работу – шитье.
«Мы шили защитные костюмы на швейных машинках. Я ее освоила сразу и потом практически не вылезала из-за стола. Знаете, почему? И дело не в деньгах было. Я боялась попасть в карцер – там держали подолгу и били много, не кормили, и все равно приносили эту проклятую швейную машинку.
А выполнившие свою дневную норму жили в относительном покое – их и кормили как следует, и работу оплачивали. Отношение к работе строгое: если не занята чем-то – лодырь. С пустыми руками, да и вообще сидеть, руки сложив, нельзя – прессуют.»
Марина называет тот коллектив «миграцией диких кабанов» – опасный, агрессивный. Но изнасилований нет, хотя волей-неволей приходится строить «семью» с кем-то более сильным и авторитетным.
«Отношение товарок по камере меняется к концу твоего срока. Тебя начинают просто ненавидеть: ведь ты выходишь, а кому-то мотать и мотать. Один раз в меня плеснули кипятком, кто-то заступился, началась драка – в итоге агрессия всей толпы на меня же и вылилась. «Я получила там много уроков – на всю оставшуюся жизнь хватит.Главное – в выживает сильнейший.»
Ирина Л.
«Могла ли я: выпускница журфака МГУ, подумать, что когда-нибудь пройду все эти круги каменного ада? Пресненское ОВД, где мне запустили в голову бутылью с водой, СИЗО с камерой метр на метр, «карантин», выкрашенный в беззаботный голубой цвет, два года колонии на востоке страны.
Я выдюжила и не сломалась. Хотя до сих пор мне снятся располосованные вены соседок по камере и ночные истерики.»
Хулиганство, совершенное группой лиц по мотиву идеологической ненависти – так звучала вменяемая Ирине статья. Обвинение просило 8 лет колонии, однако через 2 года девушка вышла по амнистии.
«Сразу хочу сказать – вести себя там нужно также, как и на воле вел: уважительно, спокойно, но уметь настоять на своем и не раскисать. И еще не быть излишне брезгливой, иначе с ума сойдешь. В моей камере было 40 человек. Есть и меньше – на 12. Уединения не получишь: ни книжку почитать, ни подумать.
Одноместные кровати – только для способных заплатить за это старшей по камере. Вообще блатных много было: мошенницам, укравшим миллионы у государства, жилось неплохо. Они сотрудничают с администрацией, потому если тронешь такую – влетишь в карцер, а в деле появится о «злостном нарушении» отметка.»
Ирина вынесла из случившегося свой урок – ничего и никому не рассказывать.
«Поддерживать разговор приходится, но, поделившись личным, можешь получить удар в спину. Многие заключенные, надеясь на поблажки, доносят администрации обо всем, что услышат или заметят. Таких переводят в старшими по камере и дают ряд привилегий: разрешают завести личный чайник, кипятильником, позволяют пользоваться иногда мобильным телефоном. Даже унитазы делятся: сядешь на «избранный» – изобьют. Негласное разделение в камере неискоренимо. Уборка три раза в день, уборка нужника и прочее вешается на тех, кто беден и болен.
Причем все чистящие средства, бумага туалетная – присылают родственники. И ты вынужден делиться с начальством, которое распределяет это по другим камерам. В больницу отправляют в крайнем случае – если заключенная не может ходить и принимать пищу.
Мою соседку с диагнозом «эпилепсия» скорая увезла только со второго раза, и лишь когда конвой подготовили. Только беременным поблажки дают. Выкидыши часто случаются, потому что врачи толком не осматривают таких. За полтора года, что я сидела, повесились пятеро, трое вены вскрыли, многие ломаются, не выдерживают.»
Нина Р.:
«Когда усатый и седой милиционер сказал мне: «Все, девушка, ты попала!» – я на него посмотрела недоумевающе. Дескать, да ладно. И не из таких переделок выбирались. Оказалось – таких-то как раз и не было.»
У девушки был обычный роман с крутым, как ей казалось, парнем. Уверенный в себе, щедрый, красивый, водил по дорогим кабакам и дарил охапками розы. А потом подкинул ей в сумочку наркотики, когда их остановил патруль на улице для проверки документов.
«В первые дни в колонии я мало что соображала. Закрыли дверь, и я стою в центре, а вокруг – 20 женщин, кто с прищуром смотрит, кто с презрением, кто с любопытством. Чувствуешь себя кроликом перед прайдом львов. Новеньких всегда проверяют на присутствие духа, но меня спасла одна пожилая женщина. Позже выяснилось, что я ей внешне понравилась. В мужских колониях гнобят за изнасилование несовершеннолетних, в женских – за убийство детей. Подсадили одну такую. Как узнали сокамерницы, что она своего сынишку задушила подушкой – избили до полусмерти.
А женщины дерутся хлеще мужиков. Ей нос свернули набок, зубы передние выбили, волосы вырвали. Отлежалась она в лазарете, перевели ее в другую камеру – там та же история. В итоге отправили к таким же гнидам.»
Нина признается: в первые полгода она махнула на себя рукой, перестала даже расчесываться. Ужасно боялась приставаний со стороны – увидела как-то раз соседок в недвусмысленной позе и спать не могла три ночи подряд.
«В женской камере нет понятия «опустить» – вместо этого просто избивают, если не хочешь. Сексуальный контакт нередко оплачивается: сигаретами, едой из посылок, косметикой. Но часто встречается и настоящая любовь. Не представляете, какие истерики были, когда разлучали пару одну! Одну перевели в другой корпус, а вторая вены вскрыла себе.»
О воле мечтают все и на какие только ухищрения не идут.
Попытки соблазнить молодых охранников – сплошь и рядом. На вопрос, насилуют ли сотрудники женщин, Нина качает головой – она только слышала, что когда-то такое действительно было.
«Девку отводили в карцер и делали с ней что хотели. Если она беременела – сразу же аборт, не спрашивая. Но со временем это выплыло наружу, в газетах появились статьи о беспределе в колониях, и кто-то сверху запретил.»
«Выходить на волю – страшно. Ждешь этого дня, считаешь часы, а когда он наступает – ужас неописуемый наваливается, даже дышать трудно. Может быть, оттого, что мало кто действительно тебя ждет. Даже мама смотрит, как на замаранную.»
Екатерина С.:
«Когда я попала на зону впервые, то даже удивилась. Музыка играет, в волейбол режутся – как в обычном дворе. Но, когда начинаешь вглядываться в лица – видишь усталость, изнеможение, бессилие.»
За подделку документов и кражу Катя получила почти 6 лет. Сейчас о своих первых месяцах она рассказывает с улыбкой, даже шутит. Но слушать это страшно. «Сначала меня поставили к швейной машинке. Умеешь ты шить – не умеешь, это никого не волнует.»
Важно! Если заказы есть – изволь головы не поднимать, пока норму не выполнишь. Если опыта нет – ты не отшиваешься, а раз не отшиваешься – оставляют и на обед, и на ужин, и до ночи глубокой.
«Освоить все получается не сразу и эти полгода ты ходишь битая, потому что начальник промзоны требует результат с бригадира, а результата нет. И бригадир на тебе отыгрывается все это время: может и головой об стенку ударить, и пнуть, и по рукам палкой стукнуть. Начальник меня лично заводил к себе в кабинет и бил дубинкой по ногам. Три месяца через день я так ходила – ноги опухли, спина черная была. Но от шитья отказывалась.
В итоге меня перевели в художественную мастерскую, потому что рисовать я как раз умела. И мы группой расписывали матрешек, рисовали картины с котятами. В соседней комнате вышивали иконы. Одна женщина сильно проштрафилась – убежала в жилзону, сорвала мероприятие какое-то, и ее месяцев на 5 упекли в изолятор.
Зимой камеру открывали, там было +12 градусов. А возле батареи дышать нечем. Оставили ей платье тонкое, спать не давали по ночам, ставили «ласточкой» и били, поливали водой холодной. Она в итоге повесилась.»
Катин муж бросил ее через полгода после оглашения приговора и уехал в неизвестном направлении. Ребенка забрали бабушка с дедушкой. Приезжают редко, но часто шлю посылки.
«На зоне выдают форму на год: брюки или саржевую юбку (серую, темно-синюю), пиджак и рубашку. На зиму – телогрейку. И платок обязательно. Снимешь только в цеху, если жарко. Косметикой пользоваться разрешают, но не яркой: туши чуть да бледной помады. Баня – раз в неделю. Душа нет, на два десятка человек пара кранов и да по тазу. Моешься в помещении без света и без окон. Туалет на улице – простая дырка, и из щелей вокруг дует. К администрации ходить – толку нет. Мы для них не люди, мы контингент. »
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
1974 год. Из окон мужского корпуса видна часть окна корпуса женского. Там в камере выбирают заключенную, раздвигают ей ноги и поднимают на руках так, чтобы было видно столпившимся у окон напротив мужчинам-заключенным.
Как это происходит в «Матросская тишина»
Спустя несколько минут по протянутой между окнами веревке из мужского корпуса в женский передают пакетики со спермой.
Беременных тогда выпускали по амнистии, так что женщины стремились забеременеть любыми путями.
«Коблы»: как они появились в женских зонах СССР
В женских тюрьмах и лагерях быт и человеческие взаимоотношения совершенно иные, нежели в мужских исправительных учреждениях. В камерах СИЗО всем заправляют старшие - заключенные, назначенные администрацией. На зонах же наибольшее влияние имеют активные лесбиянки. И ни для кого не секрет, что в женских колониях именно представительницы нетрадиционной сексуальной ориентации чаще всего устраивают потасовки.
Женщина, которая взяла на себя роль мужчины, на зоне называется кобёл. Она формально исполняет роль мужа. Как и на воле, в лагере для женщин на первом плане остается семья, поэтому на зонах зэчки преимущественно живут семьями и в переносном, и в прямом смысле. Активные лагерные лесбиянки всегда берут себе мужские имена, коротко стригутся, стараются говорить басом. Они даже внешне становятся похожими на мужчин: у них меняется походка, черты лица грубеют.
Кобёл берёт на себя роль защитника и добытчика (например, должна достать или купить какие-нибудь продукты), а обязанности домохозяйки выполняет пассивная лесбиянка, она готовит и накрывает на стол. Последним в местах лишения свободы часто делают татуировки с изображением либо русалки в короне, держащей в руках скрипку и смычок и плещущейся на волнах, либо спасающей тонущую в бурном море девушку. Подобные союзы обычно длятся на протяжении всего срока заключения, причем расставание пары не приветствуется.
Обусловлена эта связь не только сексуальными запросами, но и желанием, например, иметь моральную защиту. Никаких ухаживаний в таких парах нет. Всё сдержанно и сухо. Кстати, никто никого не насилует – всё происходит по обоюдному согласию. Как ни парадоксально, но самые крутые, кровавые разборки, иногда и со смертельным исходом, происходят именно в женских колониях постсоветского пространства и в основном из-за ревности кобл.
Если в мужских тюрьмах насилие обычно исходит от надзирателей, то в женских – насилие чаще идёт от сокамерниц, с молчаливого согласия администрации тюрем. Драки вспыхивают, как правило, по мелочам, причём они бывают куда более жёсткими, чем у мужчин, – в дело идут ногти, зубы и прочие атрибуты женской красоты. Женщины, видимо, так сильно увлекаются выяснением отношений между собой, что оказываются совершенно несплоченными перед общей бедой. Многие эксперты полагают, что истоки лагерных союзов лежат в колониях для малолетних преступниц, где девушки тоже нередко создают пары по принципу «муж-жена».
Каждый день я наблюдала, как сокамерница превращалась в кобла.
Те, кто видел фильмы с Халком, визуально могут представить мой рассказ о перевоплощении человека (женщины) в ЭТО.
Она называла себя Пантерой (тюремное погоняло-кличка изменена).
За два месяца до перевода меня в её камеру, мы впервые встретились с нею в тюремном отстойнике (комната ожидания для арестантов перед выездом в суд).
Высокая брюнетка с длинными смолянистыми волосами до пояса была броско одета в белое норковое манто. Своим цепким и въедающимся взглядом она смерила меня с ног до головы.
“Меня зовут Пантера, закрыли по 162. Назови себя!” – приказным тоном она познакомилась со мною.
Помимо неё в отстойнике было ещё пять арестанток, все были зажатыми и заискивающе поглядывали на Пантеру.
Я не спешила озвучивать себя и статью, так как уже не раз видела, что после объявления себя, большинство женщин начинали от меня шарахаться.
Игнорируя вопрос этой “дамочки в манто”, я поинтересовалась у остальных женщин их статьями уголовного кодекса.
Краем глаза я заметила, что на лице Пантеры выразилось недовольство от моего игнора.
Когда все представились, я озвучила себя и свою “блатную статью в тюрьме” – 318 УК РФ.
Пантера изменилась в лице и сразу потеряла интерес к моей персоне. Остальные женщины, игнорируя анекдоты “Белого Манто”, расспрашивали меня по делюге.
Пантера обиженно закурила сигарету, села на корточки, как мужик и между затяжками дыма, сплёвывала на пол себе под ноги.
Спустя два месяца меня перевели в её камеру на время, пока должны были отремонтировать камеру для некурящих первоходок.
Женщина, которая меня встречала в этой камере и являлась старшей по хате, уже никак не напоминала ту длинноволосую Пантеру в белом норковом манто.
Волосы были острижены коротко, джинсы обрезаны под шорты, мужская майка, под которой не было лифчика. Меня как-будто встретил полу-мужчина. В то время я ещё не знала о коблах.
На этом тюремном фото из интернета, кобёл очень похож на ту Пантеру, о которой я рассказываю. Она выглядела один в один.
В камере с этой Пантерой я пробыла только неделю. Но каждый день наблюдала, как она агрессировала и превращалась в кобла.
Однажды, когда Пантера зашла в туалет, дверь отворилась, и мы всей камерой увидели, что она писала стоя.
Психиатры-исследователи утверждают, что коблами в тюрьме становятся, в большинстве случаев, из среды лесбиянок. Но они не отрицают тот факт, что коблом может стать женщина спортсменка или та, которая постоянно занималась тяжёлым физическим трудом.
Если рассматривать случай с коблом Пантерой, то, она на воле была предпринимателем-цветоводом. Лично выращивала саженцы цветов в огромных теплицах. Иногда ей помогали её слабохарактерный муж (со слов Пантеры) и малолетняя дочь.
Когда Пантеру арестовали за разбой у конкурента, муж понял, что её раньше, чем через 6 лет не выпустят на свободу – он развёлся с Пантерой и женился сразу на её подружке-куме.
Возможно, помимо тяжёлого физического труда, психологический шок от предательства мужа толкнул Пантеру стать коблом?
Жизнь в женской камере
В отличие от мужчин, у женщин-заключенных нет “авторитетов”, жить по “понятиям” для них не характерно. Организация отношений в камере строится скорее по принципу “дедовщины”, т.е. кто дольше отсидел, тот имеет больше преимуществ перед новичками.
Вот, например, схема распределения спального места. Помимо двухъярусных кроватей есть четыре отдельных, стоящих особняком. Этот наиболее привилегированный “участок” называют “поляна”. Спать там может, как правило, старшая по камере и доверенные ей лица или просто “старосиды”.
Остальные места распределяются также по старшинству: новоприбывшие располагаются у прохода или около туалета, женщины со “стажем” занимают более удобные кровати, как только они освобождаются. Новенькая должна довольствоваться тем, что останется.
В основном, заключенные нацелены на сохранение своего собственного минимального комфорта. На воле этот принцип также распространен, но в стесненном пространстве это проявляется острее.
Со временем приходит понимание, что в одиночку сложнее справиться с бытовыми неудобствами, и чтобы обрести хоть какую-то поддержку, женщины объединяются в “семейки”, группки по два-три человека.
Внутри “семейки” принято делиться продуктами и предметами первой необходимости. Бывали случаи, когда женщинам приходилось консолидироваться, дабы добиться улучшения общих для всех условий содержания, вытребовать определенных поблажек. Малыми разрозненными силами такого достичь практически невозможно.
К слову, в женских тюрьмах ситуация с туберкулёзом намного лучше контролируется и заразиться им меньше вероятности, чем в мужском заключении.
Ей приказывают собрать свои многочисленные вещи, а также только что полученные с воли, и со всем этим тяжёлым скарбом, общим весом около 50 кг. она начинает переходить из камеры в камеру, с этажа на этаж.
Другим способом надавить на заключенную является наказание сокамерниц. Реакция многих, с учетом разного возраста и положения, бывает непредсказуема.
На сотрудничество идут в основном из-за поблажек со стороны режима, из-за необходимости в каких-либо вещах, а также из страха. Полученные от “стукачей” сведения используются в деле нужной заключённой, при этом источник информации не разглашается.
Представить подобное у мужчин не представляется возможным. У мужчин-заключённых жизнь вертится вокруг того или иного “авторитета”, благодаря чему коллектив становится сплоченным, и администрации приходится с этим считаться. “Авторитету” ничего не стоит воспользоваться тюремной почтой (“дорогой”), чтобы всколыхнуть или утихомирить все камеры.
Подобной координации в коллективе женщин нет, а значит, любая по отдельности - легкая добыча для манипуляций оперативников.
Как будто главное в этом естественном моменте жизни не святая святых - рождение ребенка, пусть даже оступившейся женщиной, а моральная сторона вопроса. Там, где по факту требуется конкретные действия для успешного вынашивания, рождения и дальнейшего воспитания ребенка, стандартно, как минимум, следует пренебрежение.
Появившегося на свет младенца без осложнений на следующий день после родов отправляют из роддома вместе с матерью к месту ее постоянного пребывания. Если речь об исправительной колонии, то ребенка помещают в Дом ребенка при тюрьме. Жизнь женщины продолжает идти тем же ходом, что и у остальных заключенных, в свободное от работы время она может посещать малыша.
Пребывание ребенка в тюремном Доме ребенка рассчитано на три года. Если матери остается отбыть наказание незначительное время, его могут оставить до 4-х лет. Если срок заключения продолжительный, ребенка передают в Детский дом. Вероятность встречи матери со своим чадом в дальнейшем очень мала. Но бывают и исключения.
Так у нас сложилось, что вышедшие из мест не столь отдаленных, в обществе воспринимаются уже не как люди, несмотря на характер судимости, действительную вину и т.д. Никто с этим тонкостями разбираться не будет. И без того утратившие социализацию бывшие зеки и зечки не получив поддержки в обществе, закономерно скатываются на ту же преступную стезю. Какие уж тут дети…
Тюремный быт в женской колонии
В заключении у женщины мало возможности отстоять свои права, при этом пресс администрации колоссальный. Практически все работают, так быстрее проходит время, да и лишние деньги не помешают.
В тюремном магазине ассортимент скуден, а цены зачастую завышены. Нехватка качественной пищи быстро сказывается на здоровье заключенных. Потерять зубы и посадить желудок - элементарно. Рассчитывать можно только на передачи родных, но не факт, что они попадут в руки в должном виде. Жаловаться бесполезно, письма, звонки прочитываются и прослушиваются.
Работы на зоне предостаточно. Основной труд - шитье. Швейная фабрика располагается в ангаре, в котором машинки стоят одна за другой. Каждый выполняет свою операцию в рамках общего заказа. Если ты по какой-то причине не справляешься со своей работой, то тем самым тормозишь всю работу. Соответственно, разбираться и помогать тебе никто не будет. Вместо этого ожидаемы ругань и тумаки. Находясь в стрессе, как правило, многие все же быстро осваивают необходимую операцию.
Часть заключенных отправляют на работы, связанные с обслуживанием зоны. Например, в отдел технического контроля, где проверяются изделия на предмет брака. Плотники, библиотекари, слесари, бригадиры - те места, куда стремятся попасть женщины со швейной фабрики. Монотонный швейный труд не многие выдерживают.
Ряд должностей положены исключительно людям с высшим образованием, например, в отделе социального обеспечения. Зачастую сотрудники ФСИН не способны в силу отсутствия знаний и опыта справляться со своей работой. В таких случаях всю работу за них выполняют грамотные заключенные за мизерную зарплату на полставки и, опять же, за лояльность. Сами же ФСИНовцы получают зарплату как положено. Поэтому для них так ценны “умные” кадры из заключенных, поэтому их так редко отпускают по УДО.
Так, в борьбе за минимизацию дискомфорта в тюремных условиях, проходят годы. У кого-то пара лет, у кого-то десятки. Человек так устроен, что привыкает ко всякому, даже невыносимому существованию, но при всем этом живет надеждой на лучшее. И кажется заключенным, что лучшее там, за решеткой. А на выходе оказывается, сложности не заканчиваются, а начинается их новый виток.
Этап в женскую колонию
Как только приходит документ, подтверждающий, что приговор вступил в законную силу, женщину оповещают, чтобы она собирала вещи. Куда ее направляют, как долго ехать, что с собой брать, никто не говорит. Начинается новый, мучительный своей неопределенностью, период.
С вещами женщина отправляется в “сборку”, место, где собираются для отправления заключенные, каждый по своему направлению. Подъезжает автозак, который отвозит их на вокзал. Там женщин пересаживают в “столыпинский” вагон. Вагон цепляют к поезду, и в путь.
На протяжении всего пути несколько раз в день проходит перекличка, женщин постоянно обыскивают на предмет запрещенных вещей, им неоднократно приходится раздеваться и снова одеваться, вытряхивать содержимое сумок, которые тут же срочно нужно собрать.
Женская зона: кто такие коблы и ковырялки?
Новоприбывших на зоне встречают медосмотром, выдают одежду, в которой надлежит ходить весь срок. Теперь женщина по требованию обязана называть свою фамилию, имя, отчество, год рождения, статью и срок отбывания наказания.
До 2003 года на зоне женщины лишь частично придерживались “понятий”. Стукачей не любили и всячески их наказывали, сотрудничать с администрацией было зазорным. После 2003 года ситуация изменилась. К администрации стали обращаться не столько с жалобами по-существу, но и с обыкновенным доносами, тем самым заслуживая себе поощрения.
Стукачи стали находиться под защитой сотрудников колонии, для них оказались допустимы и мелкие нарушения, на которые верхушка просто закрывала глаза.
Как и в СИЗО, в тюрьме живут “семейками”, так легче организовать быт, да и тесное общение скрашивает серую жизнь заключенного. Последствия такой привычной, почти семейной, коммуникации заметно ощутимы, когда кого-то из “семейки” выпускают на волю. Оставшемуся трудно все начинать сначала.
“Семейки” не всегда подразумевают любовную связь, но бывают и такие случаи. Среди женщин в колонии довольно сильно распространены однополые отношения. Таких называют коблы и ковырялки. Отдельную статью про них Вы можете найти на нашем сайте. В некоторых тюрьмах со стороны администрации намеренно идет активная поддержка таких пар, опять же не из лучших побуждений, а для того, чтобы манипулировать, заставляя одного из партнеров влиять на свою половину.
Стоит отметить, что в мужских колониях обратное, негативное, отношение к гомосексуализму. Геи относят к низшей касте, им достается самая грязная работа и запрет на место за общим столом.
Отдельной темой стоит оговорить положение беременных и женщин, родивших в тюрьме. На сегодняшний день отношение к этой уязвимой категории заключенных несколько изменилось, но нотки осуждения “непутевых мамаш” по-прежнему присутствуют.
Добровольно-принудительное стукачество
Оперативникам СИЗО всегда требуются “свои” люди, которые будут приносить нужные им сведения. Как правило, на роль доносчика выбирается негласный лидер, способный влиять на мнение большинства. Такому человеку не составляет труда войти в доверие к сокамернице и выведать информацию, нужную оперативнику. Уточнять не нужно, что подобный контингент в заключении не жалуют.
Особое отношение получают те, кто на сотрудничество не идет. За отказ закономерно следует наказание. Например, используется зачастую такой метод. Узнав, что несговорчивая заключённая получила долгожданную посылку, оперативник может решить, что женщину надо срочно перевести в камеру в противоположном конце этажа, не важно по какой причине.
Секс в женской колонии.
Лесбийской любовью охвачено больше половины сидящих женщин. Согласно исследованиям психологов Московского научно-исследовательского центра психического здоровья, проводимым в учреждениях российской тюремной системы, женщина в тюрьме по причине отсутствия необходимых тактильных контактов с близкими и эмоциональных связей «ломается» еще гораздо быстрее, чем мужчина.
Психика у женщин не выдерживает уже после 2-х лет принудительного отрыва от дома, родных, семьи, у мужчины же это происходит после 3-5-ти лет. Нередко в таких условиях вместо настоящего чувства женщина, нуждающаяся в нем, начинает искать некий суррогат чувства.
Но по мимо длительного воздержания, секс издевательства в женских тюрьмах имеют быть место.
Как утверждают исследователи, вынужденной лесбийской любовью в России охвачено больше половины женщин в тюрьме. Подобная картина характерна для большинства женских исправительных учреждений, объясняет бывшая осужденная Мария, которая два года отсидела в колонии.
Продолжение статьи в следующем посте.
Подборка иллюстраций К сожалению нам приходится жить в такой стране, в которой пытки в отделах внутренних дел и тюрьмах являются фактической нормой жизни. Вообще-то российские законы запрещают использование подобных мер воздействия на задержанных и арестованных лиц, но из средств массовой информации нам то и дело становится о известно о фактах творения чего-либо подобного руками сотрудников МВД и ФСИН (а еще большее их количество вообще не получают заметной огласки). По понятным причинам в указанных ведомствах стремятся к отрицанию и замалчиванию фактов использования столь преступной практики их сотрудниками. Во многом именно по этой причине в российских СМИ почти нет информации о характере пыток, которые достаточно широко применяются в российских силовых структурах.В целях восполнения указанного информационного пробела предлагаю всем интересующимся данной темой ознакомиться с методами осуществления пыточной практики в милиции и пенитенциарных учреждений Китая - страны, в которой пытки в отношении инакомыслящих и заключенных во многом считаются вполне допустимыми и официально узаконенными методами воздействия на определенные категории лиц. Само собой разумеется что китайские милиционеры и надзиратели тюрем исторически отличаются изощренностью и мастерством в пыточном деле и в этом смысле на порядок превосходят в своих российских коллег. Но в принципе в своих общих чертах пытки в условиях российских реалий ни чем не отличаются от того, что давно имеет место в Китае. Пытка "Летящий самолетик"
Истязаемых лиц вынуждают находиться в такой позе на протяжении длительного времени (по 10 и более часов подряд).
В случаях неподчинения или попыток частично изменить позу их подвергают избиениям и воздействиям электрошоковых дубинок в целях незамедлительного возвращения в исходное положение.
Истязаемых таким образом заставляют испытывать очень сильную боль на протяжении достаточно коротких или более длительных промежутков времени.
Пытка "Нитка в ушке иголки"
Затем обе его руки сковываются вокруг бедра ноги очень плотными наручниками - "Манжетами смерти" - и вынуждают находиться в таком положении на протяжении нескольких дней или даже недель. Пытка "Кандалы и наручники"
Смысл этой пытки заключается в сковывании истязаемого по рукам и ногам в неудобной для него позе и оставлении в таком положении на длительное время.
Пытка "Отдых на табуретке"
Смысл этой пытки заключается в приковывании истязаемых руками к полу и усаживании их на специальные стульчики с острыми проволочными ребрами по всей своей поверхности, сидение на которых приводит к возникновению порезов и нагноений на ягодицах.
Пытка "Полет ласточки"
Истязаемого, растянув его в за руки, приковывают к оконной решетке так, чтобы он не доставал ногами до пола.
Пытка "Подвешивание за руки, скованные за спиной"
Истязаемых таким образом лиц подвешивают с таким расчетом, чтобы они едва касались пола кончиками пальцев своих ног и попутно - время от времени - охаживают их бока и спины ударами полицейских дубинок.
Пытка "Вис вниз головой"
Истязаемых лиц со скованными руками подвешивают за ноги - прикрепленными к дверным решеткам.
Пытка "Под кроватью"
Истязаемым таким образом лицам сковывают руки за спиной, плотно связывают между собой ноги, притягивают к ним шею, а затем заталкивают под низкую кровать, на которую затем усаживается по нескольку тюремных садистов.
Пытка "Стояние на коленях на бамбуковой палке"
Во время такой пытки полицейские связывают ноги жертвы и плотно прижимают к скамье с использованием ремней.
Затем они начинают подкладывать под его ноги кирпичи или другие твердые предметы.
Жертва в результате этого начинает терпеть невыносимую боль и часто теряет сознание.
Во время такой пытки полицейские одевают на голову жертвы полиэтиленовый пакет, а затем - по ходу того, как он начинает мучиться от удушья - принимаются избивать его дубинками или подвергать воздействиям электрошокеров.
Пытка "Жаркое из ягненка"
Жертве, которую подвешивают руками к потолку, принимаются наносить большое количество ударов по ногам и телу с использованием ремней, дубинок и других подручных средств.
Пытка "Мне бы в небо"
Таким пыткам, чаще всего, подвергают нарушителей дорожного движения.
Истязаемых, тела которых покрыты ранами, погружают в ямы с водой, перемешанной с нечистотами, и держат их там по многу дней.
Пытка воздействием атмосферного холода (в зимний период времени)
Истязаемых таким образом в ночное время и слепя глаза фонарями закапывают по грудь в землю, а затем подвергают ударами дубинок и электрошокеров.
В качестве "пищи" при подобного рода кормлении чаще всего используется рассол, настойки из горького перца, крепкие спиртные напитки, мыльные растворы, моча и тому подобные жидкости.
Истязаемых таким образом лишают сна на протяжении многих дней по 24 часа в сутки (посредством задействования в качестве палачей сменяемых представителей той категории заключенных, которые охотно сотрудничают с администрацией - они принимаются колоть своих жертв острыми иглами при любой их попытке закрыть глаза).
Пытка "Удобное кресло"
Еще одна разновидность пытки, связанной с лишением сна. Вокруг шеи истязаемого лица закрепляется тонкая струна, конец которой находится в руках мучителя. При любой попытке жертвы закрыть глаза милиционер-садист резко дергает за струну, которая начинает прорезать шею и причинять первому нестерпимую боль.
На головы жертв, подвергаемым таким пыткам, одевают некие подобия специальных шлемов, которые воздействуют на головной мозг как на сырую пищу, запекаемую внутри микроволновой печи.
Предполагают использование электрошоковых устройств для прикосновений к гениталиям, а также заталкивание во влагалища или анусы истязаемых жертв различных инородных предметов.
Пытки групповым изнасилованием (осуществлением насильственных половых контактов)
Такая пытка предполагает многодневное лишение сна и возможностей для нормального отправления естественных надобностей путем подвергания жертвы бесконечной череде неспешных избиений.
Подобные пытки (представляющие собой сочетания элементов многих конкретных из них) обычно осуществляются руками групп таких заключенных, которые охотно сотрудничают с администрациями тюрем и готовы беспрекословно исполнять любые их приказы.
Также смотри по данной теме другие материалы с тегами " " и " "
