Евста́фий Плакида, Римский, полководец. Святой великомученик евстафий, плакида Житие великомученика евстафия плакиды

Царствование императора Траяна жил в Риме воевода, по имени Плакида . Он происходил из знатного рода и обладал большим богатством. Его храбрость на войне была настолько известна, что одно имя Плакиды приводило врагов в трепет. Еще в то время, когда император Тит воевал в иудейской земле , Плакида был выдающимся римским полководцем и отличался во всех сражениях неустрашимым мужеством.

По вере своей Плакида был идолопоклонником, но в своей жизни творил много добрых, христианских дел: он кормил голодных, одевал нагих, помогал бедствующим и освобождал многих от уз и темницы. Искренно радовался он, если ему приходилось оказать кому-либо помощь в беде и скорби, и даже радовался больше, чем своим славным победам над врагами. Как некогда Корнилий, о коем повествуется в книге Деяний Апостольских (Деян.10 гл.), Плакида достиг полного совершенства во всяких добрых делах, но не имел еще святой веры в Господа нашего Иисуса Христа, – той веры, без коей мертвы все добрые дела (Иак.2:17). У Плакиды была жена, такая же добродетельная, как и он сам, и двое сыновей. Ко всем Плакида был весьма добр и милостив; не доставало ему только познания о Едином истинном Боге, Коего он, еще не ведая, почитал уже своими добрыми делами. Но милосердный Человеколюбец Господь всем желает спасения и призирает на тех, кто творит доброе: "Во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему " (Деян.10:35). Не презрел Он и сего добродетельного мужа, не попустил ему погибнуть во тьме идольского заблуждения, и Сам благоволил открыть ему путь ко спасению.

Однажды Плакида, по обыкновению своему, выехал с воинами и слугами на охоту. Встретив стадо оленей, он расставил всадников и начал погоню за оленями. Вскоре он заметил, что один, самый большой из них, отделился от стада. Оставив своих воинов, Плакида с небольшою дружиной погнался за оленем в пустыню. Спутники Плакиды скоро выбились из сил и остались далеко позади его. Плакида же, имея более сильного и быстрого коня, один продолжал погоню до тех пор, пока олень не взбежал на высокую скалу. Плакида остановился у подножия скалы, и, смотря на оленя, стал размышлять о том, как бы изловить его. В сие время Всеблагой Бог, многообразными средствами приводящий людей ко спасению и Ему одному известными судьбами наставляющий их на путь истины, уловил самого ловца, явившись Плакиде, как некогда Апостолу Павлу (Деян.9:3-6). Продолжая смотреть на оленя, Плакида увидел между его рогами сияющий крест, и на кресте подобие плоти распятого за нас Господа Иисуса Христа. Изумленный сим чудным видением, воевода вдруг услышал голос, глаголющий:

– Зачем ты гонишь Меня, Плакида?

И вместе с сим Божественным гласом, мгновенно напал на Плакиду страх: упав с коня, Плакида лежал на земле как мертвый. Едва опомнившись от страха, он вопросил:

– Кто Ты, Господи, говорящий со мною?

И сказал ему Господь:

– Я – Иисус Христос, – Бог, воплотившийся ради спасения людей и претерпевший вольные страдания и крестную смерть, Коего ты, не ведая, почитаешь. Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня, и Я возжелал спасти тебя. И вот Я явился здесь, чтобы уловить тебя в познание Меня и присоединить к верным рабам Моим. Ибо не хочу Я, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб в сетях вражиих.

Поднявшись с земли и уже не видя никого пред собою, Плакида сказал:

– Теперь верую я, Господи, что Ты – Бог неба и земли, Творец всех тварей. Отныне я поклоняюсь Единому Тебе, и иного, кроме Тебя, Бога не знаю. Молю Тебя, Господи, научи меня, что мне делать?

– Иди к священнику христианскому, приими от него крещение, и он наставит тебя ко спасению.

– В прошлую ночь я слышала, что кто-то говорил мне такие слова: ты, твой муж и твои сыновья завтра придете ко Мне и познаете Меня, Иисуса Христа, истинного Бога, посылающего спасение любящим Меня. – Не будем же отлагать, исполним тотчас же, что нам повелено.

Настала ночь. Плакида послал искать, где живет христианский священник. Узнав, где его дом, Плакида взял с собою жену, детей и некоторых верных слуг своих, и отправился к священнику, по имени Иоанну. Придя к нему, они подробно рассказали священнику о явлении Господа и просили крестить их. Выслушав их, священник прославил Бога, избирающего и из язычников угодных Ему, и, научив их святой вере, открыл им все заповеди Божии. Потом он сотворил молитву и крестил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И наречены были им при святом крещении имена: Плакиде – Евстафий, супруге его – Феопистия, а сыновьям их – Агапий и Феопист. После крещения священник причастил их Божественных Таин и отпустил с миром, сказав им:

– Бог, просветивший вас светом познания Своего, и призвавший вас в наследие жизни вечной, да будет всегда с вами! Когда же вы удостоитесь в той жизни лицезрения Божия, помяните и меня, отца вашего духовного.

Так возродившись в святом крещении, они возвратились в дом свой, исполненные неизреченной радости. Благодать Божественная озарила их души тихим светом и наполнила сердца таким блаженством, что им казалось, будто они находятся на небе, а не на земле.

На следующий день Евстафий, сев на коня и взяв с собою некоторых слуг, отправился как будто на охоту на то самое место, где явился ему Господь, чтобы воздать Ему благодарение за Его неисповедимые дары. Приехав к тому месту, он разослал слуг искать добычи. Сам же, сойдя с коня, пал лицом на землю и со слезами молился и благодарил Господа за Его неизреченную милость, что благоволил Он просветить его светом веры. В своей молитве он вручал себя Господу своему, предавая себя во всём в Его благую и совершенную волю и моля Его, чтобы Он по своей благости всё устроил для него на пользу, как Сам ведает и благоизволит. И имел он здесь откровение о грядущих на него напастях и скорбях.

– Евстафий, – сказал ему Господь, – подобает тебе на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Всё сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях. Тебе, как Иову , предстоит претерпеть многие скорби и испытать многие бедствия, чтобы, будучи искушенным как золото в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих.

– Да будет воля Твоя, Господи, – отвечал Евстафий, – всё готов я принять из рук Твоих с благодарением. Я знаю, что Ты благ и милостив и как Отец милуя наказываешь; неужели же я не приму из милосердных рук Твоих отеческого наказания? Поистине готов я, как раб, с терпением нести всё, что на меня возложат, только бы Твоя всесильная помощь была со мною.

– Теперь ли ты желаешь претерпеть скорби или же в последние дни жизни своей?

– Господи, – сказал Евстафий, – если невозможно совершенно миновать искушения, то дай ныне же претерпеть сии бедствия; только пошли мне Свою помощь, чтобы не одолело зло и не отторгло меня от любви Твоей.

Господь сказал ему:

– Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобою и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, – и не только на небе прославлю тебя пред ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что твое имя вписано в книге жизни вечной.

Внимая своему мужу, сия благоразумная женщина сказала:

– Да будет над нами воля Господня; мы же со всем усердием станем молиться Ему только о том, чтобы Он послал нам терпение.

И стали они жить благочестиво и честно, подвизаясь в посте и молитвах, раздавая убогим милостыню еще обильнее, чем прежде, и усерднее прежнего совершенствуясь во всех добродетелях.

Спустя немного времени, попущением Божиим, постигли дом Евстафия болезни и смерть. Разболелись все его домочадцы и в короткое время умерли не только почти все его слуги, но и весь домашний скот. И так как те, кто остался в живых, лежали больные, то некому было уже охранять сокровище Евстафия, и воры по ночам расхищали его имение. Вскоре славный и богатый воевода стал почти нищим. Евстафий, однако, ни мало не опечалился этим и не впал в безутешную скорбь: среди всех этих испытаний он ни в чем не погрешил пред Богом, и, благодаря Его, говорил, как Иов:

– "Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! " (Иов.1:21).

И утешал Евстафий супругу свою, чтобы она не скорбела о происходящем с ними, а та в свою очередь сама утешала мужа; и так оба они переносили скорби с благодарностью к Богу, во всём поручив себя Его воле и укрепляясь надеждою на Его милость. Видя, что он лишился имущества, Евстафий решил скрыться от всех своих знакомых где-нибудь в далекой стороне, и там, не открывая своего знатного происхождения и высокого звания, жить среди простого народа в смирении и нищете. Он надеялся, что, проводя такую жизнь, он без всякого препятствия и вдали от житейской молвы будет служить обнищавшему и смирившемуся ради спасения нашего Христу Господу. Евстафий посоветовался о том со своей супругою, после чего они решили ночью уйти из дома. И вот, тайно от своих домашних, – коих осталось довольно немного, и то больных – они взяли своих детей, переменили драгоценные одежды на рубища и покинули свой дом. Происходя из знатного рода, будучи великим сановником, любимый царем, всеми уважаемый, Евстафий легко мог снова возвратить себе и славу, и честь, и богатство, коих он лишился, но, считая их за ничто, он всё оставил ради Бога и Его одного хотел иметь своим покровителем. Скрываясь, чтобы не быть узнанным, странствовал Евстафий по неведомым местам, останавливаясь среди самых простых и невежественных людей. Так, оставив свои богатые чертоги, скитался сей подражатель Христа, не имея нигде приюта. Вскоре узнали и царь и все вельможи, что любимый их воевода Плакида скрылся неизвестно куда. Все недоумевали и не знали, что подумать: погубил ли кто Плакиду, или он сам случайно как-нибудь погиб. Сильно печалились о нем и разыскивали его, но не могли постигнуть тайны Божией, совершавшейся в жизни Евстафия, ибо "Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? " (Рим.11:34).

В то время как Евстафий с семьею своей пребывал в одном неизвестном месте, жена его сказала ему:

– Долго ли, господин мой, будем мы жить здесь? Уйдем лучше отсюда в далекие страны, чтобы кто-нибудь не узнал нас, и дабы не сделаться нам предметом насмешек у наших знакомых.

И вот, вместе с детьми пошли они по дороге, ведущей в Египет . Пройдя несколько дней, они пришли к морю и, увидя в пристани корабль, готовый отплыть в Египет, сели на этот корабль и отплыли. Хозяин корабля был чужестранец и человек очень свирепый. Прельстившись красотой жены Евстафия, он воспламенился страстью к ней и возымел в сердце своем лукавое намерение отнять ее у сего убогого человека и взять себе. Доплыв до берега, где Евстафию нужно было сходить с корабля, хозяин вместо платы за перевоз по морю взял себе жену Евстафия. Тот стал сопротивляться, но ничего не мог сделать, ибо свирепый и бесчеловечный чужестранец, обнажив меч, грозил убить Евстафия и бросить его в море. Некому было заступиться за Евстафия. С плачем пал он к ногам злого человека, умоляя не разлучать его с любимой подругой. Но все его просьбы не имели успеха, и он услышал решительный ответ:

– Если хочешь остаться в живых, замолчи и уйди отсюда, или же тотчас умри здесь от меча, и пусть море сие будет для тебя могилой.

Рыдая, взял Евстафий своих детей и сошел с корабля; хозяин же корабля, отчалив от берега, поднял паруса и пустился в плавание. Как тяжела была для сего богоугодного человека разлука с его целомудренной и верной супругой! Очами, полными слез, и с надрывавшимся от скорби сердцем провожали они друг друга. Рыдал Евстафий, оставшись на берегу, рыдала на корабле жена его, насильно отнятая от мужа и увозимая в неизвестную страну. Можно ли выразить их скорбь, плач и рыдание? Долго стоял Евстафий на берегу и следил за кораблем до тех пор, пока мог его видеть. Потом он отправился в путь ведя с собою своих малолетних детей; и плакал муж о жене, а дети плакали о матери своей. Одно только и было утешение для праведной души Евстафия, что испытания сии он принимает от руки Господа, без воли Коего ничто не может с ним случиться. Ободряла Евстафия и та мысль, что он для того и призван к вере Христовой, дабы с терпением проходить путь к отечеству небесному.

Но скорби Евстафия еще не кончились; напротив, ему пришлось вскоре испытать новые печали, большие прежних. Не успел он забыть своей первой скорби, как приблизилось новое горе. Он только что перенес горестную разлуку с своей супругою, а уже недалеко от него была потеря и детей. Продолжая свой путь, Евстафий пришел к многоводной и очень быстрой реке. Ни перевоза, ни моста через эту реку не было, и приходилось ее переходить. Перенести сразу обоих сыновей на другой берег оказалось невозможным. Тогда Евстафий взял одного из них и перенес на своих плечах на противоположную сторону. Посадив его здесь, он отправился назад, чтобы также перенести и второго сына. Но в то время, как он дошел уже до средины реки, вдруг раздался крик. Евстафий обернулся назад и с ужасом увидел, как сына его схватил лев и убежал с ним в пустыню. С горьким и жалостным воплем смотрел Евстафий вслед удалявшемуся зверю, пока тот с своей добычей не скрылся из глаз. Евстафий поспешил возвратиться к другому своему сыну. Но не успел он дойти до берега, как вдруг выбежал волк и утащил отрока в лес. Охваченный со всех сторон тяжкими скорбями, стоял Евстафий среди реки и как бы утопал в море своих слез. Может ли кто поведать, как велики были его сердечная скорбь и рыдания? Он лишился супруги, целомудренной, единоверной и благочестивой; лишился детей, на коих он смотрел, как на единственное утешение среди постигших его испытаний. Поистине было чудом, что человек сей не изнемог под тяжестью столь великих скорбей и остался в живых. Несомненно, что только всемогущая десница Всевышнего укрепляла Евстафия в перенесении сих скорбей: ибо только Тот, Кто попустил ему впасть в такие искушения, мог послать ему и такое терпение.

Выйдя на берег, Евстафий долго и горько плакал, и затем с сердечною скорбью стал продолжать свой путь. Для него был лишь один Утешитель – Бог, в Коего он твердо веровал и ради Коего он всё это переносил. Ни мало не роптал Евстафий на Бога, не стал говорить: "Неужели для того Ты, Господи, призвал меня к познанию Тебя, чтобы я лишился супруги и детей? В том ли польза веры в Тебя, чтобы я стал несчастнейшим из всех людей? Так ли Ты любишь верующих в Тебя. Чтобы они погибли в разлуке друг с другом?" Ничего подобного даже не подумал сей праведный и терпеливый муж. Напротив, он в глубоком смирении приносил благодарение Господу за то, что Ему благоугодно видеть рабов Своих не в благополучии мирском и суетных утехах, а в скорбях и бедствиях, дабы утешить их в будущей жизни вечной радостью и веселием.

Но Всесильный Бог всё обращает во благо, и если попускает праведнику впасть в бедствия, то не затем, чтобы карать его, а чтобы испытать его веру и мужество, благоволя не к слезам, а к твердому терпению, и внимая его благодарению. Подобно тому, как некогда Господь сохранил Иону невредимым во чреве китовом (Иона, гл. 2), так Он сохранил целыми и невредимыми детей Евстафия, похищенных зверями. Когда лев уносил отрока в пустыню, увидали его пастухи и с криком стали преследовать его. Бросив отрока, лев искал спасения в бегстве. Также и волка, похитившего другого отрока, увидели землепашцы и с криком погнались за ним. Бросил и волк отрока. И пастухи и землепашцы были из одного селения. Они взяли детей и воспитали их.

Но Евстафий ничего этого не знал. Продолжая путь, он то благодарил Бога в терпении, то, побеждаемый природой человеческой, плакал, восклицая:

– Увы мне! Некогда я был богат, а теперь нищ и лишен всего. Увы мне! Некогда я был в славе, ныне же – в бесчестии. Увы мне! Некогда я был домовит и имел большие имения, ныне же я – странник. Был я когда-то как древо многолиственное и благоплодовитое, а ныне я как ветвь иссохшая. Был я окружен дома друзьями, на улицах – слугами, в битвах – воинами, а ныне остался один в пустыне. Но не остави меня, Господи! Не презри меня, Ты, Всевидче! Не забудь меня, Ты – Всеблагой! Господи, не остави меня до конца! Вспомнил я, Господи, слова Твои, сказанные на месте Твоего явления мне: "Ты имеешь восприять скорби, подобно Иову". Но вот со мною исполнилось уже большее, чем с Иовом: ибо он, хотя и лишился своего имущества и славы, но лежал на своем гноище, я же – в чужой стране и не знаю, куда мне идти; он имел друзей, утешавших его, – мое же утешение, возлюбленных моих детей, дикие звери, похитив в пустыне, пожрали; он хотя и лишился своих детей, но мог от супруги своей иметь некоторое утешение и некоторую услугу, – моя же добрая жена впала в руки беззаконного чужестранца, и я как трость в пустыне колеблюсь бурею моих горьких печалей. Не прогневайся на меня, Господи, что я от горести сердца говорю так; ибо я говорю, как человек. Но на Тебе, Промыслителе моем и Устроителе пути моего, утверждаюсь, на Тебя надеюсь, и Твоею любовью как прохладною росою и дуновением ветра огнь печали моей прохлаждаю и желанием Тебя, как бы некоей сладостью, горечь бед моих услаждаю.

Говоря так с воздыханием и слезами, Евстафий дошел до некоего селения, называемого Вадисис. Поселившись в нем, он стал работать, нанимаясь у тамошних жителей, чтобы снискивать пропитание трудами рук своих. Работал он и трудился над таким делом, к которому не привык, и которого дотоле не знал. Впоследствии Евстафий упросил жителей того селения, чтобы они поручили ему охранять их хлеб, за что они платили ему небольшую плату. Так он прожил в селении том пятнадцать лет в большой нищете и смирении и во многих трудах, так что в поте лица вкушал хлеб свой. Добродетели же и подвиги его кто может изобразить? Всякий может оценить их, если представит себе, что среди такой нищеты и странничества он ни в чем столько не упражнялся, как в молитвах, посте, в слезах, в бдениях и воздыханиях сердечных вознося к Богу очи и сердце и ожидая милости от Его неизреченного милосердия. Дети же Евстафия воспитывались недалеко оттуда, в другом селении, но он не знал о них, да и они сами не знали друг о друге, хотя и жили в одном селении. А жена его, как некогда Сарра , сохраняема была Богом от распутства того чужестранца, который в тот самый час, когда отнял ее у праведного мужа, поражен был болезнью и, приехав в свою страну, умер, оставив свою пленницу чистою, не прикоснувшись к ней. Так хранил Бог Свою верную рабу, что, находясь среди сети, не была она уловлена, но как птица избавилась от сети ловящих: сеть сокрушилась, и она избавлена была помощью Вышнего. По смерти же того чужестранца, добродетельная женщина стала свободною, и жила в мире, без напастей, добывая себе пищу трудами рук своих.

В то время иноплеменники вели войну против Рима и много наносили вреда, овладев некоторыми городами и областями . Посему царь Траян был в великой печали и, вспомнив своего храброго воеводу Плакиду, говорил:

– Если был бы с нами наш Плакида, то враги наши не могли бы насмеяться над нами; ибо он был страшен врагам, и неприятели боялись имени его, потому что он был храбр и счастлив в битвах.

И удивлялся царь со всеми вельможами своими тому странному обстоятельству, что Плакида неизвестно куда скрылся с женою и с детьми. Задумав послать разыскивать его по всему своему царству, Траян сказал окружавшим его:

– Если кто найдет мне моего Плакиду, того я удостою великой чести и наделю многими дарами.

И вот два добрых воина, Антиох и Акакий, бывшие некогда верными друзьями Плакиды и жившие при его доме, сказали:

– Самодержавный царь, повели нам поискать сего человека, который весьма нужен всему римскому царству. Если бы нам пришлось искать его и в отдаленнейших краях, то и тогда мы приложим всё свое усердие.

Царь обрадовался такой готовности их и тотчас послал их искать Плакиду. Они отправились и объехали немало областей, ища своего любимого воеводу по городам и селениям и спрашивая всякого встречного, не видел ли кто где такого человека. Наконец, приблизились они к тому селению, где жил Евстафий. Евстафий в это время стерег хлеб в поле. Увидев идущих к себе воинов, он стал присматриваться к ним и, издалека узнав их, обрадовался и плакал от радости. Глубоко воздыхая к Богу в тайне сердца своего, Евстафий встал на дороге, по которой те воины должны были пройти; они же, приблизившись к Евстафию и поздоровавшись с ним, спрашивали его, какое это селение, и кто владеет им. Затем начали спрашивать, нет ли здесь какого-нибудь странника, такого-то возраста и такой-то наружности, имя которому Плакида.

Евстафий спросил их:

– Для чего ищете вы его?

Они отвечали ему:

– Он – друг наш, и мы долгое время не видали его и не знаем, где находится он вместе с женою и с детьми своими. Если бы кто-нибудь сообщил нам о нем, мы дали бы тому человеку много золота.

Евстафий сказал им:

– Я не знаю его, и не слыхал никогда о Плакиде. Впрочем, господа мои, прошу вас, войдите в селение и отдохните в моей хижине, потому что я вижу, что вы и кони ваши утомились от дороги. Итак, отдохните у меня, а затем вам можно будет узнать об искомом вами человеке от кого-нибудь из знающих его.

Воины, послушав Евстафия, пошли с ним в селение; но не узнали его; он же хорошо узнал их, так что чуть не заплакал, но удержался. В том селении жил один добрый человек, в доме которого Евстафий имел пристанище. Он ввел воинов к сему человеку, прося его, чтобы тот оказал им гостеприимство и накормил их.

– Я же, – прибавил он, – отплачу тебе своею работою за всё, что ты потратишь на угощение, потому что эти люди – мои знакомые.

Человек, вследствие доброты своей, а также и внимая просьбе Евстафия, усердно угощал своих гостей. А Евстафий служил им, принося и ставя пред ними кушанья. При сем приходила ему на мысль его прежняя жизнь, когда те, коим он сейчас прислуживает, сами ему так служили, – и он, побеждаемый естественною слабостью природы человеческой, едва удерживался от слез, но скрывал себя пред воинами, чтобы не быть узнанным; несколько раз выходил из хижины и, немного поплакав и отерши слезы, тотчас опять входил, служа им как раб и простой поселянин. Воины же, часто взирая на лицо его, начали мало-помалу узнавать его и стали тихо говорить друг другу: "Похож сей человек на Плакиду… неужели это и в самом деле он?.." И прибавили: "Помним мы, что у Плакиды была на шее глубокая рана, которую он получил на войне. Если у сего мужа есть такая рана, то он воистину сам Плакида". Увидев на шее его ту рану, воины тотчас вскочили из-за стола, припали к ногам его, стали обнимать его и много плакали от радости, говоря ему:

– Ты – Плакида, которого мы ищем! Ты – любимец царя, о котором он так долго печалится! Ты – римский воевода, о котором скорбят все воины!

Тогда Евстафий понял, что настало время, о котором предрекал ему Господь, и в которое он должен был снова получить первый свой сан и прежнюю свою славу и честь, и сказал воинам:

– Я, братие, тот, кого вы ищете! Я – Плакида, вместе с коим вы долгое время воевали против врагов. Я – тот человек, которым был некогда славой Рима, страшен иноплеменникам, вам дорог, ныне же – нищ, убог и никому не известен!

Велика была их взаимная радость, и радостны были их слезы. Они одели Евстафия в дорогие одежды, как своего воеводу, вручили ему послание царя и усердно просили его, чтобы он немедленно шел к царю, говоря:

– Враги наши начали одолевать нас, и нет никого столь храброго, как ты, кто бы мог победить и рассеять их!

Хозяин же того дома и все его домашние, слыша это, дивились и недоумевали. И по всему селению пронеслась весть, что в нем нашелся великий человек. Все жители селения стали стекаться, как к великому чуду, и с удивлением смотрели на Евстафия, одетого как воевода и принимающего почести от воинов. Антиох и Акакий рассказали народу о подвигах Плакиды, о его храбрости, славе и благородстве. Народ, услышав, что Евстафий такой храбрый римский воевода, удивлялся, говоря: "О, какой великий муж жил среди нас, служа нам как наемник!" И кланялись ему до земли, говоря:

– Почему ты не открыл нам, господин, своего знатного происхождения и сана?

Бывший хозяин Плакиды, у которого он жил в доме, припадал к ногам его, прося его, чтобы он не прогневался на него за непочтение с его стороны. И все жители того селения стыдились при мысли, что они имели великого человека наемником, как раба. Воины посадили Евстафия на коня и поехали с ним, возвращаясь в Рим, а все поселяне провожали его далеко с великими почестями. Во время пути Евстафий беседовал с воинами, и они спрашивали его о жене и детях его. Он рассказал им всё по порядку, что с ним случилось, и они плакали, слушая про таковые его злоключения. В свою очередь и они поведали ему, как опечален был из-за него царь, и не только он, но и весь его двор, и воины. Ведя между собою такую беседу, они чрез несколько дней достигли Рима, и воины возвестили царю, что они нашли Плакиду, – и как это произошло. Царь с честью встретил Плакиду, окруженный всеми своими вельможами, и с радостью обнял его и спрашивал о всем, что с ним случилось, Евстафий рассказал царю всё бывшее с ним, с его женою и детьми, и все, слушая его, умилились. После этого царь возвратил Евстафию его прежний чин и наделил его богатством большим, чем каким он владел сначала. Весь Рим радовался возвращению Евстафия. Царь просил его, чтобы он отправился на войну против иноплеменников и своею храбростью защитил Рим от их нашествия, а также отомстил бы им за отнятие ими некоторых городов. Собрав всех воинов, Евстафий увидел, что их недостаточно для такой войны; поэтому он предложил царю отправить указы во все области своего государства и собрать из городов и селений способных для воинской службы юношей, а затем прислать их в Рим; и это было исполнено. Царь отправил указы, и в Рим было собрано множество людей молодых и крепких, способных к войне. Среди них приведены были в Рим и два сына Евстафиевы, Агапий и Феопист, которые к тому времени уже возмужали и были лицом красивы, телом статны и силою крепки. Когда они были приведены в Рим, и воевода увидал их, то очень полюбил их, ибо сама отеческая природа привлекала его к детям, и он чувствовал к ним сильную любовь. Хотя он и не знал, что они – его дети, однако любил их, как детей своих, и они всегда находились при нем и сидели с ним за одним столом, ибо они были любезны его сердцу. Вслед за тем Евстафий отправился на войну с иноплеменниками и победил их силою Христовою. Он не только отнял у них взятые ими города и области, но и завоевал всю неприятельскую землю, и совершенно победил их войско. Укрепляемый силою Господа своего, он выказал еще большую храбрость, чем прежде, и одержал такую блистательную победу, какой еще никогда прежде не одерживал.

Когда война окончилась, и Евстафий уже с миром возвращался в свое отечество, случилось ему быть в одном селении, расположенном на живописном месте, при реке. Так как это место было удобно для стоянки, то Евстафий остановился с своими воинами на три дня: ибо Богу было так угодно, чтобы верный Его раб свиделся с женою и детьми, и чтобы рассеянные вновь собрались во едино. Жена его жила в том самом селении, имея сад, от которого с большим трудом снискивала себе пропитание. По смотрению Божию, Агапий и Феопист, ничего не зная о матери своей, поставили себе палатку около ее сада; воспитанные в одном и том же селении они имели одну общую палатку и любили друг друга, как единоутробные братья. Не знали они, что они – родные братья, однако, не ведая своего близкого родства, хранили между собою братскую любовь. Оба они ложились отдыхать около сада свой родительницы, недалеко от того места, где был стан воеводы. Однажды мать их около полудня работала в своем саду и услыхала разговор Агапия и Феописта, которые в это время отдыхали в своей палатке. Беседа их была такая: они спрашивали друг друга, какого каждый из них происхождения, и старший сказал:

– Я помню немного, что отец мой был воеводою в Риме, и не знаю, почему он удалился с матерью моею из этого города, взяв с собою меня и моего младшего брата (а нас было у него двое). Помню я еще, что мы дошли до моря и сели на корабль. Затем, во время морского плавания, когда мы пристали к берегу, отец наш вышел из корабля, а с ним и мы с братом, мать же наша, не знаю по какой причине, осталась на корабле. Помню я и то, что отец горько о ней плакал, плакали и мы с ним, и он с плачем продолжал путь. Когда же мы подошли к реке, отец посадил меня на берегу, а младшего брата моего, взяв на плечо, понес на противоположный берег. Когда затем он, перенеся его, шел за мною, прибежал лев, схватил меня и унес в пустыню; но пастухи отняли меня у него, и я воспитан был в том селении, которое ты знаешь.

Тогда младший брат, быстро встав, бросился на шею его с радостными слезами, говоря:

– Воистину ты – брат мой, ибо и я помню всё то, о чем ты рассказываешь, и я сам видел, когда похитил тебя лев, а меня в то время унес волк, но земледельцы отняли меня у него.

Узнав свое родство, братья очень обрадовались и стали обнимать и целовать друг друга, проливая радостные слезы. А мать их, слыша такой разговор, удивлялась и возводила очи к небу с воздыханием и слезами, ибо она убедилась, что они – действительно ее дети, и сердце ее ощущало сладость и отраду после всех горьких печалей. Однако, как женщина разумная, она не смела явиться к ним и открыть себя без более достоверного известия, ибо она была нищая и одета была в худые одежды, а они были видные и славные воины. И решила она пойти к воеводе, чтобы попросить его дозволения возвратиться в Рим вместе с его войском: она надеялась, что там ей легче будет открыться сыновьям своим, а также узнать о своем муже, жив ли он, или нет. Она пошла к воеводе, стала пред ним, поклонилась ему и сказала:

– Прошу тебя, господин, прикажи, чтобы я следовала за полком твоим в Рим; ибо я – римлянка и была взята в плен иноплеменниками в эту землю – вот уже шестнадцатый год; а теперь, будучи свободна, я скитаюсь по чужой стране и терплю крайнюю нищету.

Евстафий, по доброте своего сердца, тотчас преклонился к ее просьбе и дозволил ей безбоязненно возвращаться в свое отечество. Тогда жена та, смотря на воеводу, вполне убедилась, что он – муж ее, и в удивлении стояла, точно в забытьи. Но Евстафий не узнал жены своей. Она же, получив неожиданно одну радость после другой, подобно тому, как прежде одну печаль вслед за другой, внутренне с воздыханием молилась Богу и боялась открыться мужу своему и сказать, что она – жена его; ибо он в великой славе и был теперь окружен множеством приближенных; она же была как самая последняя нищая. И удалилась она из его палатки, молясь Владыке и Богу своему, чтобы Он Сам устроил то, дабы муж и дети узнали ее. Затем выбрала она более удобное время, снова вошла к Евстафию и стала перед ним. А он, посмотрев на нее, спросил:

– Чего ты еще просишь у меня, старица?

Она поклонилась ему до земли и сказала:

– Умоляю тебя, господин мой, не прогневайся на меня, рабу свою, за то, что я хочу спросить тебя об одном деле. Ты же будь терпелив и выслушай меня.

Он сказал ей:

– Хорошо, говори.

Тогда она начала свою речь так:

– Не ты ли – Плакида, нареченный во св. крещении Евстафием? Не ты ли – видел Христа на кресте среди оленьих рогов? Не ты ли – ради Господа Бога вышел из Рима с женою и с двумя детьми, Агапием и Феопистом? Не у тебя ли чужестранец отнял жену на корабле? Свидетель мне на небе верный – Сам Христос Господь, ради Которого я претерпела многие напасти, в том, что я – жена твоя, и что благодатью Христовою я сохранена была от оскорбления, ибо сей чужестранец в тот самый час, как отнял меня у тебя, погиб, наказанный гневом Божиим, а я осталась чистою, и теперь бедствую и скатаюсь.

Услышав всё сие, Евстафий как будто пробудился от сна и тотчас узнал жену свою, встал и обнял ее, и оба они много плакали от великой радости. И сказал Евстафий:

– Восхвалим и возблагодарим Христа Спасителя нашего, Который не оставил нас милостью Своею, но как обещал после скорбей утешить нас, так и сотворил!

И они со многими радостными слезами благодарили Бога. После сего, когда Евстафий перестал плакать, жена спросила его:

– Где же дети наши?

Он же, глубоко вздохнув, ответил:

– Звери съели их.

Тогда жена его сказала ему:

– Не скорби, господин мой! Бог помог нам нечаянно найти друг друга, так поможет Он нам найти и детей наших.

Он заметил ей:

– Разве я не сказал тебе, что их съели звери?

Она же стала рассказывать ему всё, что накануне слышала в своем саду во время работы, – все те речи, которые вели между собою два воина в палатке, и из которых она узнала, что они – сыновья их.

Евстафий тотчас же позвал к себе тех воинов и спросил их:

– Какого вы происхождения? Где родились? Где воспитывались?

Тогда старший из них ответил ему так:

– Господин наш, мы остались малолетними после своих родителей и потому мало помним свое детство. Однако, мы помним то, что отец наш был римским воеводою, подобным тебе, но не знаем мы, что сучилось с нашим отцом, и почему он вышел ночью из Рима с матерью нашею и с нами двоими; не знаем мы и того, почему именно, когда мы на корабле переплыли море, осталась на том корабле мать наша. А отец наш, плача о ней, подошел с нами к одной реке. В то время, как он, перенося нас по одиночке через реку, находился среди реки, похитили нас звери: меня – лев, а брата моего – волк. Но мы оба спасены были от зверей: ибо меня спасли и воспитывали пастухи, а брата моего – земледельцы.

Услыхав это, Евстафий и жена его узнали детей своих и, бросившись им на шею, долго плакали. И была великая радость в лагере Евстафия, как некогда в Египте, когда Иосифа узнали братья его (Быт.45:1-15). По всем полкам прошел слух о нахождении жены и детей воеводы их, и все воины радостно собрались вместе, и было большое ликование во всем войске. Не так радовались они победам, как сему радостному событию. Так утешил Бог верных рабов Своих, ибо Он "Господь умерщвляет и оживляет… Господь делает нищим и обогащает " (1Цар.2:6-7), низводит в скорби и возводит к радости и веселью. И Евстафий мог тогда говорить с Давидом: "Придите, послушайте, все боящиеся Бога, и я возвещу [вам], что сотворил Он для души моей. Помяну сотворити милость со мною. Десница Господня высока, десница Господня творит силу! " (Пс.65:16; 10:16; 117:16).

В то время, как Евстафий возвращался с войны, радуясь вдвойне: и победе, и нахождению жены и детей, – еще до прибытия его в Рим, – умер царь Траян; ему наследовал Адриан, который был очень жесток, ненавидел людей добрых и преследовал благочестивых. После того, как Евстафий с великим торжеством вошел в Рим, по обычаю римских полководцев и вел с собою много пленников, окруженный богатою военною добычею, – то царь и все римляне приняли его с почетом , и храбрость его прославилась еще больше, чем прежде, и все почитали его больше прежнего. Но Бог, Который не хочет, чтобы рабы Его были почитаемы и славимы в сем превратном и непостоянном мире суетным и временным почитанием, ибо Он уготовал им на небе вечную и непреходящую честь и славу, – указывал Евстафию путь мученический, ибо вскоре снова послал ему бесчестие и скорбь, которые он радостно претерпел за Христа. Злочестивый Адриан захотел совершить жертвоприношение бесам, в благодарность за победу над врагами. Когда он входил со своими вельможами в идольский храм, Евстафий не вошел за ними, но остался снаружи. Царь спросил его:

– Почему не хочешь ты войти с нами в храм и поклониться богам? Тебе, ведь, прежде других следовало бы воздать им благодарение за то, что они не только сохранили тебя целым и невредимым на войне и даровали тебе победу, но и помогли найти тебе жену твою и детей твоих.

Евстафий отвечал:

– Я – христианин и знаю Единого Бога моего Иисуса Христа, и Его чту и благодарю, и поклоняюсь Ему. Ибо Он всё даровал мне: и здоровье, и победу, и супругу, и чад. А глухим, немым, бессильным идолам я не поклонюсь.

И Евстафий ушел в дом свой. Царь разгневался и стал размышлять, как бы наказать Евстафия за бесчестие богов своих. Сначала он снял с него сан воеводский и вызвал его на суд, как простого человека, с женою и детьми его, и увещевал их принести жертву идолам; но, не будучи в состоянии уговорить их к этому, осудил на съедение зверям. И вот святой Евстафий, сей славный и храбрый воин, пошел в цирк, осужденный на казнь вместе со своею женою и сыновьями. Но не стыдился он сего бесчестия, не боялся смерти за Христа, Которому он ревностно служил, исповедуя пред всеми святое имя Его. Он укреплял и свою святую супругу, и детей своих, чтобы они не устрашались смерти за Жизнодавца всех Господа; и они шли на смерть, как на пир, укрепляя друг друга надеждою на будущее воздаяние. На них выпущены были звери, но не коснулись их, ибо, как только какой-нибудь из зверей подходил к ним, тотчас же возвращался назад, преклонив пред ними свою голову. Звери смягчили свою ярость, а царь еще больше разъярился и повелел увести их в темницу. А на другой день велел раскалить медного вола и бросить в него святого Евстафия с женою и детьми его . Но сей раскаленный вол был для святых мучеников, как халдейская печь, прохлажденная росою, для святых отроков (Дан.3:21). Находясь в этом воле, святые мученики, помолившись, предали Богу души свои и перешли в царствие небесное. Спустя три дня подошел Адриан к волу тому, желая увидать прах сожженных мучеников; открыв дверцы, мучители нашли тела их целыми и невредимыми, и ни один волос на главах их не сгорел, а лица их похожи были на лица спящих и блистали чудною красотою. Весь народ, находящийся там, воскликнул:

– Велик Бог христианский!

Царь со стыдом возвратился в свой дворец, и весь народ укорял его за злобу, – что он напрасно предал смерти такого необходимого для Рима воеводу. Христиане же, взявши честные тела святых мучеников, предали их погребению , славя Бога, дивного во святых Своих, Отца и Сына и Святого Духа, Емуже от всех нас да будет честь, слава и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Кондак, глас 2:

Страсти Христовы яве подражав, и сего испив усердно чашу, общник, Евстафие, и славы снаследник был еси, от самого всех Бога приемля с высоты божественное оставление.

( 1) Траян был одним из лучших римских императоров: много заботился о благе своего народа, вполне преобразовал государственное правление, расширил пределы империи счастливыми войнами, основал новые города. Однако и он преследовал христиан.

( 2) Языческое имя св. Евстафия, точнее по римскому произношению "Плациды", от латинского слова placidus, означающего "тихий", "ровный", "спокойный", "мягкий", "кроткий". Наименование, прекрасно характеризующее высокие нравственные качества св. Евстафия еще до обращения его в христианство.

( 3) Тит – римский император, сын и преемник императора Веспасиана, царствовал с 79 по 81 год. В царствование своего отца был послан с многочисленным войском в Иудею, для наказания иудеев, возмутившихся против римской власти. Об этой именно войне здесь и упоминается. Война окончилась в 70 году разрушением Иерусалима и храма Соломонова.

( 4) Иов – ветхозаветный великий праведник, хранитель истинного откровения и богопочтения в роде человеческом, во время усиления языческого суеверия после рассеяния народов; известен своим благочестием и непорочностью жизни; был испытан от бога всеми несчастьями, среди которых однако остался непоколебимым в вере о добродетели. Жил Иов во времена патриархальные до времен Моисея в стране Авситидийской, находившейся в северной части каменистой Аравии. История Иова изложена подробно в книге его имени, – одной из древнейших священных библейских книг.

( 5) Т.е. – по направлению к Средиземному морю, которое нужно было переплыть на корабле, чтобы достигнуть Египта. Египет – страна, лежащая в северо-восточной части Африки. В описываемое время Египет находился под властью римлян, которой подпал окончательно в 30-м году до Р. Х.

( 6) В житии он называется "варваром". Так греки, а вслед за ними и римляне называли всех вообще чужестранцев. Это была презрительная кличка, обозначавшая грубость и невежество других народов. Вместе с тем наименованию сему усвоено в Писании и понятие вообще человека бесчеловечного и свирепого. Вероятно, это был один из тех морских разбойников, которые тогда еще нередко наводили ужас на побережья Средиземного моря, уводили и продавали красивых женщин и девушек в рабство, бесчеловечно умерщвляя тех, кто им в этом препятствовал.

( 7) Здесь разумеется известный подобный же пример из жизни ветхозаветного патриарха Авраама и жены его Сарры вскоре после переселения их в землю ханаанскую. Когда Авраам во время наступившего голода пришел в Египет, фараон за красоту Сарры хотел было взять ее себе в жены, но Господь не попустил сего и поразил за Сарру тяжкими казнями и царя и двор его (Быт. 12:11-20).

( 8) Это было незадолго до смерти Траяна, как видно из самого повествования. Из истории видно, что в это время возмутились против римского владычества различные азиатские народы, подвластные Риму, и император готовился к походу на Месопотамию.

( 9) Т.е. Плакиде был устроен, по обычаю римскому, так называемый триумф, или торжественная блестящая встреча, как увенчанному славой полководцу – победителю.

( 10) "Великие Четьи– Минеи" митр. Макария прибавляют здесь еще следующие подробности, коих нет у св. Димитрия Ростовского. Когда св. мученики приближались к месту страшной казни, то, воздев руки свои к небу, вознесли пламенную молитву Господу, как бы созерцая какое-то небесное явление, как это видно из первых слов их молитвы. Молитва сия была следующая: "Господи Боже сил, всеми невидимый нами же видимый! Вонми нам, молящимся Тебе и приими нашу последнюю молитву. Вот мы соединились, и Ты сподобил нас участи святых Твоих; как три отрока, вверженные в Вавилоне в огонь, не были отринуты Тобою, так и ныне сподоби нас скончаться в сем огне, дабы Ты благоволил восприять нас, как жертву благоприятную. Подай же, Господи Боже, всякому поминающему память нашу участи в Царстве небесном; ярость же огня сего преложи на холод и сподоби нас в нем скончаться. Еще молимся, Господи: сподоби, да не разлучатся тела наши, но да вкупе лягут". В ответ на сию молитву раздался с неба Божественный глас: "Да будет вам так, как вы просите! и более вам будет, ибо вы претерпели многие напасти и не были побеждены. Идите в мире, приимите венцы победные за страдания свои, почивайте во веки веков".

( 11) Мощи св. Евстафия и его семейства находится в Риме в церкви его имени.

[греч. Εὐστάθιος Πλακίδας; лат. Еustathius (в нек-рых текстах Eustachius) Placidas] († ок. 118), вмч. (пам. 20 сент.), пострадал в Риме вместе с женой Феопистией и сыновьями Агапием и Феопистом при имп. Адриане .

Житие

было первоначально составлено на греч. языке предположительно в VI - 1-й пол. VIII в. (по мнению западных исследователей, в VII в.) скорее всего в К-поле. Прп. Иоанн Дамаскин († ок. 750) приводит обширный фрагмент Жития в 3-м Слове в защиту иконопочитания (Ioan. Damasc . De imag. // PG. 94. Col. 1381, рус. пер.: Иоанн Дамаскин . Три слова в защиту иконопочитания. СПб., 2001. С. 142-144). Известен целый ряд греч. (BHG, N 641-643) и лат. (BHL, N 2760-2771, см. также: Batalova. 2005) редакций Жития. Одна из редакций приписывается прп. Симеону Метафрасту (BHG, N 642, рус. пер. по изд.: AnBoll. 1884. Vol. 3. P. 66-112 см.: Византийские легенды. 1972, 2004р. С. 208-224), однако его авторство принимается не всеми исследователями (Там же. С. 299). Похвальное слово в честь Е. П. и его семьи написано Никитой Пафлагоном (BHG, N 643; PG. 105. Col. 376-417). По мнению болландистов, арм. перевод Жития сохранил архаичные черты повествования о Е. П. Известны и др. вост. переводы - на сир., копт., груз. языки.

Знатный и добродетельный стратилат (воевода, полководец) Плакида жил во время правления имп. Траяна в Риме. Он и его жена Татиана (в лат. текстах иногда ошибочно Траяна (Trajana - PG. 105. Col. 373-374)), еще будучи язычниками, были добродетельны и в благочестии воспитали 2 сыновей, чьи языческие имена неизвестны. Однажды Плакида отправился на охоту, где по Божественному Промыслу перед ним предстал необыкновенный олень, между рогами к-рого блистал крест с изображением Распятия (описание оленя неск. отличается в разных редакциях и переводах Жития). Заговорив человеческим голосом, олень открыл Плакиде, что в образе животного тому явился Иисус Христос, Которого Плакида, делая добрые дела, почитал, сам того не ведая. Форма вопроса оленя к Плакиде - «Что Меня гонишь?» - и весь строй диалога восходят к описанию в Деяниях св. апостолов явления Христа ап. Павлу на пути в Дамаск (Деян 9. 3-7). Таким способом Господь решил обратить стратилата в истинную веру, и Плакида тайно крестился вместе со всей семьей у иерея Иоанна (имя и роль иерея уподобляют его св. Иоанну Крестителю). При крещении Плакида получил имя Евстафий (твердостоящий), его жена была наречена Феопистией (Богу верная), старшего сына назвали Агапием (от ἀγάπη - любовь), а младшего - Феопистом. На следующий день Е. П. отправился на то место, где он встретил оленя, и Господь открыл ему, что, подобно страдальцу Иову, ему надлежит быть готовым ко мн. бедам, но если, невзирая ни на что, он сохранит веру и преодолеет диавольские искушения, то получит спасение. Когда в доме Е. П. начался мор, он принял предсказанную Господом напасть со смирением. Вместе с женой и сыновьями Е. П. покинул дом, бросив имущество, и, подобно Св. Семейству, бежал в Египет. Когда они сели на корабль, Е. П. не имел денег, чтобы заплатить судовладельцу за переезд, тот забрал его жену, а Е. П. с сыновьями сошел на берег. На переправе через реку лев схватил одного ребенка и скрылся, а волк унес др. мальчика. Е. П. был близок к отчаянию, думая, что дети его погибли, но их спасли и взяли на воспитание жители ближнего селения. Е. П. решил, что выпавшие на его долю несчастья больше, чем те, к-рые перенес Иов, терпевший беды и напасти на родине при поддержке друзей. Однако он не возроптал на Бога. Е. П. прожил в сел. Вадисис 15 лет, зарабатывая на пропитание поденной работой и охраной посевов. В это время иноплеменники начали войну с Римской империей и завоевали много областей. Озабоченный этим император вспомнил храброго воеводу Плакиду, о к-ром давно не было никаких известий. Готовясь к войне с варварами, император поручил воинам Антиоху и Акакию, служившим под началом Плакиды, разыскать его. Обойдя мн. страны и достигнув селения, где жил стратилат, воины встретили его и, не узнав, стали расспрашивать о Плакиде. Е. П. хотел скрыть от них, кто он. Но воины узнали его по шраму на шее. Они вручили ему послание императора, и Е. П. вместе с ними отправился на родину. Он рассказал императору обо всем, что случилось с ним на чужбине. Тот попросил Е. П. быть, как и прежде, стратилатом. Е. П. согласился, принял от него меч и отдал приказ набирать новобранцев для войны с варварами. Жители селения, где воспитывались сыновья Е. П. (к-рые не знали, что они братья), отправили их в армию как чужеземцев. Е. П., заметив рослых и красивых юношей, взял их в свою охрану. Ведомый Провидением, Е. П. отправился с войском в ту страну, где жила его жена, которая благополучно спаслась от посягательств владельца корабля и с тех пор стерегла сады местных жителей. Шатер стратилата оказался рядом с хижиной его жены. Феопистия случайно услышала разговор юношей в соседней палатке, которые вспоминали о раннем детстве, об отце с матерью, и поняла, что они ее сыновья, а те в свою очередь - что они родные братья. Тогда Феопистия пришла к стратилату и рассказала ему свою историю. Заметив у него на шее шрам, она узнала мужа. Е. П. обрадовался, найдя любимую супругу, к-рую считал погибшей. Тогда жена пересказала ему разговор юношей. Стратилат призвал их к себе и, расспросив, убедился в том, что они - его дети. После победы над варварами Е. П. устроил праздник, прославляя Господа. Он возвратился с семьей на родину и узнал, что вместо умершего Траяна императором стал Адриан. Когда Е. П. отказался совершить жертвоприношения в языческом храме, имп. Адриан лишил его всех почестей и повелел отдать всю семью на съедение льву. Но лев не тронул их. Адриан, видя это чудо, приказал раскалить медного быка и бросить в его чрево Е. П. с семьей. По молитве святых Господь обратил жар в прохладу, и они мирно скончались, воспевая хвалу Богу. Когда через 3 дня имп. Адриан приказал открыть медного быка, все увидели, что тела св. мучеников остались невредимыми и сверкали, подобно снегу. Мн. язычники, ставшие свидетелями этого чуда, приняли крещение. Христиане выкрали тела мучеников и тайно похоронили их.

В Житии Е. П. исследователи отмечали как наличие библейских сюжетов (обращение ап. Павла и испытания Иова), так и влияние античного романа (Адрианова-Перетц . 1970. С. 70-71; Гладкова. Житие Евстафия Плакиды: Особенности идейно-худож. структуры. 2004. С. 25). Оно является образцом использования в структуре Жития ряда бродячих сюжетов: о явлении герою чудесного оленя, заговорившего человеческим голосом, о разлучении героев, об испытаниях, выпавших на их долю, и о счастливом воссоединении семейства или влюбленной пары и т. д.

Упоминание о рим. военачальнике Плакиде (Плациде), участвовавшем в осаде Иерусалима войском рим. имп. Тита, есть в «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия (Иосиф Флавий . 1993. С. 483-484 (указ.), ср.: Мещерский. 1958. С. 295, 300, 306, 343). Предположение о том, что это одно лицо с Е. П., впервые высказано кард. Цезарем Баронием. Эти сведения были заимствованы свт. Димитрием Ростовским при создании собственной редакции Жития Е. П. (Гладкова . «Житие Евстафия Плакиды»: От Нестора до Милорада Павича. 2004. С. 505). Однако в «Истории Иудейской войны» не говорится о крещении, испытаниях и о мученической кончине Плакиды, а в Житии, за исключением редакции свт. Димитрия, нет прямых сведений о деятельности Плакиды во время Иудейской войны. Нек-рые болландисты вообще сомневаются в существовании такого святого и считают его лит. персонажем.

Почитание

его жены и сыновей широко распространилось как на Западе, так и на Востоке.Болландисты отвергают рим. происхождение Е. П. и предполагают, что почитание этого святого зародилось на Востоке и оттуда проникло в Рим. Этим объясняется появление большого количества изображений Е. П. в Каппадокии и Грузии уже с VI-VII вв. (подробнее см. в разд. «Иконография»). Что касается зап. источников, то имени Е. П. нет ни в Мартирологе блж. Иеронима (за исключением одной ркп. XI-XII вв. из Корби - ActaSS. Nov. Т. 2. Pars 2. P. 138), ни в календаре Depositio martyrum Ecclesiae Romanae (сер. IV в.). Ц. (диакония) во имя Е. П. известна в Риме с IХ в., но, по-видимому, существовала уже в VII в. Предание о том, что встреча Е. П. и чудесного оленя произошла близ Тиволи, на месте, где позднее на скале Вультвилла (Вультурелла) была построена ц. Пресв. Богородицы (ныне ц. Санта-Мария делла Менторелла), появилось в конце средневековья.

На правосл. Востоке память Е. П. и его семьи праздновалась 20 сент., на Западе - 20 сент. или в 1-х числах нояб. В миссалах и бревиариях Е. П. чаще всего упоминается 2 нояб. (напр., в Мартирологе Узуарда) или 3, 4, 5, 9 нояб. Возможно, первоначально память Е. П. совершалась 1 нояб. (в списке Мартиролога блж. Иеронима из Корби (XI-XII вв.) - ActaSS. Nov. Т. 2. Pars 2. P. 138), но в связи с установлением в этот день праздника Всех святых была передвинута на 2 нояб., а потом из-за того, что к этому числу было приурочено поминовение усопших, перенесена на следующие дни нояб. В разных типах сакраментариев имя Е. П. не упоминается. Самой распространенной была дата празднования 20 сент. (в Евангелиариях рим. типа сер. VIII в.), перешедшая впосл. в составленный Ц. Баронием Римский Мартиролог (1586). Эта дата все чаще появляется в рим. литургических книгах с XVI в. и затем становится общепринятой.

На Западе Е. П. входил в группу т. н. 14 св. помощников. Его жизнеописание пользовалось большой популярностью, было переведено на старофранц., итал., испан., англ., нем. и ирл. языки. В позднем средневековье Е. П. считался покровителем охотников и лесников, но впосл. его почитание (особенно в Центр. Европе) было вытеснено культом св. Губерта . Позднее Е. П. стал считаться покровителем г. Мадрида.

Изменения в традиц. для груз. искусства схеме «Видения св. Евстафия Плакиды» наблюдаются на фасадном рельефе храма в мон-ре Мартвили (вместо лука Е. П. вооружен копьем), в рельефах из Цебельды и Натлисмцемели (Е. П. выпускает в оленя согнутую стрелу), в росписях церкви в Цкелари (стрелой с вильчатым наконечником он поражает лося). Своеобразный извод сцены - Е. П. охотится на оленя с Распятием между рогами - представлен в росписи вост. части юж. стены церкви в с. Чукули.

Известна груз. икона Е. П. XVII в. из церкви в с. Карабулахи в Кахети (ныне в Национальном музее искусств Грузии им. Ш. Амиранашвили). Иконография образа Е. П. была положена в основу изображения почитаемого в Абхазии мч. Евстафия Апсильского .

«Видение св. Евстафия Плакиды» было популярно и в Каппадокии, где всегда большое значение придавалось изображению всадников (охотников с копьем) и связанному с ними культу и где Е. П. был особенно почитаем. Сцена присутствует в росписи ц. св. Иоанна Крестителя в Чавушине (VII-IX вв.); в Панджарлык-килисе близ Ургюпа (IX-X вв.); в церкви № 3 (Агафангела) в Гюллюдере (1-я пол. X в.); в ц. св. Иоанна Крестителя (№ 4) в Гюллюдере (между 913 и 920); в церкви Тавшанлы-килисе (между 913 и 945); в «Большой голубятне» (св. Архангелов) в Чавушине (963-969); в Саклы-килисе в Гёреме (3-я четв. XI в.). Этот сюжет часто использовали в Псалтирях, иллюстрируя слова «Свет сияет на праведника…» (Пс 96. 11): в Псалтири Барберини (Vat. gr. 372. Fol. 166v, кон. XI в.), в Хлудовской Псалтири (ГИМ. Греч. 129 д. Л. 97 об., IX в.) и др. В рукописи из мон-ря Пантократор на Афоне № 61 (Paris. gr. 20, 2-я пол. IX в.). Е. П. написан коленопреклоненным перед погрудным изображением Христа. Эта сцена нередко встречается в рукописных сборниках Житий, напр. в Минологиях кон. XI в. (Lond. Brit. Lib. Add. 11870. Fol. 151r; Ath. Esph. 14. Fol. 52v). В росписи греч. храмов визант. времени сцена видения встречается нечасто (напр., в росписи ц. св. Георгия Диасорита на о-ве Наксос, XI в., и ц. св. Феклы на о-ве Эвбея, кон. XIII в.). В поствизант. период сюжет использован в росписи трапезной Великой Лавры на Афоне (1512?) и ц. св. Николая в Кастории (1663). Он встречается и в иконописи: на иконе XVI в. из музея Греческого ин-та визант. и поствизант. исследований (Венеция) - Е. П. с копьем верхом на коне перед стоящим на горе оленем с Распятием между рогами; на иконе «Св. Евстафий Плакида на коне» с 6 житийными сценами (XVII в.) из мон-ря св. Иоанна Богослова на о-ве Патмос. Более редкий для этого времени иконографический вариант представлен на иконе XVI в. (Музей мон-ря Лимонос на о-ве Лесбос): Е. П. скачет на коне, целясь из лука в оленя, между рогами к-рого изображено Распятие. На иконе «Св. Евстафий Плакида на коне» (1838) мастера Захария Зографа из Самокова (Сокровищница Метрополии, г. Пловдив, Болгария) Е. П. написан в античной кирасе, во главе армии, вверху композиции - ангелы.

На Руси, помимо фрески в соборе Св. Софии Киевской, раннее изображение Е. П. (обращение в христианство) сохранилось на шиферном рельефе (предположительно XI в.), найденном при раскопках Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (1108-1113): возможно, эта плита первоначально находилась над входом в собор, построенным кн. Изяславом Ярославичем в 60-х гг. XI в. Среди св. воинов Е. П. представлен на юж. вратах собора Рождества Богородицы в Суздале (20-е гг. XIII в.); на иконе-таблетке из Софийского собора в Вел. Новгороде (сер. XII в.) «Святые Прокопий, Никита, Евстафий Плакида» (кон. XV в., ГРМ); на иконе «Святые Евстафий Плакида и Фекла» (XV в., ГМЗРК). В хитоне и гиматии, с крестом, Е. П. изображен на иконе 1-й пол. XVI в. (АМИИ). На фресках собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом мон-ре (1502) он изображен в медальоне на подпружной арке рядом с равноап. кн. Владимиром.

Вероятно, в связи с почитанием на Русском Севере Е. П. как защитника посевов от вредных насекомых и как целителя была написана икона «Святые Евстафий Плакида и Трифон» (кон. XV в., МИИРК) из Обонежья, на к-рой святые держат в руках сосуды с маслом для окропления растений. Сюжет видения Е. П. представлен на иконе XVI в. (НГОМЗ). Свидетельством почитания Е. П. как воина в синодальный период служит присвоение имени святого рус. линкору, принимавшему участие в Чесменском сражении в Эгейском м. (1770). Образ Е. П. был помещен в иконостасе Большой ц. Зимнего дворца в С.-Петербурге - икона «Святые мученики Харалампий и Евстафий Плакида» (худож. А. И. Бельский (1726-1796?) или Е. И. Бельский (1730-1778?), ГЭ), в росписи Исаакиевского собора в С.-Петербурге (XIX в.).

Лит.: Уварова П. С. Христ. памятники // МАК. 1894. Т. 4. Табл. VII-VIII; Айналов Д. В. Нек-рые христ. памятники Кавказа // Археол. известия и заметки. М., 1895. Т. 3. Вып. 7-8. С. 233-243; он же. То же. М., 1895. С. 7; Чубинашвили Г. Н . Пещерные мон-ри Давид Гареджи. Тбилиси, 1948. С. 31, 32. Рис. 7. Табл. 37; он же. Памятники типа Джвари. Тбилиси, 1948. С. 187; Panofsky E. Dürer"s St. Eustace // Record of the Art Museum. Princeton (N. Y.), 1950. Vol. 9. N 1. P. 8. Fig. 5; Искусство Византии в собр. СССР. М., 1977. Т. 2. № 126; LCI. Bd. 6. Sp. 194-199; Гомелаури И. Г. Архитектура Эртацминдского храма // XVIII науч. сессия Ин-та истории груз. искусства. Тбилиси, 1962. С. 12-13 (на рус. и груз. яз.); Шмерлинг Р. О. Mалые формы в архитектуре средневек. Грузии. Тбилиси, 1962. С. 62-69. Рис. 2, 3; Шервашидзе Л. А. Цкелари (Ацкар) // Мат-лы по археологии Абхазии. Тбилиси, 1967. С. 45-46. Рис. 3-4; он же. Средневек. монументальная живопись в Абхазии. Тбилиси, 1980. С. 202-205; Chatzidakis-Bacharas T. Les peintures murales de Hosios Loukas: Les chapelles occidentales. Athènes, 1982. P. 74-81; Coumoussi A. Une representation rare de la vision de St. Eustache dans une église greque du XIII siècle // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. P. 51-60. Fig. 1; Velmans T. L"église de Zenobani et le thème de la Vision de St. Eustache en Géorgie // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. Р. 19-49. Fig. 12-18; Golden Light: Masterpieces of the Art of the Icon. Ghent, 1988. P. 156. Fig. 136; Аладашвили Н., Вольская А. Фасадные росписи Верхней Сванети // Ars Georgica. Тбилиси, 1987. Вып. 8. С. 94-121; Connor С. Art and Miracles in Medieval Byzantium: The Crypt at Hosios Loukas and Its Frescoes. Princeton (N. Y.), 1991. P. 15; Jolivet-Levy C. Les églises byzantines de Cappadoce: Le Programme iconographique de l"abside et de ses abords. P., 1991. P. 15, 23, 31, 37, 86, 113, 187, 219; Thierry N. Le culte de Cerf en Anatolie et la Vision de St. Eustaсhe // Monuments et memoires. P., 1991. Vol. 72. P. 33-100; The Glory of Byzantium: Art and Culture of the Middle Byzantine Era: A. D. 843-1261 / Ed. H. C. Evans, W. D. Wixom. N. Y., 1997. Сat. 79, 80. P. 133-134; Мачабели К. Каменные кресты Грузии. Тбилиси, 1998. С. 78-87; Ивакин Г. Ю., Пуцко В. Г. Киевский каменный рельеф с изображением Е. П. // Рос. Арх. 2000. № 4. С. 160-168; Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. Кат. 109; Смирнова Э. С. Иконы Сев.-Вост. Руси. М., 2004. С. 199-206; Тахнаева П. И. Христ. культура средневек. Аварии (VII-XVI вв.) в контексте реконструкции полит. истории. Махачкала, 2004.

Н. В. Герасименко, Н. Чичинадзе

По вере своей Плакида был идолопоклонником, но в своей жизни творил много добрых, христианских дел: он кормил голодных, одевал нагих, помогал бедствующим и освобождал многих от уз и темницы. Искренно радовался он, если ему приходилось оказать кому-либо помощь в беде и скорби, и даже радовался больше, чем своим славным победам над врагами. Как некогда Корнилий, о коем повествуется в книге Деяний Апостольских (Деян.10 гл.), Плакида достиг полного совершенства во всяких добрых делах, но не имел еще святой веры в Господа нашего Иисуса Христа, - той веры, без коей мертвы все добрые дела (Иак.2:17). У Плакиды была жена, такая же добродетельная, как и он сам, и двое сыновей. Ко всем Плакида был весьма добр и милостив; не доставало ему только познания о Едином истинном Боге, Коего он, еще не ведая, почитал уже своими добрыми делами. Но милосердный Человеколюбец Господь всем желает спасения и призирает на тех, кто творит доброе: «Во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян.10:35). Не презрел Он и сего добродетельного мужа, не попустил ему погибнуть во тьме идольского заблуждения, и Сам благоволил открыть ему путь ко спасению.

Однажды Плакида, по обыкновению своему, выехал с воинами и слугами на охоту. Встретив стадо оленей, он расставил всадников и начал погоню за оленями. Вскоре он заметил, что один, самый большой из них, отделился от стада. Оставив своих воинов, Плакида с небольшою дружиной погнался за оленем в пустыню. Спутники Плакиды скоро выбились из сил и остались далеко позади его. Плакида же, имея более сильного и быстрого коня, один продолжал погоню до тех пор, пока олень не взбежал на высокую скалу. Плакида остановился у подножия скалы, и, смотря на оленя, стал размышлять о том, как бы изловить его. В сие время Всеблагой Бог, многообразными средствами приводящий людей о спасению и Ему одному известными судьбами наставляющий их на путь истины, уловил самого ловца, явившись Плакиде, как некогда Апостолу Павлу (Деян.9:3-6). Продолжая смотреть на оленя, Плакида увидел между его рогами сияющий крест, и на кресте подобие плоти распятого за нас Господа Иисуса Христа. Изумленный сим чудным видением, воевода вдруг услышал голос, глаголющий:

Зачем ты гонишь Меня, Плакида?

Кто Ты, Господи, говорящий со мною?

И сказал ему Господь:

Я - Иисус Христос, - Бог, воплотившийся ради спасения людей и претерпевший вольные страдания и крестную смерть, Коего ты, не ведая, почитаешь. Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня, и Я возжелал спасти тебя. И вот Я явился здесь, чтобы уловить тебя в познание Меня и присоединить к верным рабам Моим. Ибо не хочу Я, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб в сетях вражиих.

Поднявшись с земли и уже не видя никого пред собою, Плакида сказал:

Теперь верую я, Господи, что Ты - Бог неба и земли, Творец всех тварей. Отныне я поклоняюсь Единому Тебе, и иного, кроме Тебя, Бога не знаю. Молю Тебя, Господи, научи меня, что мне делать?

Иди к священнику христианскому, приими от него крещение, и он наставит тебя ко спасению.

В прошлую ночь я слышала, что кто-то говорил мне такие слова: ты, твой муж и твои сыновья завтра придете ко Мне и познаете Меня, Иисуса Христа, истинного Бога, посылающего спасению любящим Меня. - Не будем же отлагать, исполним тотчас же, что нам повелено.

Настала ночь. Плакида послал искать, где живет христианский священник. Узнав, где его дом, Плакида взял с собою жену, детей и некоторых верных слуг своих, и отправился к священнику, по имени Иоанну. Придя к нему, они подробно рассказали священнику о явлении Господа и просили крестить их. Выслушав их, священник прославил Бога, избирающего и из язычников угодных Ему, и, научив их святой вере, открыл им все заповеди Божии. Потом он сотворил молитву и крестил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И наречены были им при святом крещении имена: Плакиде - Евстафий, супруге его - Феопистия, а сыновьям их - Агапий и Феопист. После крещения священник причастил их Божественных Таин и отпустил с миром, сказав им:

Бог, просветивший вас светом познания Своего, и призвавший вас в наследие жизни вечной, да будет всегда с вами! Когда же вы удостоитесь в той жизни лицезрения Божия, помяните и меня, отца вашего духовного.

Евстафий, - сказал ему Господь, - подобает тебе на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Всё сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях. Тебе, как Иову ], предстоит претерпеть многие скорби и испытать многие бедствия, чтобы, будучи искушенным как золото в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих.

Да будет воля Твоя, Господи, - отвечал Евстафий, - всё готов я принять из рук Твоих с благодарением. Я знаю, что Ты благ и милостив и как Отец милуя наказываешь; неужели же я не приму из милосердных рук Твоих отеческого наказания? Поистине готов я, как раб, с терпением нести всё, что на меня возложат, только бы Твоя всесильная помощь была со мною.

Теперь ли ты желаешь претерпеть скорби или же в последние дни жизни своей?

Господи, - сказал Евстафий, - если невозможно совершенно миновать искушения, то дай ныне же претерпеть сии бедствия; только пошли мне Свою помощь, чтобы не одолело зло и не отторгло меня от любви Твоей.

Господь сказал ему:

Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобою и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, - и не только на небе прославлю тебя пред ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что твое имя вписано в книге жизни вечной.

Внимая своему мужу, сия благоразумная женщина сказала:

Да будет над нами воля Господня; мы же со всем усердием станем молиться Ему только о том, чтобы Он послал нам терпение.

И стали они жить благочестиво и честно, подвизаясь в посте и молитвах., раздавая убогим милостыню еще обильнее, чем прежде, и усерднее прежнего совершенствуясь во всех добродетелях.

- «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21).

И утешал Евстафий супругу свою, чтобы она не скорбела о происходящем с ними, а та в свою очередь сама утешала мужа; и так оба они переносили скорби с благодарностью к Богу, во всём поручив себя Его воле и укрепляясь надеждою на Его милость. Видя, что он лишился имущества, Евстафий решил скрыться от всех своих знакомых где-нибудь в далекой стороне, и там, не открывая своего знатного происхождения и высокого звания, жить среди простого народа в смирении и нищете. Он надеялся, что, проводя такую жизнь, он без всякого препятствия и вдали от житейской молвы будет служить обнищавшему и смирившемуся ради спасения нашего Христу Господу. Евстафий посоветовался о том со своей супругою, после чего они решили ночью уйти из дома. И вот, тайно от своих домашних, - коих осталось довольно немного, и то больных - они взяли своих детей, переменили драгоценные одежды на рубища и покинули свой дом. Происходя из знатного рода, будучи великим сановником, любимый царем, всеми уважаемый, Евстафий легко мог снова возвратить себе и славу, и честь, и богатство, коих он лишился, но, считая их за ничто, он всё оставил ради Бога и Его одного хотел иметь своим покровителем. Скрываясь, чтобы не быть узнанным, странствовал Евстафий по неведомым местам, останавливаясь среди самых простых и невежественных людей. Так, оставив свои богатые чертоги, скитался сей подражатель Христа, не имея нигде приюта. Вскоре узнали и царь и все вельможи, что любимый их воевода Плакида скрылся неизвестно куда. Все недоумевали и не знали, что подумать: погубил ли кто Плакиду, или он сам случайно как-нибудь погиб. Сильно печалились о нем и разыскивали его, но не могли постигнуть тайны Божией, совершавшейся в жизни Евстафия, ибо «Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?» (Рим.11:34).

В то время как Евстафий с семьею своей пребывал в одном неизвестном месте, жена его сказала ему:

Долго ли, господин мой, будем мы жить здесь? Уйдем лучше отсюда в далекие страны, чтобы кто-нибудь не узнал нас, и дабы не сделаться нам предметом насмешек у наших знакомых.

И вот, вместе с детьми пошли они по дороге, ведущей в Египет. Пройдя несколько дней, они пришли к морю и, увидя у пристани корабль, готовый отплыть в Египет, сели на этот корабль и отплыли. Хозяин корабля был чужестранец и человек очень свирепый. Прельстившись красотой жены Евстафия, он воспламенился страстью к ней и возымел в сердце своем лукавое намерение отнять ее у сего убогого человека и взять себе. Доплыв до берега, где Евстафию нужно было сходить с корабля, хозяин вместо платы за перевоз по морю взял себе жену Евстафия. Тот стал сопротивляться, но ничего не мог сделать, ибо свирепый и бесчеловечный чужестранец, обнажив меч, грозил убить Евстафия и бросить его в море. Некому было заступиться за Евстафия. С плачем пал он к ногам злого человека, умоляя не разлучать его с любимой подругой. Но все его просьбы не имели успеха, и он услышал решительный ответ:

Если хочешь остаться в живых, замолчи и уйди отсюда, или же тотчас умри здесь от меча, и пусть море сие будет для тебя могилой.

Но скорби Евстафия еще не кончились; напротив, ему пришлось вскоре испытать новые печали, большие прежних. Не успел он забыт своей первой скорби, как приблизилось новое горе. Он только что перенес горестную разлуку с своей супругою, а уже недалеко от него была потеря и детей. Продолжая свой путь, Евстафий пришел к многоводной и очень быстрой реке. Ни перевоза, ни моста через эту реку не было, и приходилось ее переходить. Перенести сразу обоих сыновей на другой берег оказалось невозможным. Тогда Евстафий взял одного из них и перенес на своих плечах на противоположную сторону. Посадив его здесь, он отправился назад, чтобы также перенести и второго сына. Но в то время, как он дошел уже до средины реки, вдруг раздался крик. Евстафий обернулся назад и с ужасом увидел, как сына его схватил лев и убежал с ним в пустыню. С горьким и жалостным воплем смотрел Евстафий вслед удалявшемуся зверю, пока тот с своей добычей не скрылся из глаз. Евстафий поспешил возвратиться к другому своему сыну. Но не успел он дойти до берега, как вдруг выбежал волк и утащил отрока в лес. Охваченный со всех сторон тяжкими скорбями, стоял Евстафий среди реки и как бы утопал в море своих слез. Может ли кто поведать, как велики были его сердечная скорбь и рыдания? Он лишился супруги, целомудренной, единоверной и благочестивой; лишился детей, на коих он смотрел, как на единственное утешение среди постигших его испытаний. Поистине было чудом, что человек сей не изнемог под тяжестью столь великих скорбей и остался в живых. Несомненно, что только всемогущая десница Всевышнего укрепляла Евстафия в перенесении сих скорбей: ибо только Тот, Кто попустил ему впасть в такие искушения, мог послать ему и такое терпение.

Выйдя на берег, Евстафий долго и горько плакал, и затем с сердечною скорбью стал продолжать свой путь. Для него был лишь один Утешитель - Бог, в Коего он твердо веровал и ради Коего он всё это переносил. Ни мало не роптал Евстафий на Бога, не стал говорить: «Неужели для того Ты, Господи, призвал меня к познанию Тебя, чтобы я лишился супруги и детей? В том ли польза веры в Тебя, чтобы я стал несчастнейшим из всех людей? Так ли Ты любишь верующих в Тебя, чтобы они погибли в разлуке друг с другом?» Ничего подобного даже не подумал сей праведный и терпеливый муж. Напротив, он в глубоком смирении приносил благодарение Господу за то, что Ему благоугодно видеть рабов Своих не в благополучии мирском и суетных утехах, а в скорбях и бедствиях, дабы утешить их в будущей жизни вечной радостью и веселием.

Увы мне! Некогда я был богат, а теперь нищ и лишен всего. Увы мне! Некогда я был в славе, ныне же - в бесчестии. Увы мне! Некогда я был домовит и имел большие имения, ныне же я - странник. Был я когда-то как древо многолиственное и благоплодовитое, а ныне я как ветвь иссохшая. Был я окружен дома друзьями, на улицах - слугами, в битвах - воинами, а ныне остался один в пустыне. Но не остави меня, Господи! Не презри меня, Ты, Всевидче! Не забудь меня, Ты - Всеблагой! Господи, не остави меня до конца! Вспомнил я, Господи, слова Твои, сказанные на месте Твоего явления мне: «Ты имеешь восприять скорби, подобно Иову». Но вот со мною исполнилось уже большее, чем с Иовом: ибо он, хотя и лишился своего имущества и славы, но лежал на своем гноище, я же - в чужой стране и не знаю, куда мне идти; он имел друзей, утешавших его, - мое же утешение, возлюбленных моих детей, дикие звери, похитив в пустыне, пожрали; он хотя и лишился своих детей, но мог от супруги своей иметь некоторое утешение и некоторую услугу, - моя же добрая жена впала в руки беззаконного чужестранца, и я как трость в пустыне колеблюсь бурею моих горьких печалей. Не прогневайся на меня, Господи, что я от горести сердца говорю так; ибо я говорю, как человек. Но на Тебе, Промыслителе моем и Устроителе пути моего, утверждаюсь, на Тебя надеюсь, и Твоею любовью как прохладною росою и дуновением ветра огнь печали моей прохлаждаю и желанием Тебя, как бы некоей сладостью, горечь бед моих услаждаю.

Говоря так с воздыханием и слезами, Евстафий дошел до некоего селения, называемого Вадисис. Поселившись в нем, он стал работать, нанимаясь у тамошних жителей, чтобы снискивать пропитание трудами рук своих. Работал он и трудился над таким делом, к которому не привык, и которого дотоле не знал. Впоследствии Евстафий упросил жителей того селения, чтобы они поручили ему охранять их хлеб, за что они платили ему небольшую плату. Так он прожил в селении том пятнадцать лет в большой нищете и смирении и во многих трудах, так что в поте лица вкушал хлеб свой. Добродетели же и подвиги его кто может изобразить? Всякий может оценить их, если представит себе, что среди такой нищеты и странничества он ни в чем столько не упражнялся, как в молитвах, посте, в слезах, в бдениях и воздыханиях сердечных вознося к Богу очи и сердце и ожидая милости от Его неизреченного милосердия. Дети же Евстафия воспитывались недалеко оттуда, в другом селении, но он не знал о них, да и они сами не знали друг о друге, хотя и жили в одном селении. А жена его, как некогда Сарра, сохраняема была Богом от распутства того чужестранца, который в тот самый час, когда отнял ее у праведного мужа, поражен был болезнью и, приехав в свою страну, умер, оставив свою пленницу чистою, не прикоснувшись к ней. Так хранил Бог Свою верную рабу, что, находясь среди сети, не была она уловлена, но как птица избавилась от сети ловящих: сеть сокрушилась, и она избавлена была помощью Вышнего. По смерти же того чужестранца, добродетельная женщина стала свободною, и жила в мире, без напастей, добывая себе пищу трудами рук своих.

В то время иноплеменники вели войну против Рима и много наносили вреда, овладев некоторыми городами и областями. Посему царь Траян был в великой печали и, вспомнив своего храброго воеводу Плакиду, говорил:

Если был бы с нами наш Плакида, то враги наши не могли бы насмеяться над нами; ибо он был страшен врагам, и неприятели боялись имени его, потому что он был храбр и счастлив в битвах.

Если кто найдет мне моего Плакиду, того я удостою великой чести и наделю многими дарами.

Самодержавный царь, повели нам поискать сего человека, который весьма нужен всему римскому царству. Если бы нам пришлось искать его и в отдаленнейших краях, то и тогда мы приложим всё свое усердие.

Царь обрадовался такой готовности их и тотчас послал их искать Плакиду. Они отправились и объехали немало областей, ища своего любимого воеводу по городам и селениям и спрашивая всякого встречного, не видел ли кто где такого человека. Наконец, приблизились они к тому селению, где жил Евстафий. Евстафий в это время стерег хлеб в поле. Увидев идущих к себе воинов, он стал присматриваться к ним и, издалека узнав их, обрадовался плакал от радости. Глубоко воздыхая к Богу в тайне сердца своего, Евстафий встал на дороге, по которой те воины должны были пройти; они же, приблизившись к Евстафию и поздоровавшись с ним, спрашивали его, какое это селение, и кто владеет им. Затем начали спрашивать, нет ли здесь какого-нибудь странника, такого-то возраста и такой-то наружности, имя которому Плакида.

Евстафий спросил их:

Для чего ищете вы его?

Они отвечали ему:

Он - друг наш, и мы долгое время не видали его и не знаем, где находится он вместе с женою и с детьми своими. Если бы кто-нибудь сообщил нам о нем, мы дали бы тому человеку много золота.

Евстафий сказал им:

Я не знаю его, и не слыхал никогда о Плакиде. Впрочем, господа мои, прошу вас, войдите в селение и отдохните в моей хижине, потому что я вижу, что вы и кони ваши утомились от дороги. Итак, отдохните у меня, а затем вам можно будет узнать об искомом вами человеке от кого-нибудь из знающих его.

Я же, - прибавил он, - отплачу тебе своею работою за всё, что ты потратишь на угощение, потому что эти люди - мои знакомые.

Человек, вследствие доброты своей, а также и внимая просьбе Евстафия, усердно угощал своих гостей. А Евстафий служил им, принося и ставя пред ними кушанья. При сем приходила ему на мысль его прежняя жизнь, когда те, коим он сейчас прислуживает, сами ему так служили, - и он, побеждаемый естественною слабостью природы человеческой, едва удерживался от слез, но скрывал себя пред воинами, чтобы не быть узнанным; несколько раз выходил из хижины и, немного поплакав и отерши слезы, тотчас опять входил, служа им как раб и простой поселянин. Воины же, часто взирая на лицо его, начали мало-помалу узнавать его и стали тихо говорить друг другу: «Похож сей человек на Плакиду… неужели это и самом деле он?..» И прибавили: «Помним мы, что у Плакиды была на шее глубокая рана, которую он получил на войне. Если у сего мужа есть такая рана, то он воистину сам Плакида». Увидев на шее его ту рану, воины тотчас вскочили из-за стола, припали к ногам его, стали обнимать его и много плакали от радости, говоря ему:

Ты - Плакида, которого мы ищем! Ты - любимец царя, о котором он так долго печалится! Ты - римский воевода, о котором скорбят все воины!

Я, братие, тот, кого вы ищете! Я - Плакида, вместе с коим вы долгое время воевали против врагов. Я - тот человек, которым был некогда славой Рима, страшен иноплеменникам, вам дорог, ныне же - нищ, убог и никому не известен!

Враги наши начали одолевать нас, и нет никого столь храброго, как ты, кто бы мог победить и рассеять их!

Хозяин же того дома и все его домашние, слыша это, дивились и недоумевали. И по всему селению пронеслась весть, что в нем нашелся великий человек. Все жители селения стали стекаться, как к великому чуду, и с удивлением смотрели на Евстафия, одетого как воевода и принимающего почести от воинов. Антиох и Акакий рассказали народу о подвигах Плакиды, о его храбрости, славе и благородстве. Народ, услышав, что Евстафий такой храбрый римский воевода, удивлялся, говоря: «О, какой великий муж жил среди нас, служа нам как наемник!» И кланялись ему до земли, говоря:

Почему ты не открыл нам, господин, своего знатного происхождения и сана?

Бывший хозяин Плакиды, у которого он жил в доме, припадал к ногам его, прося его, чтобы он не прогневался на него за непочтение с его стороны. И все жители того селения стыдились при мысли, что они имели великого человека наемником, как раба. Воины посадили Евстафия на коня и поехали с ним, возвращаясь в Рим, а все поселяне провожали его далеко с великими почестями. Во время пути Евстафий беседовал с воинами, и они спрашивали его о жене и детях его. Он рассказал им всё по порядку, что с ним случилось, и они плакали, слушая про таковые его злоключения. В свою очередь и они поведали ему, как опечален был из-за него царь, и не только он, но и весь его двор, и воины. Ведя между собою такую беседу, они чрез несколько дней достигли Рима, и воины возвестили царю, что они нашли Плакиду, - и как это произошло. Царь с честью встретил Плакиду, окруженный всеми своими вельможами, и с радостью обнял его и спрашивал о всем, что с ним случилось, Евстафий рассказал царю всё бывшее с ним, с его женою и детьми, и все, слушая его, умилились. После этого царь возвратил Евстафию его прежний чин и наделил его богатством большим, чем каким он владел сначала. Весь Рим радовался возвращению Евстафия. Царь просил его, чтобы он отправился на войну против иноплеменников и своею храбростью защитил Рим от их нашествия, а также отомстил бы им за отнятие ими некоторых городов. Собрав всех воинов, Евстафий увидел, что их недостаточно для такой войны; поэтому он предложил царю отправить указы во все области своего государства и собрать из городов и селений способных для воинской службы юношей, а затем прислать их в Рим; и это было исполнено. Царь отправил указы, и в Рим было собрано множество людей молодых и крепких, способных к войне. Среди них приведены были в Рим и два сына Евстафиевы, Агапий и Феопист, которые к тому времени уже возмужали и были лицом красивы, телом статны и силою крепки. Когда они были приведены в Рим, и воевода увидал их, то очень полюбил их, ибо сама отеческая природа привлекала его к детям, и он чувствовал к ним сильную любовь. Хотя он и не знал, что они - его дети, однако любил их, как детей своих, и они всегда находились при нем и сидели с ним за одним столом, ибо они были любезны его сердцу. Вслед за тем Евстафий отправился на войну с иноплеменниками и победил их силою Христовою. Он не только отнял у них взятые ими города и области, но и завоевал всю неприятельскую землю, и совершенно победил их войско. Укрепляемый силою Господа своего, он выказал еще большую храбрость, чем прежде, и одержал такую блистательную победу, какой еще никогда прежде не одерживал.

Когда война окончилась, и Евстафий уже с миром возвращался в свое отечество, случилось ему быть в одном селении, расположенном на живописном месте, при реке. Так как это место было удобно для стоянки, то Евстафий остановился с своими воинами на три дня: ибо Богу было так угодно, чтобы верный Его раб свиделся с женою и детьми, и чтобы рассеянные вновь собрались во едино. Жена его жила в том самом селении, имея сад, от которого с большим трудом снискивала себе пропитание. По смотрению Божию, Агапий и Феопист, ничего не зная о матери своей, поставили себе палатку около ее сада; воспитанные в одном и том же селении они имели одну общую палатку и любили друг друга, как единоутробные братья. Не знали они, что они - родные братья, однако, не ведая своего близкого родства, хранили между собою братскую любовь. Оба они ложились отдыхать около сада свой родительницы, недалеко от того места, где был стан воеводы. Однажды мать их около полудня работала в своем саду и услыхала разговор Агапия и Феописта, которые в это время отдыхали в своей палатке. Беседа их была такая: они спрашивали друг друга, какого каждый из них происхождения, и старший сказал:

Я помню немного, что отец мой был воеводою в Риме, и не знаю, почему он удалился с матерью моею из этого города, взяв с собою меня и моего младшего брата (а нас было у него двое). Помню я еще, что мы доли до моря и сели на корабль. Затем, во время морского плавания, когда мы пристали к берегу, отец наш вышел из корабля, а с ним и мы с братом, мать же наша, не знаю по какой причине, осталась на корабле. Помню я и то, что отец горько о ней плакал, плакали и мы с ним, и он с плачем продолжал путь. Когда же мы подошли к реке, отец посадил меня на берегу, а младшего брата моего, взяв на плечо, понес на противоположный берег. Когда затем он, перенеся его, шел за мною, прибежал лев, схватил меня и унес в пустыню; но пастухи отняли меня у него, и я воспитан был в том селении, которое ты знаешь.

Тогда младший брат, быстро встав, бросился на шею его с радостными слезами, говоря:

Воистину ты - брат мой, ибо и я помню всё то, о чем ты рассказываешь, и я сам видел, когда похитил тебя лев, а меня в то время унес волк, но земледельцы отняли меня у него.

Узнав свое родство, братья очень обрадовались и стали обнимать и целовать друг друга, проливая радостные слезы. А мать их, слыша такой разговор, удивлялась и возводила очи к небу с воздыханием и слезами, ибо она убедилась, что они - действительно ее дети, и сердце ее ощущало сладость и отраду после всех горьких печалей. Однако, как женщина разумная, она не смела явиться к ним и открыть себя без более достоверного известия, ибо она была нищая и одета была в худые одежды, а они были видные и славные воины. И решила она пойти к воеводе, чтобы попросить его дозволения возвратиться в Рим вместе с его войском: она надеялась, что там ей легче будет открыться сыновьям своим, а также узнать о своем муже, жив ли он, или нет. Она пошла к воеводе, стала пред ним, поклонилась ему и сказала:

Прошу тебя, господин, прикажи, чтобы я следовала за полком твоим в Рим; ибо я - римлянка и была взята в плен иноплеменниками в эту землю - вот уже шестнадцатый год; а теперь, будучи свободна, я скитаюсь по чужой стране и терплю крайнюю нищету.

Евстафий, по доброте своего сердца, тотчас преклонился к ее просьбе и дозволил ей безбоязненно возвращаться в свое отечество. Тогда жена та, смотря на воеводу, вполне убедилась, что он - муж ее, и в удивлении стояла, точно в забытьи. Но Евстафий не узнал жены своей. Она же, получив неожиданно одну радость после другой, подобно тому, как прежде одну печаль вслед за другой, внутренне с воздыханием молилась Богу и боялась открыться мужу своему и сказать, что она - жена его; ибо он в великой славе и был теперь окружен множеством приближенных; она же была как самая последняя нищая. И удалилась она из его палатки, молясь Владыке и Богу своему, чтобы Он Сам устроил то, дабы муж и дети узнали ее. Затем выбрала она более удобное время, снова вошла к Евстафию и стала перед ним. А он, посмотрев на нее, спросил:

Чего ты еще просишь у меня, старица?

Она поклонилась ему до земли и сказала:

Умоляю тебя, господин мой, не прогневайся на меня, рабу свою, за то, что я хочу спросить тебя об одном деле. Ты же будь терпелив и выслушай меня.

Он сказал ей:

Хорошо, говори.

Тогда она начала свою речь так:

Не ты ли - Плакида, нареченный во св. крещении Евстафием? Не ты ли - видел Христа на кресте среди оленьих рогов? Не ты ли - ради Господа Бога вышел из Рима с женою и с двумя детьми, Агапием и Феопистом? Не у тебя ли чужестранец отнял жену на корабле? Свидетель мне на небе верный - Сам Христос Господь, ради Которого я претерпела многие напасти, в том, что я - жена твоя, и что благодатью Христовою я сохранена была от оскорбления, ибо сей чужестранец в тот самый час, как отнял меня у тебя, погиб, наказанный гневом Божиим, а я осталась чистою, и теперь бедствую и скитаюсь.

Восхвалим и возблагодарим Христа Спасителя нашего, Который не оставил нас милостью Своею, но как обещал после скорбей утешить нас, так и сотворил!

Где же дети наши?

Он же, глубоко вздохнув, ответил:

Звери съели их.

Тогда жена его сказала ему:

Не скорби, господин мой! Бог помог нам нечаянно найти друг друга, так поможет Он нам найти и детей наших.

Он заметил ей:

Разве я не сказал тебе, что их съели звери?

Она же стала рассказывать ему всё, что накануне слышала в своем саду во время работы, - все те речи, которые вели между собою два воина в палатке, и из которых она узнала, что они - сыновья их.

Евстафий тотчас же позвал к себе тех воинов и спросил их:

Какого вы происхождения? Где родились? Где воспитывались?

Тогда старший из них ответил ему так:

Господин наш, мы остались малолетними после своих родителей и потому мало помним свое детство. Однако, мы помним то, что отец наш был римским воеводою, подобным тебе, но не знаем мы, что сучилось с нашим отцом, и почему он вышел ночью из Рима с матерью нашею и с нами двоими; не знаем мы и того, почему именно, когда мы на корабле переплыли море, осталась на том корабле мать наша. А отец наш, плача о ней, подошел с нами к одной реке. В то время, как он, перенося нас по одиночке через реку, находился среди реки, похитили нас звери: меня - лев, а брата моего - волк. Но мы оба спасены были от зверей: ибо меня спасли и воспитывали пастухи, а брата моего - земледельцы.

Услыхав это, Евстафий и жена его узнали детей своих и, бросившись им на шею, долго плакали. И была великая радость в лагере Евстафия, как некогда в Египте, когда Иосифа узнали братья его (Быт.45:1-15). По всем полкам прошел слух о нахождении жены и детей воеводы их, и все воины радостно собрались вместе, и было большое ликование во всем войске. Не так радовались они победам, как сему радостному событию. Так утешил Бог верных рабов Своих, ибо Он «Господь умерщвляет и оживляет… Господь делает нищим и обогащает» (1Цар.2:6-7), низводит в скорби и возводит к радости и веселью. И Евстафий мог тогда говорить с Давидом: «Придите, послушайте, все боящиеся Бога, и я возвещу [вам], что сотворил Он для души моей. Помяну сотворити милость со мною. Десница Господня высока, десница Господня творит силу!»(Пс.65:16; 10:16; 117:16).

В то время, как Евстафий возвращался с войны, радуясь вдвойне: и победе, и нахождению жены и детей, - еще до прибытия его в Рим, - умер царь Траян; ему наследовал Адриан, который был очень жесток, ненавидел людей добрых и преследовал благочестивых. После того, как Евстафий с великим торжеством вошел в Рим, по обычаю римских полководцев и вел с собою много пленников, окруженный богатою военною добычею, - то царь и все римляне приняли его с почетом, и храбрость его прославилась еще больше, чем прежде, и все почитали его больше прежнего. Но Бог, Который не хочет, чтобы рабы Его были почитаемы и славимы в сем превратном и непостоянном мире суетным и временным почитанием, ибо Он уготовал им на небе вечную и непреходящую честь и славу, - указывал Евстафию путь мученический, ибо вскоре снова послал ему бесчестие и скорбь, которые он радостно претерпел за Христа. Злочестивый Адриан захотел совершить жертвоприношение бесам, в благодарность за победу над врагами. Когда он входил со своими вельможами в идольский храм, Евстафий не вошел за ними, но остался снаружи. Царь спросил его:

Посему не хочешь ты войти с нами в храм и поклониться богам? Тебе, ведь, прежде других следовало бы воздать им благодарение за то, что они не только сохранили тебя целым и невредимым на войне и даровали тебе победу, но и помогли найти тебе жену твою и детей твоих.

Евстафий отвечал:

Я - христианин и знаю Единого Бога моего Иисуса Христа, и Его чту и благодарю, и поклоняюсь Ему. Ибо Он всё даровал мне: и здоровье, и победу, и супругу, и чад. А глухим, немым, бессильным идолам я не поклонюсь.

И Евстафий ушел в дом свой. Царь разгневался и стал размышлять, как бы наказать Евстафия за бесчестие богов своих. Сначала он снял с него сан воеводский и вызвал его на суд, как простого человека, с женою и детьми его, и увещевал их принести жертву идолам; но, не будучи в состоянии уговорить их к этому, осудил на съедение зверям. И вот святой Евстафий, сей славный и храбрый воин, пошел в цирк, осужденный на казнь вместе со своею женою и сыновьями. Но не стыдился он сего бесчестия, не боялся смерти за Христа, Которому он ревностно служил, исповедуя пред всеми святое имя Его. Он укреплял и свою святую супругу, и детей своих, чтобы они не устрашались смерти за Жизнодавца всех Господа; и они шли на смерть, как на пир, укрепляя друг друга надеждою на будущее воздаяние. На них выпущены были звери, но не коснулись их, ибо, как только какой-нибудь из зверей подходил к ним, тотчас же возвращался назад, преклонив пред ними свою голову. Звери смягчили свою ярость, а царь еще больше разъярился и повелел увести их в темницу. А на другой день велел раскалить медного вола и бросить в него святого Евстафия с женою и детьми его. Но сей раскаленный вол был для святых мучеников, как халдейская печь, прохлажденная росою, для святых отроков (Дан.3:21). Находясь в этом воле, святые мученики, помолившись, предали Богу души свои и перешли в царствие небесное. Спустя три дня подошел Адриан к волу тому, желая увидать прах сожженных мучеников; открыв дверцы, мучители нашли тела их целыми и невредимыми, и ни один волос на главах их не сгорел, а лица их похожи были на лица спящих и блистали чудною красотою. Весь народ, находящийся там, воскликнул:

Велик Бог христианский!

Царь со стыдом возвратился в свой дворец, и весь народ укорял его за злобу, - что он напрасно предал смерти такого необходимого для Рима воеводу. Христиане же, взявши честные тела святых мучеников, предали их погребению, славя Бога, дивного во святых Своих, Отца и Сына и Святого Духа, Ему же от всех нас да будет честь, слава и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Тропарь великомученика Евстафия и иже с ним

Мученицы Tвои, Господи,/ во страданиих своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего:/ имуще бо крепость Tвою,/ мучителей низложиша,/ сокрушиша и демонов немощныя дерзости./ Tех молитвами// спаси души нaша.

Кондак великомученика Евстафия

Страсти Христовы яве подражав/ и Сего испив усердно чашу,/ общник, Евстафие, и славы снаследник был еси,/ от Самаго всех Бога// приемля с высоты божественное оставление.

ЕВСТАФИЙ ПЛАКИДА

Житие

было первоначально составлено на греч. языке предположительно в VI - 1-й пол. VIII в. (по мнению западных исследователей, в VII в.) скорее всего в К-поле. Прп. Иоанн Дамаскин († ок. 750) приводит обширный фрагмент Жития в 3-м Слове в защиту иконопочитания (Ioan. Damasc. De imag. // PG. 94. Col. 1381, рус. пер.: Иоанн Дамаскин. Три слова в защиту иконопочитания. СПб., 2001. С. 142-144). Известен целый ряд греч. (BHG, N 641-643) и лат. (BHL, N 2760-2771, см. также: Batalova. 2005) редакций Жития. Одна из редакций приписывается прп. Симеону Метафрасту (BHG, N 642, рус. пер. по изд.: AnBoll. 1884. Vol. 3. P. 66-112 см.: Византийские легенды. 1972, 2004р. С. 208-224), однако его авторство принимается не всеми исследователями (Там же. С. 299). Похвальное слово в честь Е. П. и его семьи написано Никитой Пафлагоном (BHG, N 643; PG. 105. Col. 376-417). По мнению болландистов, арм. перевод Жития сохранил архаичные черты повествования о Е. П. Известны и др. вост. переводы - на сир., копт., груз. языки.

В Житии Е. П. исследователи отмечали как наличие библейских сюжетов (обращение ап. Павла и испытания Иова), так и влияние античного романа (Адрианова-Перетц. 1970. С. 70-71; Гладкова. Житие Евстафия Плакиды: Особенности идейно-худож. структуры. 2004. С. 25). Оно является образцом использования в структуре Жития ряда бродячих сюжетов: о явлении герою чудесного оленя, заговорившего человеческим голосом, о разлучении героев, об испытаниях, выпавших на их долю, и о счастливом воссоединении семейства или влюбленной пары и т. д.

Упоминание о рим. военачальнике Плакиде (Плациде), участвовавшем в осаде Иерусалима войском рим. имп. Тита, есть в «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия (Иосиф Флавий. 1993. С. 483-484 (указ.), ср.: Мещерский. 1958. С. 295, 300, 306, 343). Предположение о том, что это одно лицо с Е. П., впервые высказано кард. Цезарем Баронием. Эти сведения были заимствованы свт. Димитрием Ростовским при создании собственной редакции Жития Е. П. (Гладкова. «Житие Евстафия Плакиды»: От Нестора до Милорада Павича. 2004. С. 505). Однако в «Истории Иудейской войны» не говорится о крещении, испытаниях и о мученической кончине Плакиды, а в Житии, за исключением редакции свт. Димитрия, нет прямых сведений о деятельности Плакиды во время Иудейской войны. Нек-рые болландисты вообще сомневаются в существовании такого святого и считают его лит. персонажем.

Почитание

его жены и сыновей широко распространилось как на Западе, так и на Востоке. Болландисты отвергают рим. происхождение Е. П. и предполагают, что почитание этого святого зародилось на Востоке и оттуда проникло в Рим. Этим объясняется появление большого количества изображений Е. П. в Каппадокии и Грузии уже с VI-VII вв. (подробнее см. в разд. «Иконография»). Что касается зап. источников, то имени Е. П. нет ни в Мартирологе блж. Иеронима (за исключением одной ркп. XI-XII вв. из Корби - ActaSS. Nov. Т. 2. Pars 2. P. 138), ни в календаре Depositio martyrum Ecclesiae Romanae (сер. IV в.). Ц. (диакония) во имя Е. П. известна в Риме с IХ в., но, по-видимому, существовала уже в VII в. Предание о том, что встреча Е. П. и чудесного оленя произошла близ Тиволи, на месте, где позднее на скале Вультвилла (Вультурелла) была построена ц. Пресв. Богородицы (ныне ц. Санта-Мария делла Менторелла), появилось в конце средневековья.

На Западе Е. П. входил в группу т. н. 14 св. помощников. Его жизнеописание пользовалось большой популярностью, было переведено на старофранц., итал., испан., англ., нем. и ирл. языки. В позднем средневековье Е. П. считался покровителем охотников и лесников, но впосл. его почитание (особенно в Центр. Европе) было вытеснено культом св. Губерта. Позднее Е. П. стал считаться покровителем г. Мадрида.

Е. П. посвящена церковь Эртацминда в Вост. Грузии. Предполагают, что название села произошло от искаженного груз. «эстатецминда» (святой Евстафий). Е. П. является небесным покровителем потомков груз. царя-мч. Луарсаба II и груз. полководца великого моурави Георгия Саакадзе: летом 1609 г. груз. войска в битве в Цхиретской долине близ с. Эртацминда разгромили турок, эту победу связали с заступничеством Е. П., и «знамя победы водрузили перед иконой святого» (Сабинин. 2004. С. 284).

Е. П. почитали на Руси как воина-великомученика, как «княжеского» и «царского» святого, прообразующего равноапостольного Константина Великого. В «Чтении о Борисе и Глебе» Нестор называет крестителя Руси равноап. Владимира (Василия) Святославича новым Е. П. (Revelli. 1993. Р. 614; в «Чтении...» содержится наиболее раннее упоминание Е. П. в древнерус. книжности). Имя Евстафий получил в крещении внук кн. Владимира, сын Мстислава Черниговского. Прославление равноап. кн. Владимира Святославича как второго Е. П. (и соответственно как равноап. Константина Великого) отразилось в программе росписи Софии Киевской (Никитенко. 1987. С. 101-107; см. др. мнение: Смирнова. 2004. С. 202), Рождественского собора Ферапонтова монастыря, в рельефах Димитриевского собора во Владимире и др. Образы рус. князя и рим. стратилата объединяли такие черты, как отказ от язычества, высокое общественное положение, военные заслуги, а также милость к страждущим. Позднее по стойкости в вере с Е. П. сравнил патриарха Никона в эпитафии его ученик и постриженик архим. Герман (Панченко. 1973. С. 111-112, см. также: Зеленская. 2002. С. 312-317; Гладкова. Царь-нищий. 2005. С. 16).

Е. П. вспоминает автор «Сказания о Мамаевом побоище», ему уподобляется Петр, царевич Ордынский («Повесть о Петре, царевиче Ордынском») и т. д. (Гладкова. «Житие Евстафия Плакиды»: От Нестора до Милорада Павича. 2004). На Русском Севере Е. П. считали целителем и защитником посевов (Смирнова, Ямщиков. 1974. Коммент. к илл. 7; Смирнова. 2004. С. 202), видимо, в связи с тем, что, согласно Житию, он 15 лет охранял поля на чужбине. Со временем «княжеские» функции святого ушли на 2-й план, и все больше внимания уделялось другим темам Жития, в частности супружеству во Христе. Так, на фресках Софийского собора в Киеве Е. П. изображен в окружении семьи, его Житие явилось одним из образцов для «Повести от жития Петра и Февронии», написанной Ермолаем-Еразмом и посвященной как проблеме власти, так и теме брака как союза Христа и Церкви. Кроме того, на Руси появился свой св. мученик, отстаивающий правую веру перед лицом мучителей-нехристиан во имя спасения - кн. Михаил Черниговский, память которого также празднуется 20 сент. Со временем Михаил Черниговский, подвиг которого в сознании древнерус. книжника безусловно связывался с подвигом Е. П. (Лаушкин. 1999. С. 22), неск. «потеснил» визант. святого, что отразилось, в частности, в ряде минейных сборников, где 20 сент. отмечалась лишь одна память или читалось только одно Житие Михаила Черниговского (напр., ГИМ. Забел. № 415(132). Л. 377, XV в., и др.).

Славянские переводы Жития

отличались по содержанию и существовали во множестве редакций, возникавших вплоть до XIX в. Все ранние слав. переводы восходят к разным дометафрастовым редакциям Жития. Греч. текст Жития был известен в кругу слав. первоучителей: равноап. Константин-Кирилл сравнивается с Е. П. в своем Пространном Житии, однако при этом цитируется текст Жития Е. П., неизвестный в слав. традиции, по-видимому являющийся прямым переводом с греческого (Жития Кирилла и Мефодия. 1986. С. 94, об этом также см.: Гладкова. 2002. С. 27-28). Древнейший слав. перевод Жития Е. П. был осуществлен в Болгарии в IX-X вв. (по мнению автора, на Руси при Ярославе Мудром). Он включен в состав восходящих к одному оригиналу древнерус. Сильвестровского и Чудовского сборников кон. XIV в. и «староизводных» серб. и македон. Торжественников XIV в. (София. НБКМ № 1039 и Загреб. ХАЗУ. III. с. 24) (Hannick. Maximos Holobolos. S. 102. N 28). Этот перевод Жития включен в древнерус. домакариевские Четии-Минеи и др. календарные сборники (в т. ч. в Торжественники), а также в ВМЧ (Сент. Дни 14-24. 1868. Стб. 1286-1298). В результате компиляции древнейшего перевода со вновь переведенным текстом возникла редакция, представленная в рукописи серб. происхождения XIV в. (НБС. Собр. Дечанского мон-ря. № 94. Л. 58-67). Следы этой редакции обнаруживаются и в рус. собраниях с XV в. (РГБ. Троиц. (I). № 745. Л. 154 об.- 168). Еще один ранний слав. перевод, представленный лишь отрывком из середины текста Жития Е. П., сохранился в хорват. глаголической рукописи «Пазинские фрагменты» (ХАЗУ. Fragm. glag. 90/1 (a), нач. XIV в.- изд.: Štefanić et. al. 1969. S. 252-255). В нем жена Е. П. названа Верой. Версия Жития Е. П. в «Пазинском фрагменте», как и все переводы с греческого, сохранившиеся в хорват. рукописях до сер. XIV в., восходят к древней (преславской?) традиции, хотя в нек-рых местах отражают позднейшую правку.

Другой перевод обнаружен только в 2 рукописях 3-й четв. XV в. (ГА Псковской обл. Собр. Псково-Печерского мон-ря (Ф. 449). № 60. Л. 26 об.- 30 об.; РГБ. Собр. И. Я. Лукашевича и Н. А. Маркевича (Ф. 152). № 85/1071. Л. 82-90).

Сохранились сведения о списке Жития Е. П. ок. 1300 г., находившемся в василианском мон-ре г. Львова (№ 572) (Срезневский. 1882. С. 162; Волков. 1897. С. 86), однако совр. местонахождение неизвестно.

Согласно Студийско-Алексиевскому Типикону, 20 сент. Житие Е. П. должно было читаться полностью на утрене (Пентковский. Типикон. С. 284). Следует отметить, что начальная фраза, приведенная в древнерус. переводе Типикона, взята из редакции Симеона Метафраста, которая до свт. Димитрия Ростовского не использовалась при редактировании славянских текстов Жития.

Хронология возникновения слав. переводов Жития Е. П. в первые века после распространения христианства у славян не очень ясна. В сб. Драгомирна (№ 700) представлена болг. редакция перевода 2-й пол. XIV в. (Hannick. Maximos Holobolos. S. 102. N 28). Неск. позже Житие повторно переводилось в Болгарии (Демина. 1971; Димитрова.1998), на Украине (вероятно, в Киеве) (РГБ. Рум. № 325, XVII в. Л. 42 об.- 50), а также, возможно, в Белоруссии (Перетц. 1956. С. 362-378; найти эту ркп. не удалось).

В XVII в. Житие Е. П. перевели на рус. язык с польск. языка в сб. «Римские деяния», др. перевод с польского, вошедший в состав 2 списков «Великого Зерцала» кон. XVII в. (РГБ. Муз. (Ф. 178). № 5470. Л. 421 об.- 426; ГИМ. Увар. № 406 (274) (139)-1°. Л. 720-726), отредактировал свт. Димитрий Ростовский и включил в свои Четии-Минеи (Димитрий (Туптало). 1689. Л. 120-129 об.). Кроме того, он написал проповедь на память Е. П., где использовал материалы Жития Е. П. (Он же. 1786. Ч. 4. Л. 24-35). Существует также перевод Жития Е. П. XVII в. на западнорус. лит. язык, представленный в Четьей-Минее 1669 г. (Вильнюс. БАН Литвы. Ф. 19. № 82. Л. 38-44 об.).

Мощи

хранились в ц. св. Евстафия в Риме (Сергий (Спасский). Месяцеслов. С. 387). В средние века монахи парижского аббатства Сен-Дени полагали, что мощи Е. П. находятся у них. Когда в XIII в. часовня св. Агнессы в Париже стала приходским храмом, туда была передана часть его мощей из Сен-Дени и храм был посвящен Е. П.

Согласно лат. описанию К-поля XI в. («Аноним Меркати»), в одной из к-польских церквей, близ цистерны Юстиниана, находились мощи Е. П. и его родных (Описание святынь К-поля в лат. рукописи XII в. // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 450). В наст. время части честной главы Е. П. хранятся в афонских монастырях Ксиропотам и Великая Лавра, а также в ц. Пресв. Богородицы Ахиропиитос в Фессалонике, десница - в монастыре Пресв. Богородицы на о-ве Идра. Частицы мощей великомученика находятся в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в греч. монастырях Иверском, Пантократор, Великая Лавра, Кутлумуш, прп. Дионисия, Дусику, Мега Спилео, ап. Иоанна Богослова на о-ве Патмос и др. (Meinardus O. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church // OrChr. 1970. Bd. 54. S. 177-178).

На Руси документально засвидетельствовано появление частиц мощей Е. П. по крайней мере с XVI в.: они содержатся в воздвизальном кресте, сделанном при игум. Филиппе (Колычеве) соловецкими мастерами И. Шаховым и Д. Жданьским (1561/62), и в складне-мощевике Семена Трусова того же времени (Сохраненные святыни Соловецкого мон-ря. 2001. С. 150-154). «Кость большая от ноги» Е. П. хранится в раке с изображением святого (2-я пол. XVI в.) в Благовещенском соборе Кремля (Царский храм. 2003. С. 306-307). Посольство Тырновского митр. Дионисия, прибывшее в Москву в 1591 г. с грамотой о признании за рус. патриархом 5-го по чести места и всех прав предстоятеля автокефальной Церкви, доставило с др. мощами и частицами мощи Е. П. (Посольская книга. 1988. С. 73). В наст. время к Е. П. и Феопистии обращаются с молитвами «при лишении и потере детей» (Попов. 2002. С. 54).

Ист.: BHG, N 641 с - 641 z; BHL, N 2760-2771; BHO, N 298-299; ActaSS. Sept. Т. 6. Р. 123-135; [Димитрий (Туптало), свт. Ростовский]. Книга житий святых […]: Септемврий, октоврий и ноемврий. К., 1689; он же. Собр. разных поучительных слов и др. соч. М., 1786. Ч. 4; PG. 105. Col. 376-417 [Похвальное Слово Никиты Пафлагона и «Древнее» Житие Е. П.]; PG. 117. Col. 61 [Минологий имп. Василия II]; ВМЧ. Сент. Дни 14-24. Стб. 1283, 1286-1298, 1336; Римские Деяния (Gesta Romanorum) / Изд. ОЛДП. СПб., 1878. Вып. 2; Ровинский. Народные картинки. 1881. Кн. 3: Притчи и листы духовные. С. 600-602; AnBoll. 1884. Vol. 3. P. 66-112 [Житие Е. П., приписываемое Симеону Метафрасту]; Ягич. Служебные Минеи. С. 0162-0168; Мещерский Н. А. История иудейской войны Иосифа Флавия в древнерус. пер. М.; Л., 1958. С. 295, 300, 306, 343; Štefanić V., Grabar B., Nazor A., Pantelić M. Hrvatska kniževnost srednjega vijeka. Zagreb, 1969; Демина Е. И. Тихонравовский дамаскин: Болг. памятник XVII в. София, 1971. Ч. 2. С. 69-80; Византийские легенды / Изд. подгот.: С. В. Полякова. М., 1972, 2004р; Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII в. Л., 1973. С.111-112; Сказание об Евстафии Плакиде // ПЛДР: XII в. М., 1980. С. 226-245; Жития Кирилла и Мефодия: Факс. воспроизв. рукописей. М.; София, 1986; Посольская книга по связям России с Грецией (правосл. иерархами и монастырями): 1588-1594 гг. М., 1988. С. 73; ЖСв. Сент. С. 362-383; Иосиф Флавий. Иудейская война. М.; Иерусалим, 1993; Revelli G. Monumenti letterari su Boris e Gleb = Литературные памятники о Борисе и Глебе. Genova, 1993. Р. 614; Гладкова О. В. Житие Евстафия Плакиды в составе Пролога: Исслед. и тексты // ГДРЛ. 1994. Сб. 7. Ч. 1. Прил. С. 179-184; БЛДР. 1999. Т. 3: XI-XII века. С. 10-27; Сабинин М.-Г. Житие и страдание святого славного мученика благоверного царя Карталинского Луарсаба // Он же. Иверский патерик. М., 2004. С. 284.

Лит.: Срезневский И. И. Древние памятники рус. письма и языка X-XIV вв.: Общее повременное обозр. СПб., 18822; Волков Н. В. Статистические сведения о сохранившихся древнерус. книгах XI-XIV вв. и их указатель. СПб., 1897. (ПДП; 123); Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 3. С. 386-387; Monteverdi A. La leggenda di S. Eustachio. Bergamo, 1909; idem. I testi d. leggenda di S. Eustachio. Bergamo, 1910; Шестаков Д. П. Исследования в области греч. нар. сказаний о святых. Варшава, 1910. С. 111, 179, 200, 229; Безобразов П. В. Визант. сказания // Визант. обозр. Юрьев, 1916. Т. 2. Вып. 2. С. 251-256; Meyer W. Die älteste lateinische Fassung der Placidus-Eustasius-Legende // Nachrichten v. d. königlichen Gesellschaft d. Wiss. Gött., 1916. S. 745-800; Delehaye. Passions. P. 317-319; idem. Les légendes hagiographiques. Brux., 19273. P. 27; idem. La légende de S. Eustache // Idem. Mélanges d"hagiographie grecque et latine. Brux., 1966. P. 212-239; Krappe A. H. La leggenda di S. Eustachio. Aguila, 1928; Перетц В. Н. Новый список «Слова» Даниила Заточника // ТОДРЛ. 1956. Т. 12. С. 362-378; Daniele I. Eustachio, Teopista, Teopisto e Agapio // BiblSS. Vol. 5. Col. 281-289; Aubert R. Eustache (1) // DHGE. T. 16. Col. 6-7; Адрианова-Перетц В. П. Сюжетное повествование в житийных памятниках XI-XIII вв. // Истоки рус. беллетристики. М., 1970. С. 70-76; Смирнова Э. С., Ямщиков С. В. Древнерусская живопись: Новые открытия: Живопись Обонежья XIV-XVIII вв. Л., 1974; Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение. Л., 1979. С. 46-65; Velmans T. Les peintures de Zenobani et le thème du vision de St. Eustach // IV Symp. Intern. sur l"Art Géorgien. Tbilisi, 1983. P. 8-13; Салмина М. А. Житие Евстафия Плакиды // СККДР. 1987. Вып. 1. С. 146-147; Никитенко Н. Н. К иконографической программе однофигурных фресок Софийского собора в Киеве // ВВ. 1987. Т. 48. С. 101-107; Гладкова О. В. Житие Евстафия Плакиды в составе Пролога: Исслед. и тексты // ГДРЛ. 1994. Сб. 7. Ч. 1. С. 167-184; она же. История текста христианского романа о Евстафии Плакиде // Литература Др. Руси: Межвуз. сб. науч. тр. М., 1996. С. 29-43; она же. «Житие Евстафия Плакиды»: Визант. текст и славяно-рус. пер. // ГДРЛ. 2000. Сб. 10. С. 629-643; она же. Где и когда было переведено «Житие Евстафия Плакиды» // Мир житий. М., 2002. С. 26-37; она же. Фреска «Чудо на охоте» из ц. Николы Меленки в Ярославле и др. изображ. св. мч. Евстафия Плакиды: Иконография и лит. источники // VII Научные чт. памяти И. П. Болотцевой. Ярославль, 2003. С. 118-134; она же. Житие Евстафия Плакиды: Особенности идейно-худож. структуры // Литература Др. Руси: Коллектив. монография. М., 2004. С. 25-46; она же. «Житие Евстафия Плакиды»: От Нестора до Милорада Павича // ГДРЛ. 2004. Сб. 11. С. 281-320; она же. «Житие Евстафия Плакиды»: Известные и неизв. переводы и редакции XVII в. // Там же. 2005. Сб. 12. С. 482-516; она же. Царь-нищий: К вопросу об источниках «Повести о царе Аггее» // Макариевские чт. Можайск, 2005. Вып. 12. С. 310-318; Салтыков А., прот. «Видение св. Евстафия Плакиды»: (Рельефная икона из Цебельды) // ИХМ. 1996. Вып. 1. С. 5-19; Димитрова М. Към въпроса за новобългарските преводи на дамаскиновите слова // Медиевистика и културна антропология. София, 1998. С. 442-451; Лаушкин А. В. К истории возникновения ранних проложных сказаний о Михаиле Черниговском // ВМУ: Ист. 1999. № 6. С. 3-25; Ивакин Г. Ю., Пуцко В. Г. Киевский каменный рельеф с изображ. Евстафия Плакиды // Рос. Арх. 2000. № 4. С. 160-168; Сидоренко Г. В. О персонификации образа на вновь найденной шиферной плите на территории Михайловского Златоверхого мон-ря в Киеве // ИХМ. 2000. Вып. 4. С. 217-224; Мельник А. Г. Старейшая икона Ростовского музея // Средневек. Русь. М., 2001. Вып. 3. С. 184-190; Сохраненные святыни Соловецкого мон-ря: Кат. выст. М., 2001. С. 150-154; Архипова Є. Скульптурний декор в архiтектурi давнього Києва // Родовiд. К., 2002. № 18/19. С. 27-36; Мiляєва Л. Повернення до атрибуцiï рельïфу «Невiдомого святого вершника» // Там же. С. 37-46; Зеленская Г. М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002. С. 312-317; Попов Е., прот. Святые, имеющие особенную благодать помогать в различных болезнях и др. нуждах. М., 2002; Хрушкова Л. Г. Раннехристианские памятники Вост. Причерноморья (IV-VII века). М., 2002. С. 385-393; Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. С. 306-307; Баталова С. Мотивът за появата на чудния Елен в житието на св. Евстатий Плакида - инициация «преведена» на езика на агиографската легенда? // Cultura Animi: Изслед. в чест А. Николова. София, 2004. С. 342-348; idem. (Batalova S.). The Tradition of St. Eustachius Placidas in Latin // Scripta & e-Scripta: The J. of Interdisciplinary Mediaeval Studies. Sofia, 2005. N 2. Р. 325-353; Смирнова Э. С. Иконы Сев.-Вост. Руси: Ростов, Владимир, Кострома, Муром, Рязань, Москва, Вологодский край, Двина: Сер. XIII - сер. XV в. М., 2004. С. 199-206.

В зап. традиции Е. П. изображался как воин с мечом - фрески XIII в. в ц. Сан-Лоренцо фуори ле Мура, Рим; со знаменем - алтарь Паумгартнеров А. Дюрера (ок. 1503, Старая пинакотека, Мюнхен); верхом на коне - полиптих Дж. Боккати (1468, Музей Бельфорте-дель-Кьенти, Италия); как охотник - алтарная картина «Св. Евстафий Плакида и еп. Либорий» Ганса Бургкмайра Старшего (1-я четв. XVI в., Старая пинакотека, Мюнхен). Житие Е. П. отражено в витражах XII в. собора в Сансе и в витражах XIII в. собора Нотр-Дам в Шартре и др. Сюжеты из истории обращения Е. П. в христианство, пересказанной Иаковом из Варацце в «Золотой легенде» (ок. 1275), нередко встречаются в творчестве западноевроп. художников (напр., гравюра Дюрера, ок. 1501, Галерея Уффици, Флоренция; «Видение св. Евстафия Плакиды» Пизанелло, сер. XV в., Национальная галерея, Лондон).

Лит.: Уварова П. С. Христ. памятники // МАК. 1894. Т. 4. Табл. VII-VIII; Айналов Д. В. Нек-рые христ. памятники Кавказа // Археол. известия и заметки. М., 1895. Т. 3. Вып. 7-8. С. 233-243; он же. То же. М., 1895. С. 7; Чубинашвили Г. Н. Пещерные мон-ри Давид Гареджи. Тбилиси, 1948. С. 31, 32. Рис. 7. Табл. 37; он же. Памятники типа Джвари. Тбилиси, 1948. С. 187; Panofsky E. Dürer"s St. Eustace // Record of the Art Museum. Princeton (N. Y.), 1950. Vol. 9. N 1. P. 8. Fig. 5; Искусство Византии в собр. СССР. М., 1977. Т. 2. № 126; LCI. Bd. 6. Sp. 194-199; Гомелаури И. Г. Архитектура Эртацминдского храма // XVIII науч. сессия Ин-та истории груз. искусства. Тбилиси, 1962. С. 12-13 (на рус. и груз. яз.); Шмерлинг Р. О. Mалые формы в архитектуре средневек. Грузии. Тбилиси, 1962. С. 62-69. Рис. 2, 3; Шервашидзе Л. А. Цкелари (Ацкар) // Мат-лы по археологии Абхазии. Тбилиси, 1967. С. 45-46. Рис. 3-4; он же. Средневек. монументальная живопись в Абхазии. Тбилиси, 1980. С. 202-205; Chatzidakis-Bacharas T. Les peintures murales de Hosios Loukas: Les chapelles occidentales. Athènes, 1982. P. 74-81; Coumoussi A. Une representation rare de la vision de St. Eustache dans une église greque du XIII siècle // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. P. 51-60. Fig. 1; Velmans T. L"église de Zenobani et le thème de la Vision de St. Eustache en Géorgie // Cah. Arch. 1985. Vol. 33. Р. 19-49. Fig. 12-18; Golden Light: Masterpieces of the Art of the Icon. Ghent, 1988. P. 156. Fig. 136; Аладашвили Н., Вольская А. Фасадные росписи Верхней Сванети // Ars Georgica. Тбилиси, 1987. Вып. 8. С. 94-121; Connor С. Art and Miracles in Medieval Byzantium: The Crypt at Hosios Loukas and Its Frescoes. Princeton (N. Y.), 1991. P. 15; Jolivet-Levy C. Les églises byzantines de Cappadoce: Le Programme iconographique de l"abside et de ses abords. P., 1991. P. 15, 23, 31, 37, 86, 113, 187, 219; Thierry N. Le culte de Cerf en Anatolie et la Vision de St. Eustaсhe // Monuments et memoires. P., 1991. Vol. 72. P. 33-100; The Glory of Byzantium: Art and Culture of the Middle Byzantine Era: A. D. 843-1261 / Ed. H. C. Evans, W. D. Wixom. N. Y., 1997. Сat. 79, 80. P. 133-134; Мачабели К. Каменные кресты Грузии. Тбилиси, 1998. С. 78-87; Ивакин Г. Ю., Пуцко В. Г. Киевский каменный рельеф с изображением Е. П. // Рос. Арх. 2000. № 4. С. 160-168; Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. Кат. 109; Смирнова Э. С. Иконы Сев.-Вост. Руси. М., 2004. С. 199-206; Тахнаева П. И. Христ. культура средневек. Аварии (VII-XVI вв.) в контексте реконструкции полит. истории. Махачкала, 2004.

Большой Энциклопедический словарь

По Своей великой милости Господь призвал его к вере христианской. Он явился Плакиде во время охоты в образе оленя, между рогами которого блистал крест с изображением Распятия, и сказал ему: «Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня и Я возжелал спасти тебя. Вот Я явился, чтобы присоединить тебя к верным рабам Моим. Ибо не хочу, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб».

После видения, Плакида с женой всем сердцем уверовали во Христа и тайно крестились всей семьей. При крещении священник Иоанн дал стратилату имя Евстафий («твердостоящий»), его жена была наречена Феопистией («Богу верная»), старшего сына назвали Агапием (что значит по-гречески «любовь»), а младшего – Феопистом (2). На следующий день Господь открыл Евстафию, что, подобно Иову, ему предстоят великие испытания. «Тебе подобает на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Все сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях… Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобой и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, – и не только на небе прославлю тебя перед ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что имя твое будет вписано в книгу жизни вечной». Так говорил с ним Господь.

Действительно, вскоре святой Евстафий полностью разорился и впал в крайнюю бедность. Но помня предсказания Господа, он не пал духом, принял все это со смирением и решил тайно покинуть дом, чтобы жить в безвестности и нищете. Сев на попутный корабль, он вместе с семьей направился в Египет. Во время плавания его постигло новое несчастье. Хозяин корабля, свирепый и жестокий варвар, прельстившись красотой жены Евстафия, воспользовался тем, что у того не было денег, высадил его с детьми на берег и, угрожая убить его, если он попытается спасти свою жену, оставил ее у себя. Почти тут же Евстафия постигла новая великая скорбь. Во время переправы через реку он потерял своих детей, которых унесли звери. Потеряв всё, святой Евстафий зарыдал от отчаяния. Но сознавая, что по Божественному Промыслу ему были посланы все эти несчастья, чтобы испытать его терпение и преданность Богу, не возроптал на Господа, а повинуясь Его воле, поселился в селе Вадисис (2), где прожил в полной безвестности 15 лет, зарабатывая на пропитание поденной работой и охраной посевов.

Между тем Бог сурово покарал похитителя жены внезапной болезнью и смертью, сохранив Феопистию в чистоте и целомудрии. Промыслом Божиим и дети его остались живы, так как люди отбили их у диких зверей.

В это время в Римской империи начались новые войны с соседними государствами, которые вторглись и захватили ряд ее провинций. Император Траян, сокрушаясь, что у него нет полководца, равного Плакиде, поручил двум войнам Акакию и Антиоху, служившим некогда под началом великого полководца, разыскать его. Обходя разные страны, Акакий и Антиох, направляемые Господом, пришли в селение, где в безвестности трудился их бывший главнокомандующий. Встретив его на улице, они вначале не узнали его. Евстафий же не хотел открывать им своего имени, желая и впредь оставаться в безвестности. И все же вскоре воины, увидев на его шее особую примету – след от глубокой боевой раны, поняли, что перед ними их друг, со слезами радости обняли его и вручили послание императора.

С великим торжеством Плакида был доставлен в Рим. Император Траян наградил его почестями и имением и назначил стратилатом римской армии. И вновь, как и раньше, Евстафий-Плакида с помощью Божией одержал ряд блестящих побед над врагами Рима. Возвращаясь с войны домой, он по милости Божией встретился со своей супругой, которая также узнала его по боевым ранам на шее. Она же ему поведала о детях, которые, как оказалось, служили в его армии, но не знали, что полководец является их родным отцом. И великая радость воцарилась в этой семье. С ними ликовала и вся армия, так как все любили своего главнокомандующего за его храбрость и доброту. Евстафий со всей семьей возблагодарили Господа за милость Его.

В это время в Риме умер император Траян и на престол вступил Адриан (117-138), человек жестокий, гонитель христиан (4). Первоначально император встретил Плакиду с большими почестями, но, узнав, что он христианин и отказывается поклониться римских языческим богам, в гневе лишил его всех званий и почестей и осудил на смерть вместе с женой и сыновьями. Сначала святых мучеников отвели в Колизей на съедение львам, но звери не тронули их. Видя это чудо, жестокий император пришел в еще большую ярости и приказал бросить всех живыми в раскаленного медного быка. По молитве святых мучеником Господь обратил жар в прохладу, и они мирно скончались, воспевая хвалу Богу. Это произошло в 118 году по Рождестве Христовом. Когда через три дня открыли медного быка, тела святых мучеников были обретены невредимыми и даже волосы их не опалились, а лица сияли неземной красотой. Многие видевшие это чудо, уверовали во Христа и крестились. Народ с возмущением упрекал императора за то, что он убил такого славного и храброго воина, и в восхищении восклицал: «Велик Бог христианский!» Христиане выкрали тела мучеников и тайно похоронили их.

Мощи святых мучеников сохранились до наших дней. Большая их часть находится в Риме, в церкви святого великомученика Евстафия (Chiesa di S. Eustachio in Campo Marzio; Via S. Eustachio, 19), построенного по преданию святым Константином Великим на месте казни святых мучеников. На месте главного престола стоит богато украшенная красным порфиром рака, в которой почивают честные мощи святых мучеников Евстафия, его супруги Феопистии и их сыновей-воинов Агапия и Феописта.

Частицы мощей великомученика Евстафия имеются также в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в афонских монастырях: Иверском, Пантократор, Ксиропотам, Великая Лавра и др., в монастырях Дусику, Мега Спилео, Апостола Иоанна Богослова на острове Патмос, в Фессалониках и т.д.

Имеются частицы мощей вмч. Евстафия и в России. Две самые большие из них находятся в Москве: «Кость большая от ноги» хранится в раке с изображением святого (2-я пол. XVI в.) в Благовещенском соборе Кремля (2), а также десница Святого, содержащаяся в большом ковчеге-мощевике (фото слева, под номером 9) в церкви Воскресения Словущего на Арбате, являющейся подворьем Иерусалимского Патриархата в Москве. Эта десница была подарена императору Александру Первому Патриархом Иерусалимским в 1818 году в знак благодарности. Имеется частица мощей Святого Евстафия также в кафедральном соборе Благовещенской епархии (фото справа) и в ряде других епархий и монастырей России.

День памяти великомученика Евстафия-Плакиды и его святой семьи совершается 3 октября по новому стилю.

Источники :

1. Минея. Сентябрь. Т.1, М.
2. Православной энциклопедии. Т.17, М.
3. Святой великомученик Евстафий, Плакида / Патриархия.ru patriarchia.ru ›Плакида
4. Как известно, именно император Адриан велел казнить святых детей - мучениц Веру, Надежду, Любовь и их мать Софию.

Полная классическая версия жития

Житие и страдание святого великомученика Евстафия Плакиды, его супруги и чад в изложении святого Димитрия, митрополита Ростовского

В царствование императора Траяна жил в Риме воевода, по имени Плакида . Он происходил из знатного рода и обладал большим богатством. Его храбрость на войне была настолько известна, что одно имя Плакиды приводило врагов в трепет. Еще в то время, когда император Тит воевал в иудейской земле , Плакида был выдающимся римским полководцем и отличался во всех сражениях неустрашимым мужеством. По вере своей Плакида был идолопоклонником, но в своей жизни творил много добрых, христианских дел: он кормил голодных, одевал нагих, помогал бедствующим и освобождал многих от уз и темницы. Искренно радовался он, если ему приходилось оказать кому-либо помощь в беде и скорби, и радовался больше, чем своим славным победам над врагами. Как некогда воин Корнилий, о коем повествуется в книге Деяний Апостольских (Деян. 10:1-48), Плакида достиг полного совершенства во всяких добрых делах, но не имел еще святой веры в Господа нашего Иисуса Христа, – той веры, без коей мертвы все добрые дела (Иак.2:17). У Плакиды была жена, такая же добродетельная, как и он сам, и двое сыновей. Ко всем Плакида был весьма добр и милостив; не доставало ему только познания о Едином истинном Боге, Коего он, еще не ведая, почитал уже своими добрыми делами. Но милосердный Человеколюбец Господь, всем желая спасения, призирает на тех, кто творит доброе: «Во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10:35). Не попустил Он погибнуть сему добродетельному мужу во тьме идольского заблуждения, и Сам благоволил открыть ему путь ко спасению.

Однажды Плакида, по обыкновению своему, выехал с воинами и слугами на охоту. Встретив стадо оленей, он расставил всадников и начал погоню за оленями. Вскоре он заметил, что один, самый большой из них, отделился от стада. Оставив своих воинов, Плакида с небольшою дружиной погнался за оленем в пустыню. Спутники Плакиды скоро выбились из сил и остались далеко позади его. Плакида же, имея более сильного и быстрого коня, один продолжал погоню до тех пор, пока олень не взбежал на высокую скалу. Плакида остановился у подножия скалы, и, смотря на оленя, стал размышлять о том, как бы изловить его. В сие время Всеблагой Бог, многообразными средствами приводящий людей ко спасению и Ему одному известными судьбами наставляющий их на путь истины, уловил самого ловца, явившись Плакиде, как некогда Апостолу Павлу (Деян. 9:3-6). Продолжая смотреть на оленя, Плакида увидел между его рогами сияющий крест, и на кресте подобие плоти распятого за нас Господа Иисуса Христа. Изумленный сим чудным видением, воевода вдруг услышал голос: «Зачем ты гонишь Меня, Плакида?»

Мгновенно напал на Плакиду страх: упав с коня, Плакида лежал на земле как мертвый. Едва опомнившись от страха, он вопросил: «Кто Ты, Господи, говорящий со мной?» И сказал ему Господь: «Я – Иисус Христос, – Бог, воплотившийся ради спасения людей и претерпевший вольные страдания и крестную смерть, Коего ты, не ведая, почитаешь. Твои добрые дела и обильные милостыни дошли до Меня, и Я возжелал спасти тебя. И вот Я явился здесь, чтобы уловить тебя в познание Меня и присоединить к верным рабам Моим. Ибо не хочу Я, чтобы человек, творящий праведные дела, погиб в сетях вражиих».

Поднявшись с земли и уже не видя никого пред собою, Плакида сказал: «Теперь верую я, Господи, что Ты – Бог неба и земли, Творец всех тварей. Отныне я поклоняюсь Единому Тебе, и иного, кроме Тебя, Бога не знаю. Молю Тебя, Господи, научи меня, что мне делать?» И снова услышал он голос: «Иди к священнику христианскому, приими от него крещение, и он наставит тебя ко спасению».

Исполненный радости и умиления, Плакида в слезах пал на землю и поклонился Господу, удостоившему его Своего явления. Он сокрушался о том, что доселе не знал правды и не ведал Бога истинного, и в то же время радовался духом тому, что сподобился такой благодати, открывшей ему познание истины и наставившей на правый путь. Сев снова на коня, он вернулся к своим спутникам, но, сохраняя в тайне свою великую радость, никому не поведал о том, что с ним случилось. Когда же он возвратился с охоты домой, то отозвал свою жену и наедине рассказал ей все, что видел и слышал. Жена в свою очередь поведала ему: «В прошлую ночь я слышала, что кто-то говорил мне такие слова: ты, твой муж и твои сыновья завтра придете ко Мне и познаете Меня, Иисуса Христа, истинного Бога, посылающего спасение любящим Меня. Не будем же отлагать, исполним тотчас же, что нам повелел Бог».

Настала ночь. Плакида послал искать, где живет христианский священник. Узнав, где его дом, Плакида взял с собой жену, детей и некоторых верных слуг своих, и отправился к священнику, по имени Иоанн. Придя к нему, они подробно рассказали священнику о явлении Господа и просили крестить их. Выслушав их, священник прославил Бога, избирающего из язычников угодных Ему, и, научив их святой вере, открыл им все заповеди Божии. Потом он сотворил молитву и крестил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И наречены были им при святом крещении имена: Плакиде – Евстафий, супруге – Феопистия, а сыновьям – Агапий и Феопист. После крещения священник причастил их Божественных Таин и отпустил с миром, сказав им: « Бог, просветивший вас светом познания Своего, и призвавший вас в наследие жизни вечной, да будет всегда с вами! Когда же вы удостоитесь в той жизни лицезрения Божия, помяните и меня, отца вашего духовного». Так возродившись духовно в святом крещении, они возвратились в дом свой, исполненные неизреченной радости. Благодать Божественная озарила их души тихим светом и наполнила сердца таким блаженством, что им казалось, будто они находятся на небе, а не на земле.

На следующий день Евстафий, сев на коня и взяв с собою некоторых слуг, отправляясь как бы на охоту, вернулся на то самое место, где явился ему Господь, чтобы воздать Ему благодарение за Его великие дары. Разослав слуг искать добычу, сам же пал лицом на землю и со слезами молился и благодарил Господа за Его неизреченную милость, что благоволил Он просветить его светом веры. В своей молитве, вручая себя Господу и предавая себя в Его благую и совершенную волю, он молил Его, чтобы Он по своей благости все устроил для него на пользу, как Сам ведает и благоизволит. И имел он откровение о грядущих на него напастях и скорбях. «Евстафий, – сказал ему Господь, – подобает тебе на деле проявить твою веру, твердую надежду и усердную любовь ко Мне. Все сие познается не среди временного богатства и суетного благополучия, но в нищете и в напастях. Тебе, как Иову 5880а , предстоит претерпеть многие скорби и испытать многие бедствия, чтобы, будучи искушенным как золото в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих».

«Да будет воля Твоя, Господи, – отвечал Евстафий, – все готов я принять из рук Твоих с благодарением. Я знаю, что Ты благ и милостив и как Отец, милуя, наказываешь; неужели же я не приму из милосердных рук Твоих отеческого наказания? Поистине готов я, как раб, с терпением нести все, что на меня возложат, только бы Твоя всесильная помощь была со мной. И снова услышал он голос: «Теперь ли ты желаешь претерпеть скорби или же в последние дни жизни своей?» «Господи, – сказал Евстафий, – если невозможно совершенно миновать искушения, то дай ныне же претерпеть сии бедствия; только пошли мне Свою помощь, чтобы не одолело зло и не отторгло меня от любви Твоей». Господь сказал ему: «Мужайся, Евстафий, ибо благодать Моя будет с тобою и охранит тебя. Тебе предстоит глубокое уничижение, но Я вознесу тебя, – и не только на небе прославлю тебя пред ангелами Моими, но и среди людей восстановлю твою честь: после многих скорбей Я снова пошлю тебе утешение и возвращу твой прежний сан. Ты должен, однако, радоваться не о временной почести, но о том, что твое имя вписано в книге жизни вечной».

Так беседовал святой Евстафий с невидимым Господом и, исполняясь Божественной благодати, принимал от Него откровения. Радуясь духом и пламенея любовью к Богу, он возвратился в дом свой. Все, что было открыто ему Богом, Евстафий поведал своей честной супруге. Он не скрыл от нее, что им предстоят многие напасти и скорби, и убеждал мужественно претерпеть их ради Господа, Который обратит сии скорби в вечное веселие и радость. Внимая своему мужу, сия благоразумная женщина сказала: « Да будет над нами воля Господня; мы же со всем усердием станем молиться Ему только о том, чтобы Он послал нам терпение». И стали они жить благочестиво и честно, подвизаясь в посте и молитвах, раздавая убогим милостыню еще обильнее, чем прежде, и усерднее прежнего совершенствуясь во всех добродетелях.

Спустя немного времени, попущением Божиим постигли дом Евстафия болезни и смерть. Разболелись все его домочадцы и в короткое время почти все они умерли, пал также весь домашний скот. Те, кто остался в живых, лежали больные. Так как некому было уже охранять сокровище Евстафия, то воры по ночам стали расхищать его имение. Вскоре славный и богатый воевода стал почти нищим. Евстафий, однако, нимало не опечалился этим обстоятельством, не впал в безутешную скорбь: среди всех этих испытаний он ни в чем не погрешил перед Господом. Он лишь благодарил Бога и говорил, как Иов: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1:21).

И утешал Евстафий супругу свою, чтобы она не скорбела о происходящем с ними, а та, в свою очередь, также утешала мужа; и так они переносили скорби с благодарностью к Богу, во всем уповая на Его волю и милость. Видя, что он лишился имущества, Евстафий решил скрыться от всех своих знакомых где-нибудь, и, не открывая своего знатного происхождения и высокого звания, жить среди простого народа в смирении и нищете. Он надеялся, что, проводя такую жизнь вдали от житейской молвы, будет служить Христу Господу. Евстафий посоветовался со своей супругой, после чего они решили ночью уйти из дома. И вот, взяв своих детей и сменив драгоценные одежды на рубища, они тайно покинули свой дом. Происходя из знатного рода, будучи великим сановником, любимый царем, всеми уважаемый, Евстафий легко мог снова возвратить себе и славу, и честь, и богатство, коих он лишился, но, считая их за ничто, он все оставил ради Бога и Его одного хотел иметь своим покровителем. Скрываясь, чтобы не быть узнанным, странствовал Евстафий по неведомым местам, останавливаясь среди самых простых и невежественных людей. Так, оставив свои богатые чертоги, скитался сей подражатель Христа, не имея нигде приюта. Вскоре царь и все вельможи узнали, что их любимый воевода Плакида скрылся неизвестно куда. Все недоумевали и не знали, что подумать: погубил ли кто Плакиду, или он сам случайно как-нибудь погиб. Сильно печалились о нем и разыскивали его, но не могли постигнуть тайны Божией, совершавшейся в жизни Евстафия, ибо «кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?» (Рим. 11:34)

Однажды жена сказала Евстафию: «Долго ли, господин мой, будем мы жить здесь? Уйдем лучше отсюда в далекие страны, чтобы кто-нибудь не узнал нас, и дабы не сделаться нам предметом насмешек у наших знакомых». И вот, вместе с детьми пошли они по дороге, ведущей в Египет . Пройдя несколько дней, они пришли к морю и, увидя у пристани корабль, сели на него и отплыли в Египет. Хозяин корабля был чужестранец , человек свирепого нрава. Прельстившись красотой жены Евстафия, он воспламенился страстью к ней и возымел в сердце своем лукавое намерение отнять ее у сего убогого человека и взять себе. Доплыв до берега, где Евстафию нужно было сходить, хозяин вместо платы за перевоз по морю взял себе жену Евстафия. Тот стал сопротивляться, но ничего не мог сделать, ибо свирепый чужестранец, обнажив меч, грозил убить Евстафия. Некому было заступиться за Евстафия. С плачем пал он к ногам чужестранца, умоляя не разлучать его с любимой женой. На все его просьбы были напрасны. В ответ он услышал: «Если хочешь остаться в живых, замолчи и уйди прочь, или же тотчас умри здесь от меча, и пусть море сие будет для тебя могилой».

Безутешно рыдая, Евстафий вместе с детьми сошел на берег. Корабль тотчас отчалил и пустился в плавание. Как тяжела была для мужа разлука с его верной супругой! Жена его, насильно отнятая от мужа и увозимая в неизвестную страну, рыдала на корабле. Можно ли выразить их скорбь и плач? Долго стоял Евстафий на берегу и следил за кораблем, пока тот не скрылся за горизонтом. Одно только и было утешение для праведной души Евстафия, что испытания сии он принимает от руки Господа, твердо зная, что без воли Божией ничто не может с ним случиться. Ободряла Евстафия и та мысль, что он для того и призван к вере Христовой, дабы с терпением проходить путь к отечеству небесному.

Но скорби Евстафия на этом не кончились; вскоре ему пришлось испытать новые более суровые скорби. Не успел он забыт о своей беде, как приблизилось новое горе. Отправившись в путь, Евстафий пришел к многоводной быстрой реке. Ни перевоза, ни моста через реку не было; пришлось переходить вброд. Перенести сразу обоих сыновей на другой берег оказалось невозможным. Тогда Евстафий взял одного из них и перенес на своих плечах на противоположную сторону. Потом он отправился назад, чтобы перенести и второго сына. Но дойдя до средины реки, он вдруг услышал крик. Евстафий обернулся назад и с ужасом увидел, как его сына схватил лев и убежал с ним в пустыню. В этот момент выбежал волк и утащил второго отрока в лес. Охваченный со всех сторон тяжкими скорбями, стоял Евстафий посреди реки и от постигшего его горя не мог даже плакать. Может ли кто поведать, как велика была его сердечная скорбь? Он лишился своей благочестивой супруги; затем лишился детей. Поистине было чудом, что человек сей не изнемог под тяжестью столь великих скорбей и остался жив. Несомненно, что только всемогущая десница Всевышнего укрепляла Евстафия в перенесении сих скорбей.

Выйдя на берег, Евстафий долго и горько плакал, потом с сердечной скорбью возобновил свой путь. Для него был лишь один Утешитель – Бог, в Коего он твердо веровал и ради Коего он все это переносил. Евстафий не роптал на Бога. Он в глубоком смирении приносил благодарение Господу за все.

Но Всесильный Бог все обращает во благо, и если попускает праведнику впасть в бедствия, то не затем, чтобы карать его, а чтобы испытать его веру и мужество, благоволя не к слезам, а к твердому терпению, и внимая его благодарению. Подобно тому, как некогда Господь сохранил Иону невредимым во чреве кита (Иона. гл. 2), так Он сохранил целыми и невредимыми детей Евстафия, похищенных зверями. Когда лев уносил отрока в пустыню, увидали его пастухи и с криком стали преследовать его. Бросив отрока, лев убежал. Таким же образом землепашцы отбили у волка другого отрока. И те и другие приютили детей и воспитали их.

Евстафий, естественно, ничего не знал об этом. Продолжая путь, он то благодарил Бога в терпении, то, побеждаемый человеческой природой, плакал, восклицая: «Увы мне! Некогда я был богат, а теперь нищ и лишен всего. Увы мне! Некогда я был в славе, ныне же – в бесчестии. Увы мне! Некогда я был домовит и имел большие имения, ныне же я – странник. Был я когда-то как древо многолиственное и благоплодовитое, а ныне я как ветвь иссохшая. Был я окружен дома друзьями, на улицах – слугами, в битвах – воинами, а ныне остался один в пустыне. Не остави меня, Господи! Не презри меня! Не забудь меня, Ты – Всеблагой! Господи, не остави меня до конца! Вспомнил я, Господи, слова Твои, сказанные на месте Твоего явления мне: «Ты имеешь восприять скорби, подобно Иову». Но вот со мной исполнилось уже большее, чем с Иовом: ибо он, хотя и лишился своего имущества и славы, но лежал на своем гноище, я же – в чужой стране и не знаю, куда мне идти; он имел друзей, утешавших его, – мое же утешение – возлюбленных моих детей – похитили и растерзали дикие звери; он хотя и лишился своих детей, но мог от супруги своей иметь некоторое утешение, – моя же добрая жена впала в руки беззаконного чужестранца, и я как трость в пустыне колеблюсь бурей моих горьких печалей. Не прогневайся на меня, Господи, что я от горести сердца говорю так; ибо я страдаю, как человек. Но на Тебе, Устроителе пути моего, надеюсь, и желанием Тебя, как бы некоей сладостью, горечь бед моих услаждаю».

Разговаривая так с Господом, Евстафий дошел до некоего селения, называемого Вадисис. Поселившись в нем, он стал работать, нанимаясь у здешних жителей, чтобы снискивать пропитание трудами рук своих. Пришлось ему заниматься не привычным для него делами, которых он дотоле не знал. Позже Евстафий упросил жителей того селения, чтобы они поручили ему охранять их хлеб, за что они платили ему небольшую плату. Так он прожил в том селении пятнадцать лет в большой нищете и смирении и во многих трудах, так что в поте лица вкушал хлеб свой. Добродетели же и подвиги его кто может изобразить? Всякий может оценить их, если представит себе, что среди такой нищеты и странничества он ни в чем столько не упражнялся, как в молитвах, посте, в слезах, в бдениях и воздыханиях сердечных вознося к Богу очи и сердце и ожидая милости от Его неизреченного милосердия. Дети же Евстафия воспитывались недалеко оттуда, в другом селении, но он не знал о них, да и они сами не знали друг о друге, хотя и жили в одном селении. А жена его, как некогда Сарра , сохраняема была Богом от распутства того чужестранца, который в тот самый час, когда отнял ее у праведного мужа, поражен был болезнью и, приехав в свою страну, умер, оставив свою пленницу чистой, не прикоснувшись к ней. Так хранил Бог Свою верную рабу. По смерти чужестранца, добродетельная женщина стала свободной, и жила в мире, без напастей, добывая себе пищу трудами рук своих.В то время иноплеменники вели войну против Рима и много наносили вреда, овладев некоторыми городами и областями . Посему царь Траян был в великой печали и, вспомнив своего храброго воеводу Плакиду, говорил: «Если был бы с нами Плакида, то враги наши не могли бы насмеяться над нами; ибо он был страшен врагам, и неприятели боялись имени его, потому что он был храбр и счастлив в битвах». И удивлялся царь с вельможами своими тому странному обстоятельству, что Плакида неизвестно куда скрылся с женой и с детьми. Задумав послать разыскивать его по всему своему царству, Траян сказал: «Кто найдет мне моего Плакиду, того я удостою великой чести и наделю многими дарами». Тогда два добрых воина, Антиох и Акакий, бывшие некогда верными друзьями Плакиды и жившие при его доме, сказали: «Самодержавный царь, повели нам поискать сего человека, который нужен всему римскому царству. Если бы нам пришлось искать его и в отдаленнейших краях, то и тогда мы приложим все свое усердие». Царь тотчас послал их искать Плакиду.

Они объехали немало областей, ища своего любимого воеводу. Наконец, приблизились они к тому селению, где жил Евстафий. Он же в это время стерег хлеб в поле. Увидев идущих к нему воинов, он еще издалека узнал их, обрадовался и плакал от радости. Глубоко воздыхая к Богу в тайне сердца своего, Евстафий встал в ожидании. Приблизившись к Евстафию и поздоровавшись, воины стали расспрашивать его: что это за селение и кто владеет им. Затем спросили: нет ли среди жителей какого-нибудь странника, такого-то возраста и наружности по имени Плакида. Евстафий спросил их: «Для чего вы ищете его?» Они отвечали ему: «Он – друг наш, и мы долгое время не видали его и не знаем, где находится он вместе с женой и детьми его. Если бы кто-нибудь сообщил нам о нем, мы дали бы тому человеку много золота». Евстафий сказал им: «Я не знаю его, и не слыхал никогда о Плакиде. Впрочем, господа мои, прошу вас, зайдите в селение и передохните в моей хижине, потому что я вижу, что вы и ваши кони утомились в дороге».

Выслушав предложение Евстафия, воины пошли за ним, но не узнали его; он же, узнав друзей своих, чуть не заплакал от радости, но удержался. В том селении жил один добрый человек, в доме которого Евстафий имел пристанище. Он привел воинов к сему человеку и попросил, чтобы тот оказал им гостеприимство и накормил их. «Я же, – прибавил он, – отплачу тебе своею работой за все, что ты потратишь на угощение, потому что эти люди - мои знакомые». Хозяин, внимая просьбе Евстафия, усердно угощал гостей. А Евстафий служил им, принося и ставя пред ними кушанья. При сем приходила ему на мысль его прежняя жизнь, когда те, коим он сейчас прислуживает, сами ему прислужили.

Несколько раз он выходил из хижины и, немного поплакав, опять служил им как раб и простой поселянин. Воины же начали мало-помалу узнавать его и стали тихо спрашивать друг другу: «Сей человек похож на Плакиду… неужели на самом деле это он?..» Они вспомнили, что у Плакиды была на шее глубокая рана, которую он получил на войне. Увидев на его шее эту рану, воины вскочили из-за стола, припали к ногам Евстафия, стали обнимать его и много плакали от радости, говоря: «Ты – Плакида, которого мы ищем! Ты – любимец царя, о котором он так печалится! Ты – римский воевода, о котором скорбят все воины!»

Тогда Евстафий понял, что настало время, которое предрекал ему Господь, когда он снова должен был получить прежний свой сан, и сказал воинам: «Я, братие, тот, кого вы ищете! Я – Плакида, вместе с коим вы долгое время воевали против врагов. Я – тот человек, которым был некогда страшен иноплеменникам, вам дорог, ныне же – нищ, убог и никому не известен!» Велика была их взаимная радость. Они одели Евстафия в дорогие одежды, как своего воеводу, вручили ему послание царя и усердно просили его, чтобы он немедленно шел к царю, говоря: «Враги наши начали одолевать нас, и нет никого столь храброго, как ты, кто мог бы победить и рассеять их!»

Хозяин же дома и все домашние его, слыша это, дивились и недоумевали. И по всему селению пронеслась весть, что в нем нашелся великий человек. Все жители селения стали стекаться, как к великому чуду, и с удивлением смотрели на Евстафия, одетого как воевода и принимающего почести от воинов. Антиох и Акакий рассказали народу о подвигах Плакиды, о его храбрости, славе и благородстве. Народ, услышав, что Евстафий – храбрый римский воевода, удивлялся, говоря: «Какой великий муж жил среди нас, служа нам как наемник!» И кланялись ему до земли, говоря: «Почему ты не открыл нам, господин, своего знатного происхождения и сана?» Бывший хозяин Плакиды, у которого он жил в доме, припал к ногам его, прося его, чтобы он не прогневался на него за непочтение с его стороны. И все жители того селения стыдились при мысли, что они имели великого человека наемником, как раба. Воины посадили Евстафия на коня и поехали с ним в Рим, а все поселяне провожали его с великими почестями. Во время пути воины расспрашивали Евстафия его о жене и детях. Он рассказал им все по порядку, что с ним случилось, и они плакали, слушая про его злоключения. В свою очередь, они поведали ему, как опечален был из-за него царь, и не только он, но и весь его двор, и воины. Ведя между собой такую беседу, они через несколько дней достигли Рима. Воины возвестили царю, что они нашли Плакиду, и рассказали, как это произошло.

Царь, окруженный своими вельможами, с честью встретил Плакиду, с радостью обнял его и сам расспрашивал его о всем, что с ним случилось. Евстафий рассказал царю все бывшее с ним, с его женой и детьми, и все, слушая его, умилились. После этого царь возвратил Евстафию его прежний чин и наделил его богатством большим, чем каким он владел прежде. Весь Рим радовался возвращению Евстафия. Царь просил его, чтобы он отправился на войну против иноплеменников и защитил Рим от их нашествия. Собрав всех воинов, Евстафий увидел, что их недостаточно для такой войны; поэтому он предложил царю направить указ во все области римского государства, собрать из городов и селений всех юношей, способных для воинской службы, и прислать их в Рим. Царь отправил указы, и в Рим было собрано множество молодых и крепких людей, способных к войне. Среди них были и два сына Евстафия – Агапий и Феопист, которые к тому времени уже возмужали и были лицом красивы, телом статны и силой крепки.

Когда Плакида увидел их, то сразу же полюбил, ибо сама природа повлекла его к детям, и он неосознанно испытал к ним чувство любви. Хотя он и не знал, что они – его дети, однако полюбил их, как своих детей. Поэтому они всегда находились при нем и кушали с ним за одним столом, ибо они были любезны его сердцу.

Вскоре Евстафий отправился на войну с иноплеменниками и победил их силой Христовой. Он не только вернул, взятые ими города и области, но и завоевал все их земли, одержав полную победу над их войском. Укрепляемый силой Господа, он выказал еще большую храбрость, чем прежде, и одержал такую блистательную победу, какой еще никогда прежде не одерживал.

Когда война окончилась, и Евстафий уже с миром возвращался в свое отечество, случилось ему быть в одном селении, расположенном на живописном месте, по которой протекала река. Место оказалось удобным для стоянки и Евстафий расположился там на отдых со своим войском на три дня. Но все это произошло по промыслу Божию, ибо Богу было угодно, чтобы верный Его раб свиделся с женой и детьми, и чтобы все они вновь собрались вместе. Дело в том, что жена его жила в том самом селении, имея сад, от которого получала себе пропитание. По смотрению Божию, Агапий и Феопист, ничего не зная о матери своей, поставили себе палатку около ее сада. Неосознанно, но они любили друг друга, как единоутробные братья. Не ведая своего близкого родства, они хранили между собою братскую любовь. Господь так устроил, что они отдыхали рядом со станом своего воеводы и в то же время около сада свой родительницы. Однажды их мать, работала в своем саду, услыхала разговор Агапия и Феописта, которые в это время отдыхали в своей палатке. Оба рассказывали друг другу о своем происхождении. Старший сказал: «Я помню, что отец мой был воеводой в Риме. Потом он почему-то удалился с матерью моей из города, взяв с собою меня и моего младшего брата. Помню я еще, что мы дошли до моря и сели на корабль. Затем, во время морского плавания, когда мы пристали к берегу, отец наш вышел из корабля, а с ним и мы с братом, мать же наша, не знаю по какой причине, осталась на корабле. Помню я, как отец горько плакал о ней, плакали и мы с ним. Когда же мы подошли к реке, отец оставил меня на берегу, а моего младшего брата понес на плече на противоположный берег. Когда затем он стал возвращаться, чтобы перенести меня, выскочил лев, схватил меня и унес в пустыню; но пастухи отбили меня у него, и я был воспитан ими в том селении, которое ты знаешь.

Тогда младший брат бросился со слезами на шею его, говоря: «Воистину ты - брат мой, ибо и я помню все то, о чем ты рассказываешь: я сам видел, когда похитил тебя лев, а меня в то время унес волк, но земледельцы отняли меня у него». Узнав свое родство, братья очень обрадовались и стали обнимать друг друга, проливая слезы радости. А мать их, слыша такой разговор, удивлялась и возводила очи к небу с воздыханием и слезами, ибо она убедилась, что они действительно ее дети, и сердце ее ощущало сладость и отраду после всех горьких печалей. Однако, как женщина разумная, она не решилась открыть им себя без более достоверного известия, ибо она была одета в нищие одежды, а они были видные и славные воины. Для начала она решила пойти к воеводе, чтобы попросить его дозволения возвратиться в Рим вместе с его войском: она надеялась, что там ей легче будет открыться сыновьям своим, а также узнать о своем муже: жив ли он, или нет.

Она пришла к воеводе, стала пред ним, поклонилась и сказала: «Прошу тебя, господин, прикажи, чтобы мне разрешили следовать за полком твоим в Рим; ибо я – римлянка и была взята в плен иноплеменниками в эту землю, где живу вот уже шестнадцатый год; а теперь, будучи свободна, я скитаюсь по чужой стране и терплю крайнюю нищету». Евстафий, по доброте своего сердца, тотчас согласился и дозволил ей безбоязненно возвращаться с его войском в свое отечество. В это время женщина, всматриваясь в воеводу, вдруг узнала в нем своего мужа, и, пораженная этим, стояла, точно в забытьи. Евстафий же не узнал жены своей. Она же, получив неожиданно одну за другой сразу две радостные вести, молилась Богу и боялась открыться мужу своему и сказать, что она - жена его; ибо он в великой славе и был теперь окружен множеством приближенных; она же была как самая последняя нищая. И удалилась она из его палатки, молясь Владыке и Богу своему, чтобы Он Сам устроил так, чтобы муж и дети узнали ее. Позже, выбрав более удобное время, она снова пришла к Евстафию и стала перед ним. Он же, взглянув на нее, спросил: «Чего же ты еще просишь у меня, старица?» Она поклонилась ему до земли и сказала: «Умоляю тебя, господин мой, не прогневайся на меня, рабу свою, за то, что я хочу спросить тебя об одном деле. Ты же будь терпелив и выслушай меня. Он сказал ей: «Хорошо, говори». Тогда она начала свою речь так: «Не ты ли – Плакида, нареченный во святом крещении Евстафием? Не ты ли видел Христа на кресте среди оленьих рогов? Не ты ли – ради Господа Бога вышел из Рима с женой и с двумя детьми, Агапием и Феопистом? Не у тебя ли чужестранец отнял жену на корабле? Свидетель мне на небе Сам Христос Господь, ради Которого я претерпела многие напасти, в том, что я – жена твоя, и что благодатью Христовой я сохранена была от поругания, ибо сей чужестранец погиб в тот самый час, как отнял меня у тебя, пораженный гневом Божиим, а я осталась чистой, и теперь бедствую и скатаюсь». Услышав все сие, Евстафий тотчас узнал жену свою, встал и обнял ее, и оба они много плакали от великой радости. И сказал Евстафий: «Восхвалим и возблагодарим Христа Спасителя нашего, Который не оставил нас милостью Своей, но как обещал после скорбей утешить нас, так и сотворил!»

И они со слезами радости благодарили Бога. Когда Евстафий перестал плакать, жена спросила его: «Где же дети наши?» Он же, глубоко вздохнув, ответил: «Звери съели их». Тогда жена его сказала ему: «Не скорби, господин мой! Бог помог нам найти друг друга, так Он в силах помочь нам заново обрести и детей наших». Он ответил: «Разве я не сказал тебе, что их съели звери?» Она же стала рассказывать ему все, что накануне слышала в своем саду во время работы, – все те речи, которые вели между собой два воина в палатке, и из которых она узнала, что они – сыновья их. Евстафий тотчас же позвал к себе тех воинов и спросил их: «Какого вы происхождения? Где родились? Где воспитывались?» Тогда старший из них ответил ему: «Господин наш, мы остались малолетними после своих родителей и потому мало помним свое детство. Однако, мы помним то, что отец наш был римским воеводой, подобным тебе, но не знаем, по какой причине он покинул Рим вместе с нами и матерью нашей; не знаем мы и того, почему, переплыв море, на корабле осталась мать наша. А отец, плача о ней, пошел вдоль берега, пока не оказался на берегу бурной реки. В то время, как он переносил нас по одиночке через реку, звери похитили нас: меня – лев, а моего брата – волк. Но мы оба были спасены: меня спасли и воспитывали пастухи, а брата моего – земледельцы, отбив нас у зверей.

Услыхав это, Евстафий и жена его узнали детей своих и, бросившись им на шею, долго плакали. И была великая радость в лагере Евстафия, как некогда в Египте, когда Иосифа узнали братья его (Быт. 45:1-15). По всем полкам прошел слух о том, что жена и дети воеводы нашлись. Все воины собрались вместе, и было большое ликование во всем войске. И радовались они сему событию больше чем победам над врагами. Так утешил Бог верных рабов Своих, ибо Он «Господь умерщвляет и оживляет… Господь делает нищим и обогащает» (1Цар. 2:6-7), низводит в скорби и возводит к радости и веселью. В тот момент Евстафий мог повторить слова Давида: «Придите, послушайте, все боящиеся Бога, и я возвещу [вам], что сотворил Он для души моей. Помяну сотворити милость со мною. Десница Господня высока, десница Господня творит силу!» (Пс. 65:16, 10:16, 117:16).

Однако еще до прибытия Евстафия в Рим умер царь Траян. Престол наследовал Адриан, который был человеком жестоким, ненавидел и преследовал благочестивых.

По обычаю римских полководцев Евстафий с великим торжеством вошел в Рим: он вел с собой много пленников и вез богатую военную добычу. Новый царь и все римляне приняли его с почетом , его имя и храбрость прославилась еще больше, чем прежде, и все почитали его. Но Бог, Который не хочет, чтобы рабы Его были почитаемы и славимы в сем превратном мире. Уготовав им на небе вечную и непреходящую честь и славу, Он определил Евстафию мученический путь, послав ему снова бесчестие и скорбь, которые он с радостью претерпел за Христа. Злочестивый Адриан захотел совершить жертвоприношение римским богам, а на самом деле бесам, в благодарность за победу над врагами. Когда он входил со своими вельможами в римский храм, Евстафий не вошел за ними, но остался снаружи. Царь спросил его: «Почему ты не хочешь войти с нами в храм и поклониться богам? Тебе, ведь, прежде других следовало бы воздать им благодарение за то, что они не только сохранили тебя целым и невредимым на войне и даровали тебе победу, но и помогли вновь обрести жену и детей твоих. Евстафий отвечал: «Я – христианин и знаю Единого Бога моего Иисуса Христа, и Его чту и благодарю, и поклоняюсь Ему. Ибо Он все даровал мне: и здоровье, и победу, и супругу, и чад. А глухим, немым, бессильным идолам я не поклонюсь». И ушел в дом свой.

Царь разгневался и стал размышлять, как наказать Евстафия за бесчестия римских богов. Сначала он снял с него сан воеводы и вызвал на суд, как простого человека, с женой и детьми, и увещевал их принести жертву идолам; но, не в силах склонить их к этому, осудил на съедение зверям. И вот святого Евстафия, сего славного и храброго воина, осужденного на казнь вместе с женой и сыновьями, повели в Колизей. Но он не стыдился сего бесчестия, не боялся умереть за Христа, Которому он ревностно служил, исповедуя перед всеми святое имя Его. Он постарался укрепить супругу и детей своих, чтобы они не устрашились умереть за Господа; и они шли на смерть, как на пир, укрепляя друг друга надеждой на будущее воздаяние. На них были выпущены львы, но никто из них не коснулись их. Бог защитил мучеников. Звери, подходя к ним, тотчас же возвращались назад, преклонив пред ними свою голову (1). Львы смягчили свою ярость, а вот царь еще больше разъярился и повелел увести их в темницу.

На другой день он велел раскалить медного вола и бросить в него святого Евстафия с женой и детьми его . Но сей раскаленный вол был для святых мучеников, как халдейская печь, в свое время прохлажденная росой для трех святых отроков Анания, Азария и Мисаила (Дан. 3:21). Находясь внутри раскаленного вола, святые мученики, помолившись, предали Богу свои души, которые вознеслись в Царствие Небесное. Спустя три дня царь Адриан пришел на место казни, желая увидеть прах сожженных мучеников; открыв дверцы медного вола, мучители обнаружили их тела целыми и невредимыми, даже ни один волос на главах их не опалился, а лица их были похожи на лица спящих и блистали чудной красотой. Весь народ, находящийся там, воскликнул: «Велик Бог христианский!»

5879 Языческое имя св. Евстафия, по итальянски произносится «Плацида» (от латинского слова «placidus») и означает «тихий», «ровный», «спокойный», «мягкий», «кроткий». Подобные смыслы, заложенные в имени, прекрасно характеризуют высокие нравственные качества святого Евстафия еще до его обращения в христианство.

Тит – римский император, сын и преемник императора Веспасиана, царствовал с 79 по 81 года. В царствование своего отца был послан с многочисленным войском в Иудею, для наказания иудеев, восставших против римской власти. Именно об этой войне здесь и упоминается. Война окончилась в 70 году разрушением Иерусалима и храма Соломона.

5880а Иов – ветхозаветный великий праведник, хранитель истинного откровения и богопочитания в роде человеческом, во время усиления языческого суеверия после рассеяния народов; известен своим благочестием и непорочностью жизни; был испытан от Бога различными несчастьями, среди которых однако остался непоколебимым в вере. Жил Иов во времена патриархальные до времен Моисея в стране Авситидийской, находившейся в северной части каменистой Аравии. История Иова изложена подробно в книге его имени, – одной из древнейших священных библейских книг.

Т.е. по направлению к Средиземному морю, которое нужно было переплыть на корабле, чтобы достигнуть Египта. Египет – страна, лежащая в северо-восточной части Африки. Он находился под властью римлян еще с 30-го года до Р. Х.

В житии он называется «варваром». Так греки, а вслед за ними и римляне называли всех чужестранцев. Это была презрительная кличка, обозначавшая грубость и невежество других народов. Вместе с тем наименованию сему усвоено в Писании и означает человека бесчеловечного и свирепого вообще. Вероятно, это был один из тех морских разбойников, которые тогда еще нередко наводили ужас на побережья Средиземного моря, уводили и продавали красивых женщин и девушек в рабство, бесчеловечно умерщвляя тех, кто им в этом препятствовал.

«Великие Четьи-Минеи» митр. Макария прибавляют здесь следующие подробности, коих нет у свт. Димитрия Ростовского. Когда святые мученики приближались к месту казни, то, воздев руки свои к небу, вознесли пламенную молитву Господу, как бы созерцая какое-то небесное явление, как это видно из первых слов их молитвы. Молитва сия была следующая: «Господи Боже сил, всеми невидимый нами же видимый! Вонми нам, молящимся Тебе и приими нашу последнюю молитву. Вот мы соединились, и Ты сподобил нас участи святых Твоих; как три отрока, вверженные в Вавилоне в огонь, не были отринуты Тобою, так и ныне сподоби нас скончаться в сем огне, дабы Ты благоволил восприять нас, как жертву благоприятную. Подай же, Господи Боже, всякому поминающему память нашу участи в Царстве небесном; ярость же огня сего переложи на холод и сподоби нас в нем скончаться. Еще молимся, Господи: сподоби, да не разлучатся тела наши, но да вкупе лягут». В ответ на сию молитву раздался с неба Божественный глас: «Да будет вам так, как вы просите! и более вам будет, ибо вы претерпели многие напасти и не были побеждены. Идите в мире, приимите венцы победные за страдания свои, почивайте во веки веков».

Мощи св. Евстафия и его семейства находится в Риме в церкви его имени.

(1) – в Венеции на фасаде одной из древних церквей размещены барельефы с изображением основных сцен мучений и смерти святого великомученика Евстафия и его семьи, созданных итальянским мастером Джузеппе Торрети: Sant Eustachio e famigliari risparmiati dal leone a San Stae, а также martirio_di_Sant_Eustachio_e_suoi_familiari_San_ Stae Relief of Saint Eustace by Giuseppe Torretti on the facade of San Stae church in Venice

Евста́фий Плакида, Римский, полководец. Святой великомученик евстафий, плакида Житие великомученика евстафия плакиды

Житие

Почитание

Житие

Почитание

Славянские переводы Жития

Мощи

Еще по теме статьи: